Сентиментальные прогулки по Москве - Каринэ Фолиянц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему, люблю, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной, или ласкова, моя или чужая. Все равно люблю. Аминь».
«Про это» – не просто записка. Здесь личное переплетается с общечеловеческим. Здесь видна громада чувств, доступная не каждому.
Он писал свою поэму и посылал Лиле живых птиц в клетках – таких же узников, как он. Его возлюбленная ухаживала за птицами из суеверного чувства, что случись что-то с ними – плохо станет Володе.
Позже, когда они помирились, то вместе выпустили птиц на волю...
А примирение состоялось 28 февраля 1923 года. Они встретились на вокзале, чтобы вместе ехать в Ленинград. Он ждал ее на ступенях вагона. И, увидав, схватил в охапку, прижал к тамбурному стеклу и прямо в ухо, под стук колес поезда, стал выкрикивать – именно выкрикивать! – свою новую поэму, написанную для нее...
Лиля слушала как завороженная. А он прочитал – и заплакал. А ей хотелось смеяться от счастья – и не потому только, что стихи были чудо как хороши, но, прежде всего потому, что она испытала вновь упоительное чувство, которое не мог ей дать ни один любовный роман: чувство обладания гением, чьей Музой она была, есть и будет...
Он уходил – и неизменно возвращался.
Уходила и она. Но возвращалась тоже, потому что так любить, как любил он, мог далеко не каждый.
В 1925 году она сказала «наши отношения, по-моему, пора прервать».
Но в 1926 он получил большую комнату в Гендриковом переулке, на Таганке, и написал заявление председателю Жилтоварищества дома 13/15 по Гендрикову переулку: «Прошу прописать в моей квартире т.т. Л. Ю. Брик и О. М. Брик. В. Маяковский».
Лиля и Ося остались с ним.
Квартиру отремонтировали, превратив аж в четырехкомнатную, если можно назвать комнатами три «каюты» для «пассажиров» этой любовной лодки. Своя «каюта» была у поэта, и Лили, и у Осипа. А еще была общая кают-компания, где все и собирались по вечерам.
В этой небольшой столовой каждую неделю собирались члены редколлегии журнала «ЛЕФ», которым в то время руководил Маяковский. Здесь пили крюшон и ели бутерброды, которые делала Лиля Юрьевна. Она наладила весь быт в новом доме, покупала мебель, выбирая для Осипа и Владимира по своему вкусу фасоны бюро и полок (заранее зная, что с ее вкусом согласятся).
Она помогала поэту редактировать «ЛЕФ», заказывала материалы нужным авторам, просматривая их регулярно.
Она планировала и семейный бюджет. Очевидцы вспоминают, как безропотно отдал ей двести рублей «на варенье» Маяковский, стоило ей только об этом заикнуться. По тем временам это была сумма! Но раз Лиля сказала – значит надо! К тому же чай с вареньем в этом доме пили сотни гостей...
Непонятно, как в четырнадцать квадратных метров их уютной гостиной набивалось огромное количество народу? Здесь часто бывали журналист Михаил Кольцов, кинорежиссер Борис Барнет, американский писатель Синклер... Всех знаменитых гостей и не перечислить! «Открытый дом», «Салон» – так говорят про такие дома.
Портнихи, чекисты, артисты, родственники... ну кого здесь только не было!...
Сердцем этого салона была Лиля Юрьевна.
В то же время Лиля Юрьевна сделалась автолюбительницей и одной из первых женщин Москвы, освоившей тонкости вождения автомобиля.
Маяковский привез ей в подарок роскошный серый «Рено» (помогала выбирать машину та самая Татьяна Яковлева), и шикарная Лиля разъезжала по улицам столицы в авто – сама за рулем!
...В 1928-1929 годах Лиля Брик вместе с режиссером Виталием Жемчужным написала сценарий и поставила кинофильм «Стеклянный глаз». В этой картине снялась молодая красивая актриса художественного театра Вероника (Нора) Полонская, дочь известного артиста немого кино Витольда Полонского.
Нора стала последним увлечением Маяковского.
А вернее, Полонская была последней попыткой поэта избавиться от влияния и диктата Лили, от непосильной ноши не вполне разделенной любви, которая, в сущности, иссушала душу поэта, томила и мучила его...
Лиля Юрьевна как будто даже «покровительствовала» этой связи. Но Полонская – замужем. Ее муж, актер того же театра Михаил Яншин бросился к Брик за помощью. Она посоветовала «закрыть глаза» на отношения Норы с Володей. «Там нет ничего серьезного», – считала она, а потому не боялась Вероники.
Но, похоже, она ошиблась! Было – серьезное! Серьезное желание Маяковского любить взаимно, выстроить настоящую собственную семью! У него было много неприятностей в ту пору. И нервы – на пределе.
1930-й год. Осип и Лиля уехали в Лондон, навестить мать Лили Юрьевны.
Маяковский остался один в квартире с табличкой, где его фамилия и фамилия Бриков значатся вместе.
Одному в Гендриковом неуютно...
14 апреля, утром, он встречается с Норой Полонской и везет ее к себе, в комнату на Лубянку.
Он запирает дверь, кладет ключ в карман и требует, чтобы она ушла от мужа немедленно!
Она обещает, но как-то неуверенно и просит ее немедленно отпустить на серьезную репетицию. Ей нужно ехать!
Маяковский в этот момент потерял голову от отчаяния и любви. Не столько от любви к Полонской, сколько, наверное, от желания любви вообще – свершения того, о чем мечтает каждый человек! Лиля не стала его «половиной», хотя он практически бросил к ее ногам свою жизнь. Лиля – слишком самодостаточна для того, чтобы быть «половиной» чьей бы то ни было! И теперь поэт, почти обезумев, требовал этого от молодой напуганной актрисы...
Она пролепетала обещание – но Маяковский в него не поверил!
Она шагнула к двери парадного, когда грянул выстрел.
С ужасом Вероника Витольдовна вновь вошла в комнату... Дым еще не развеялся. Маяковский лежал на ковре, раскинув руки, на груди – крохотное красное пятно.
Полонская закричала:
– Что вы сделали?
Но было поздно – и кричать, и звать на помощь...
Оставленное письмо, адресованное Маяковским «Всем» помечено 12 апреля.
«В том, что я умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.
Мама, сестры и товарищи, простите – это не способ (другим не советую), но у меня выходов нет.
Лиля – люби меня.
Товарищу правительство, моя семья – это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская.
Если ты устроишь им сносную жизнь – спасибо.
Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.
Как говорят —«инцидент исперчен»любовная лодкаразбилась о быт.Я с жизнью в расчетеи не к чему переченьвзаимных болей,бед и обид.Счастливо оставаться.
Владимир Маяковский...»Узнала о трагедии Лиля в Берлине. Она сказала: «Если бы я или Ося были в Москве, Володя был бы жив».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
