Заложница. Сделка - Вера Чиркова

– Извини, – почти весело ухмыльнулся Ганти, – я стучал. Но меня не услышали.

– Снова лжет, – безучастно пробормотала Таэльмина и попыталась встать с кресла, но Хатгерн не пустил.

Нечего позволять Ганти тут командовать и диктовать условия.

– Хочешь говорить, говори при ней. У меня от Таэльмины секретов нет.

– Ей будет неприятно слушать наш разговор.

– Значит, ты собираешься насплетничать на меня? – мгновенно подобралась тень. – Тогда я остаюсь.

– Умница, – тихо похвалил невесту Харн, снова принимая ее в свои объятия, и только они вдвоем поняли за что.

А Ганти сделал вид, будто ничего не услышал и не заметил, спокойно подвинул к холодному очагу кресло, уселся в него вполоборота к обитателям комнаты и швырнул в приготовленные в топке дрова что-то маленькое. Шустрый язычок пламени тотчас побежал по смолистым поленьям, размножаясь и подрастая на ходу и оживляя своим теплым светом мягкий полумрак раннего вечера.

– Судя по тому, как крепко ты в нее вцепился, – задумчиво пробормотал мастер-тень, когда отсветы огня озарили его суровое лицо, – намерения у тебя самые непреклонные.

– Вот именно, – сухо подтвердил Хатгерн и, успокаивая, нежно погладил Таэльмину по волосам, – а вам это, разумеется, поперек горла.

– Нам действительно не нравится такой поворот событий, – так же спокойно подтвердил Ганти, – у гильдии на Мин очень большие планы.

– У гильдии… или у надзирателей из высших рас? – гневно осведомился герцог, лихорадочно просчитывая, как не подпустить к невесте этого негодяя, если он решит сейчас увести ее куда-нибудь подальше.

– Я могу ответить на этот вопрос, – вздохнул Ганти, помолчав, – если его задаст Мин. Утаивать от нее такие вещи никто не будет.

– А если я его задам, – прикосновением ладошки к губам герцога попросив его промолчать, немедленно поинтересовалась тень, – смогу жить как хочу? И где хочу?

– Да, – как-то невесело подтвердил мастер-тень, – как и где хочешь… по эту сторону гор.

Некоторое время все молчали. И пока беглецы по-новому переосмысливали все произошедшее с ними в этой части мира, Ганти вытащил из-за пазухи слегка помятого фейла и отпустил на волю. Тот немного покружил по комнате, словно изучая обстановку, и наконец устроился на полочке над головами временных хозяев этой комнаты. Мастер-тень, исподтишка следивший за перемещениями своего питомца, подавил разочарованный вздох. Мало кому была известна вторая особенность фейлов. Кроме правды все они просто обожали истинные светлые чувства, ведь именно феи когда-то в незапамятные времена помогали эльфам создавать чудесных светляков.

– Тогда я не желаю знать ответ ни на этот вопрос, ни на какой-либо другой, подобный ему, – мрачно хмыкнула тень и отвернулась, не желая, чтобы Хатгерн увидел сейчас ее лицо.

Жизнь неожиданно преподнесла ей неимоверно щедрый дар, но в придачу к нему высыпала целую кучу откровений, и большинство из них оказались нестерпимо горькими.

– Я тоже не желаю, – решительно поддержал невесту герцог и успокаивающе погладил Таэль по плечу, – тем более планам старших рас суждено так и остаться мечтами.

– И не только им, – хмуро глянул на него мастер-тень, – и вот это я и хотел тебе пояснить. Принимая решение обучать способного мальчика или девочку ремеслу тени, старшие мастера точно знают – однажды наступит момент, когда все их многолетние усилия по закаливанию силы воли и оттачиванию у учеников особых умений окажутся бессильны перед властью самых обыденных вещей. Весеннего ветра, улыбки хорошенькой девушки, незамысловатого комплимента или просто отражения в зеркале. Потому что всех взрослеющих мальчиков и девочек в один прекрасный день начинают волновать одни и те же вещи, и допустить этого никак нельзя. Любовь, конечно, замечательное чувство, но она делает самых ловких и осторожных учеников беспомощнее новорожденных котят. Ведь любовь, особенно первая, слепа как крот. И всем влюбленным свойственно приписывать своим избранникам самые прекрасные черты и качества, которых те на самом деле лишены. Но еще страшнее другое – юные влюбленные тени доверчивы точно так же, как и выросшие в любви и холе малыши, и поверят скорее своему возлюбленному, чем учителю.

– Мне это известно, – хмуро прервал его герцог, – и я догадываюсь, к чему ты клонишь. Вы заставляете учеников дать вам клятву не влюбляться?

– Кого остановят пустые клятвы, когда весна сорвется лавиной на юную душу? – вопросом ответил на этот вопрос Ганти. – Нет, ученики проходят ритуал отречения от любви… на крови. И после него у них не возникает никакого желания влюбляться или заводить семью. А клятву они дают другую – никому и никогда не рассказывать, кто, где и как проводил этот ритуал, и не пытаться отменить или обмануть его влияние. И за нарушение этой клятвы расплачиваются здоровьем, и не только своим, но и тех, с кем, под давлением обстоятельств или каких-либо причин, вступают в любовную связь. Но и это еще не все… Если в результате этой связи появятся дети, кара падет и на них.

– Но ведь это подло… – ошеломленно смотрел на него Харн.

– Все условия этой клятвы и ритуала ученикам объясняют загодя, и они или их родители вполне могут отказаться, – сухо отчеканил мастер-тень. – Но обычно никто не отказывается. Не для того герцоги и графы нанимают своим детям наставников с ремеслом тени, чтобы потом отступать перед таким ритуалом. Тем более они прекрасно понимают его необходимость, ведь в случае, если тень потеряет от любви голову, может пострадать и она сама, и ее подопечный.

– Прости, я тебя обманула… – прошептала Таэльмина еле слышно и попыталась выскользнуть из рук герцога, но они еще крепче сомкнулись вокруг ее талии.

– Ты ни в чем не виновата, – мягко произнес Харн, нежно заглянув невесте в глаза, – и ты меня не обманывала. Просто делала свою работу, как считала нужным. А обо всем остальном мы поговорим без свидетелей. Сейчас я хочу задать еще один, последний вопрос Ганти: есть ли у его друзей способ отменить действие ритуала и что нужно сделать, чтобы они согласились ее отпустить?

– Я отвечу на эти вопросы, – не скрывая тяжелого вздоха, сообщил мастер-тень, – но сначала задам свои. И первый – ты уверен, что действительно готов на все ради освобождения Таэльмины от клятвы и последствий ритуала? Ведь она тебя не любит… просто не может любить. И возможно, став свободной, тут же влюбится в кого-то другого, пути судьбы неисповедимы. Но есть и второй вопрос, но его я задам лишь после того, как ты ответишь на первый.

– Я говорю – да, – твердо объявил Харн и не удержался, на миг коснулся губами виска невесты, пытаясь не думать, что, возможно, это его последний поцелуй. – Задавай второй вопрос.

– Хорошо, – помрачнел Ганти, – тогда знай, с нее снимут и клятву, и ритуал, и даже разрешат вернуться в прибрежные герцогства. Но сначала Мин должна попытаться выполнить задание, ради которого ее и вели сюда. Да, не обижайся, мы ждали именно ее, а ты попал случайно. И не зря ей столько раз советовали спасаться именно под горами, а когда нашли возможность забрать Мин у Зарвеса, сделали все, чтобы убедить графа в ее ненужности. Впрочем, могу сказать, особых усилий не потребовалось, мы всего лишь заплатили вместо него приданое. И еще одно условие… ты не должен ей мешать. Если сейчас ты скажешь – да, то должен на некоторое время расстаться с Таэльминой. Разумеется, взамен мы поможем тебе вернуть Крисданское герцогство.

– Я готов помочь Таэль без всяких наград, – отмахнулся Хатгерн, чувствуя, как черная рука близкой разлуки неумолимо сжимает его сердце, – но у меня есть другая просьба. Я понимаю, вы намерены отправить Мин в Спящий лес… Разрешите мне ее сопровождать?

– Это решаю не я, – сухо ответил Ганти и встал. – А теперь у тебя есть пять минут – попрощаться и взять свой мешок. Я жду тебя за дверью.

– Нет, – резко выпрямилась тень, – никуда он не пойдет! И еще, я вас всех выслушала, теперь моя очередь говорить. Да, Ганти, ты прав – ритуал был надежным, я действительно ни в кого не влюблялась и никогда не видела в том никакой необходимости. Более того, я отлично замечала все вещи, о которых ты говорил, – и слепоту влюбленных, и ослиное упрямство, с каким они доказывают идеальность своих возлюбленных, и желание защищать их даже ценой собственной жизни. И была просто счастлива сознавать, насколько мне в этом отношении легче и проще жить и работать. Тем более влюбленными людьми очень легко управлять, всего-то и нужно безудержно хвалить их избранников.

Но ты сам учил меня видеть в каждой вещи и в каждом явлении и вторую, и третью сторону и находить в событиях и чужих словах тайный смысл. Переоценку всех прежних своих понятий и убеждений я делала целых полторы декады, пока тряслась в дорожной карете, безжалостно выставленная из отчего дома собственным братом. Из того самого дома, в котором по завещанию отца мне принадлежит целое крыло вместе с башней и драгоценной коллекцией старинных миниатюр. Тем самым братом, ради безопасности которого я с малых лет спозаранку покидала теплую постель и в любую погоду брела на улицу. Чтобы по несколько часов бегать, прыгать через канавы, которые год от года становились все шире, и лазать по веревкам, которые все истончались.