Ангел, приносящий удачу - Ольга Антонова

– Господи, Витя, ты погляди только! – ахнула Мария Ивановна, заглянув в пакет. – В таких и ходить-то жалко.

– Ну, начинается, – строго произнесла Вика. – Вам что ни подари, все жалко.

– Спасибо, Паша, спасибо, дорогой. Дай я тебя поцелую, – растроганно пропела Мария Ивановна, и Вика поняла, что все лавры достаются Чебурашкину, так как именно он приволок сегодня этот пакет.

Одновременно с родителями развернул свой подарок и Павлик. В праздничной упаковке лежал красивый шарф. Викин подарок. Вика долго думала, что купить, и, как всегда, дотянула до последних дней. Пришлось ехать в магазин в сопровождении Марии Ивановны. Та долго ахала, увидев цену, и даже начала Вику отговаривать:

– Ты что, дочка, такие деньги за шарф. И шарф-то так себе, ничего особенного. Может, я, конечно, старая и ничего не понимаю, но у вас же рядом с домом в супермаркете на эти деньги можно целый свитер купить, если не куртку.

Но тут Вика не поддалась. Супермаркетовских свитерков у Чебурашкина и так было пруд пруди. А на его шарфы она без слез смотреть не могла. Вязаные, выцветшие и растянутые: она такими в детстве обвязывала горло, когда болела ангиной. Пусть хоть один приличный будет.

Настала очередь Вики раскрыть подарок Павлика. Она взяла в руки небольшую коробочку. “Какая-нибудь очередная бижутерия”, – успело пронестись у нее в голове. Однако в коробке был конверт. В конверте – фотография.

– Это еще что? – спросила Вика Павлика, уставившись на изображение.

– Это мой подарок. – По торжественному тону и блеску в глазах было видно, что Чебурашкин подарком гордится.

– Что там, дочка? – Мария Ивановна нетерпеливо потянула фотографию из Викиных рук. – Это что же, машина?

На фото действительно был автомобиль. Маленький, компактный, но импортного производства. И с ромашками на кузове. Да-да, на голубом фоне были нарисованы самые настоящие большие ромашки. Вика не могла поверить своим глазам. Неужели Чебурашкин дарит ей машину? И как он узнал, что ей нравятся авто с аэрографией?

– Павел, ты что, серьезно? Это мне?

– Это вам. Тебе и Ангелине. Вам же надо будет как-то передвигаться по городу. Тем более у тебя есть права. Ромашки нравятся?

– Очень. Но это же так дорого. Я узнавала, сколько стоит аэрография, не говоря уж о самой машине.

– Но ты же не хочешь брать деньги. Приходится выкручиваться. А ромашки мне нарисовали с большой скидкой. Наш дизайнер подрабатывает в этом бизнесе и договорился о хорошей цене. Не волнуйся, на коляску и кроватку еще осталось.

Вика не знала, что сказать. Она была тронута. Год назад машина с ромашками скорее рассмешила бы ее, чем растрогала, но сейчас… Она представляла, как посадит на заднее сиденье маленькую Ангелину и они отправятся… например, в Кувшиново. К бабушке с дедушкой.

Бабушка с дедушкой тоже молчали, открыв от изумления рты.

И ангел Вика понял, что ему пора. Он тут уже не нужен, тем более что к Вике вернулся ее прежний ангел. Он почувствовал его присутствие.

– Пока, родная. Пусть у тебя все будет хорошо. – Он поцеловал в висок свою теперь уже экс-хранимую и отправился к Феде.

Четверть первого новогодней ночи в квартиру Федора позвонили. Он открыл дверь ине поверил своим глазам. Честно говоря, на какое-то мгновение Федя испугался, что у него началась белая горячка, или, как говорили люди его круга, белочка. На пороге стоял тот самый лысый, с которым он встречал прошлый новый год. В той же дубленке, с портфелем в руке, только без шапки.

– Федя? – изумленно произнес хозяин квартиры.

– Я.Ничего, что без приглашения?

– Что ты, друг! Заходи. Я рад тебя видеть. Где ты пропадал?

– Да служба, брат, служба.

Федя силился вспомнить, кем работает его прошлогодний знакомец, но вспоминалось с трудом. Кажется, в МЧС. Наверное, в горячей точке был весь год.

– Проходи на кухню, друг. Выпьем. Правда, у меня уже ничего и не осталось, – развел руками Федя.

– Это дело поправимое. – Лысый открыл свой чемоданчик, и начался пир.

– Слушай, тезка, тебя просто Бог мне послал, – через пару часов застолья со слезами умиления говорил Федя. – Если бы ты знал, какой тяжелый год был у меня…

– А что такое? – насторожился лысый.

– Ах, сплошные неприятности. То водкой отравился, то деньги украли. Два раза менты забирали, а раз упал и весь лоб себе расшиб. С работы чуть не поперли. А летом, когда деньги-то покрали, такие настали тяжелые времена, что “Лану” приходилось пить…

– Это стеклоочиститель? – ужаснулся лысый.

– Его, – подтвердил Федя. – А что? Водичкой развести, немного соли…

– Так пенится же.

– Пенится, зараза. И дорогой. Пятьдесят рубчиков. Но выгодно.

– Почему? – не понял лысый.

– Потому что водой разводишь один к одному, и получается в два раза больше, – объяснил Федя. – Не пробовал?

– Не приходилось.

– И не надо. Не дай бог! Уж если припрет, лучше настойку боярышника жахнуть. Восемь рублей, семьдесят процентов спирта. Но бутылек маленький. На опохмелку надо минимум три.

– Слушай, Федя, – поморщился собеседник, – так нельзя. Не бережешь ты себя. Здоровье-то уж не то. Тебе вот полтинник в этом году стукнул, пора уже с излишествами завязывать.

– А ты откуда знаешь?

– Что?

– Что мне полтинник?

– Да ты сам год назад говорил, – нашелся лысый.

– А-а-а. Ты прав, друг. Здоровье надо беречь. Давай за здоровье! – Федор поднял рюмку с водкой.

– За здоровье, – сказал ангел Федя. – Ты не волнуйся, в этом году все устаканится. Все пойдет на поправку. Я тебе точно говорю.

– Верю, друг. Верю.

Когда Федя уснул, ангел Федя стал думать, что дел ему в наступившем году предстоит немало. Надо будет как-то восстанавливать здоровье Федора, подкосившееся за год пребывания на автопилоте. Уж что-что, а “Лану” Федор при нем не пил. Дожили, называется. Но ничего, как-нибудь. С Божьей помощью. Надо будет еще выкроить время, чтобы навестить Вику, посмотреть на Ангелину. Да и интересно, получится ли у них что-нибудь с Чебурашкиным? С улицы доносился звук взрываемых петард и фейерверков. Сквозь гул праздничной канонады пробивались слова песни:

Промокшие в этом снеге,

Но довольные собой,

Незамеченные никем,

Возвращаются они домой.

Они ни во что не верят

И никогда не плачут.

Бог, открывающий двери,

Ангел, приносящий удачу.

“Ангел, приносящий удачу, – повторил ангел Федя. – А ведь это про меня”. Все-таки он собой гордился.