Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции «Цитадель». 1943 - Петр Букейханов

В целом, принимая во внимание стратегическое положение на Восточном фронте, а также качественный и количественный состав сил и средств, которыми располагала германская сторона перед началом сражения, оперативный замысел немецкого главного командования отвечал общим условиям сложившейся обстановки. По замечанию маршала Ротмистрова[522], осуществление ударов, планировавшихся гитлеровским командованием, являлось излюбленной и хорошо освоенной формой оперативного маневра немецко-фашистских войск.

Вместе с тем конкретная реализация замысла на этапе оперативного планирования представляется примитивной и рискованной – двусторонний охват, очевидный для противника, который обладает двукратным превосходством в силах и средствах и занимает заранее укрепленные и глубоко эшелонированные позиции. По мнению генерала Фуллера[523], план операции «Цитадель» был построен по тому шаблону для молниеносных наступлений, который излагался в немецких учебниках 1939 года (классическая операция на окружение по типу битвы под Каннами, нем. Kеsselschlacht, буквально «котельная битва». – П.Б.).

Советские военные историки по этому поводу замечают[524], что если военное искусство фашистской Германии все еще определялось взглядами фельдмаршала Альфреда Шлиффена (Alfred Schlieffen), то советское военное искусство уже обогатилось опытом двух лет войны и шагнуло далеко вперед. Согласно выводам исследования Генерального штаба Красной армии[525], шаблонный подход немцев к разработке плана операции позволил советскому командованию точно предугадать основные направления главных ударов противника и сосредоточить силы и средства на обоих фасах Курского выступа, оставив его вершину относительно слабо насыщенной войсками.

Тем не менее, касаясь непосредственно последнего утверждения, генерал Гудериан указывает[526], что в период до принятия окончательного решения о проведении операции «Цитадель» Гитлер рассмотрел два альтернативных предложения. Одно из них состояло в проведении фронтального наступления против Курского выступа, а другое – в наступлении из района Харькова в юго-восточном направлении, с последующим расширением фронта прорыва. Оба этих предложения внес Манштейн, и они, по-видимому, были отклонены[527].

Говоря о первом предложении, Теодор Буссе отмечает[528], что и Генеральный штаб сухопутных войск, и армейские штабы ожидали успеха операции «Цитадель», предполагая, что она начнется в середине июня, когда противник, безусловно, еще не успел бы восстановить свою боевую мощь. Однако эти ожидания менялись вместе с обстановкой у врага и переносом даты наступления позднее 10 июня. В конце июня изменение общей обстановки привело к дискуссиям по поводу целесообразности быстрой перегруппировки, чтобы начать неожиданое наступление с запада, возможно, из района Рыльска. Это наступление могло привести к раскалыванию Курского выступа на две части, после чего последовало бы уничтожение разделенных советских войск.

Генерал Эрхард Раус утверждает[529], что наступление на Курск через район восточнее города Сумы позволяло нанести удар по самому слабому участку обороны противника и, как следствие, подвижные танковые и моторизованные соединения германских войск должны были затратить на прорыв меньшие силы и раньше приобрести свободу маневра в сторону флангов.

Как видно, германское командование учитывало относительную слабость войск и позиций противника в западной части Курского выступа.

Однако, во-первых, операция по указанному плану не могла привести к окружению большой массы советских войск (оперативные и стратегические резервы Красной армии вообще оставались далеко вне зоны ее проведения и располагали полной свободой маневра), хотя для организации наступления необходимо было полностью изменить порядок сосредоточения и развертывания войск, маршруты их передвижений по железным и шоссейным дорогам, а также создать новую основу снабжения со всеми требуемыми изменениями коммуникаций и системы подвоза, что являлось невыполнимым по причине недостатка времени[530]. Кроме того, такие мероприятия стали бы задолго известны советской разведке и немедленно вызвали соответствующее усиление угрожаемого направления.

Во-вторых, передислокация сил и соответствующее ослабление войск перед советскими группировками Центрального и Воронежского фронтов, при наличии в их тылу крупных резервов, заключала опасность мощных сходящихся ударов русских на Орел и Харьков в тот момент, когда основные подвижные силы вермахта оказались бы связаны во фронтальном наступлении на Курск. К началу июля советское командование располагало стратегическими резервами, насчитывавшими 1111 тысяч человек, 16 782 орудия и миномета, 2688 танков и САУ, 663 самолета, более половины из которых входили в армейские и корпусные объединения в составе Степного фронта[531], а значительная часть других были расположены севернее и южнее района немецкого наступления, в полосах Брянского и Юго-Западного фронтов[532]. Северо-восточнее Курского выступа, в тылу левого крыла Западного, а также Брянского фронта, располагались 11-я (у Калуги), 4-я гвардейская (у Тулы) и 3-я гвардейская танковая (у Верхоупья) армии, а также ряд соединений возле Мосальска, Мещовска, Плавска и Ефремова; восточнее находились основные силы Степного военного округа (между Красной Зарей и Ливнами – 27-я армия, у Касторного – 53-я армия, между Средней Апочкой и Гнилым – 5-я гвардейская армия, ряд соединений западнее Воронежа и у Старого Оскола); юго-восточнее стратегические резервы были сосредоточены в тылу Юго-Западного фронта (47-я армия между Лимаревом и Кривоносовкой, 5-я гвардейская танковая армия между Острогожском и Россошью, ряд соединений у Павловска, Новой Калитвы, Марковки и Валуек)[533].

Генерал Буссе констатирует[534], что Генеральный штаб сухопутных войск и штабы групп армий отвергли данное решение в силу ряда факторов, связанных с рельефом местности, недостаточно развитой дорожной сетью в районе предполагаемого сосредоточения ударной группировки, многочисленными узкими проходами и водными преградами, пересекающими направление наступления, а также из-за понимания того, что время, необходимое для новой перегруппировки войск, приведет к дальнейшему откладыванию наступления. Генерал Цейтцлер 21 апреля встречался с Гитлером, чтобы подробно обсудить данную альтернативу, и это предложение было отвергнуто, прежде всего, по причине недостатка времени для необходимых перегруппировок войск[535]. Соответственно вариант не рассматривался далее проекта.

Основной смысл второго предложения заключался в асимметричном ударе (который предлагал Гудериан) под южное основание выступа – в обход наиболее укрепленных и занятых большими силами противника районов его обороны. Это предложение до сих пор рассматривается некоторыми авторами в качестве наиболее приемлемой альтернативы реально осуществленному плану операции «Цитадель»[536], и немецкое командование в действительности в значительной мере его реализовало.

Укомплектованность, вооруженность и качество подготовки соединений, задействованных в наступательной операции в составе групп армий «Центр» и «Юг», обнаруживают как фактические намерения германского командования, так и то, что немецкое военное руководство учло рекомендации Гудериана по нанесению асимметричного удара. Так, сравнение боевой мощи ударных соединений показывает относительно более низкую боеспособность дивизий 9-й армии. По общей численности соединения 9-й армии в среднем оставались в пределах около 11 тысяч человек для пехотных дивизий и 13 тысяч для танковых и моторизованных, тогда как в 4-й танковой армии и оперативной группе «Кемпф» пехотные дивизии в среднем насчитывали более 17 тысяч человек, а танковые и моторизованные – более 18 тысяч; по боевой численности в боевых частях каждой из пятнадцати пехотных дивизий 9-й армии в среднем было только 3296 солдат и офицеров, тогда как восемь пехотных дивизий 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» насчитывали в боевом составе в среднем около 6344 человек[537]. Отсюда, каждая из пехотных дивизий ударной группировки германских войск на южном фасе Курского выступа оказалась почти в два раза мощнее, чем такие же соединения 9-й армии.

Авиационная группировка, поддерживавшая наступление на северном фасе выступа, включала только одну авиационную дивизию (≈700 самолетов), а на южном фасе – усиленный авиационный корпус (≈1100 самолетов, то есть в 1,5 раза больше).

Однако решающее значение имеет тот факт, что на северном фасе Курского выступа германские войска располагали бронетехникой в количестве 1118 танков и САУ, причем здесь не было ни одного танка типа «Пантера», только 45 танков типа «Тигр» из 148 участвовавших в битве, но все произведенные к тому времени истребители танков типа «Фердинанд» и штурмовые танки «Медведь» (135 машин в составе 656-го танкоистребительного полка). В то же время на южном фасе, в частях группы армий «Юг», для проведения операции «Цитадель» было сосредоточено 1746 танков и САУ (в 1,6 раза больше, чем в группе армий «Центр»), среди которых 200 танков «Пантера» и 103 «Тигра» (в 1,7 раза больше новой тяжелой бронетехники, чем в группе армий «Центр»). Здесь же использовались элитные танковые и моторизованные дивизии вермахта и СС – «Великая Германия», «Лейб-штандарт СС Адольф Гитлер», «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг».