Ожившая надежда - Федор Егорович Конев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Разве же есть она? - усомнилась Анна Семеновна.
Игорь в большой задумчивости произнес:
- Я теперь знаю, Анна Семеновна, не слова нужны, а поступок.
- Какой еще поступок? - насторожилась Ванеева.
- А такой поступок, чтобы все поняли, что страшен человек без души.
- Какой же поступок надумал?
- Пока у меня в голове нет ничего, но я готов совершить поступок.
Когда-то давно другой юноша говорил Анне что-то подобное. Того юношу звали Арсением. И он был готов отдать жизнь ради счастья всех людей.
- А я как же? - спрашивала девушка. - Я-то ведь не буду счастлива без тебя.
Неужто на земле ничто не исчезает, а все повторяется во времени? И снова приходят чудаки с намерениями что-то менять в этом мире, который сотворен и направлен не по их воле…
Анна Семеновна все-таки покормила ужином гостя. Тот с таким аппетитом накинулся на борщ, что хозяйка несколько успокоилась по поводу «поступка». Проводила до калитки и долго смотрела вслед.
С той минуты как Анна Семеновна узнала о смерти девочки, будто множество мелких и острых зубов вцепилось в сердце, боль не отпускала. Какую же беду пережил бедный Арсений! Посидеть бы, поговорить…
Только подивиться можно тому, как они отчаянно одиноко прожили в одном городе, опутанном телефонными линиями, а не догадались крикнуть в трубку - «Алло!». Пришел бы срок - куда он денется! - померла бы Анна Ванеева, а Арсений и знать не знал бы, что всю свою жизнь не была она ему чужой.
Только пришел на работу Арсений Фомич, только расположился в кресле из карельской березы и убедился, заглянув в настольный еженедельник, что на этот день хлопот не предстоит, как тут же затрезвонил телефон.
- Ты? - удивился Корнеев.
Это была Анна Ванеева. Она рассказала о вчерашнем приезде Игоря к ней, особо остановившись на его желании пойти на «поступок», который крайне для него необходим. Арсений Фомич не сразу понял, чего Анна всполошилась, потом дошло - боится, что руки на себя наложит парень.
- Не придумывай ничего, - отмахнулся Арсений Фомич. - Не хватит у него духа. Поняла?
Отвечать на такой вопрос Ванеева не стала, умолкла. И Арсений Фомич растерялся.
- Ты где? - спросил он. - Алло!
- Мне-то чего придумывать, - тихо сказала она.
Ну, да, напомнила о муже. Виктор, Виктор… Арсений Фомич усиленно старался припомнить его лицо среди гостей Касьяныча, но оно упрямо не всплывало из омута памяти.
- От меня-то что надо? - грустно спросил он.
Тихая просьба Анны поговорить с Игорем как мужчина с мужчиной сильно раздосадовала Корнеева.
- Я нянька ему, что ли? - возмутился он. - У тебя больше нет повода позвонить мне?
- Как нет! - не стала скрывать Анна Ванеева. - Повидаться бы надо, Арсений.
- Вот это другой разговор.
- Но прежде помоги парню, - опять вернулась к своей просьбе. - Я ведь серьезно. Не такой он, как все…
- Да что я не вижу! - недовольно отозвался Арсений Фомич.
- Ты найдешь подход. Я знаю…
- Ну хорошо. Ладно об этом. Пригласила бы в гости. Ты ж нынче повариха. Угостила бы чем. А то я в основном на пельменях сижу.
- Приезжай.
- Когда?
- Когда хочешь, - и прервала разговор.
Так поспешно Анна Семеновна отключилась, потому что увидела в окно заводчика. Хозяин вывалился из машины, как колобок, и засеменил на коротких толстых ножках, уже ругая кого-то визгливым бабьим голосом. И так вот будет до вечера кричать на всех. Молодой же еще, едва за тридцать перевалило, а оброс салом, живот висит до колен - честное слово! - и не подойдет, не поговорит толково, а вопит издалека на рабочих, потом плюхается на стул и начинает куда-то звонить бесконечно, словно весь город знаком. К Анне Семеновне хозяин относился всегда вежливо. А как-то признался:
- Вы на мою покойную маму похожи.
А как и чем - не стал объяснять, но голос прозвучал мягко.
Застыв с трубкой в руке, Арсений Фомич посидел молча, да так и не понял, огорчил Анну тем, что навязался в гости, или она разволновалась и прервала разговор. Почудилось, что голос ее дрогнул.
Чутье не обмануло Корнеева, у Анны Семеновны что-то уж больно закружилась голова, так что в глазах зарябило, и сердце забилось учащенно, словно расшалилось, как непослушное дитя. Да шутка ли! Она всю жизнь вела мысленный разговор с Арсением и не думала, что может продолжить наяву.
Опустившись на табуретку, Анна Семеновна прислушалась и с удивлением поймала себя на мысли, что уже и про Игоря забыла, и про все на свете, только закипевшая вода в большой кастрюле вернула ее к действительности - надо готовить обед, иначе рабочие кирпичами закидают. Ей показалось очень смешной картина расправы голодных кирпичников с нерадивой поварихой, и она прыснула в ладонь. Н-да, нервы!
За своим столом Корнеев тоже немного нервничал, но по другому поводу. Как ему быть? Что делать с этим Игорем? Нотации читать? Смешно и не получится. Поговорить строго? Но у того с психикой явно нестыковка! Выкинет какую-нибудь глупость, потом попрекай себя. И вообще, зачем ему эти заботы? Хотел добра, а получил головную боль. И всегда так! Не принял бы на работу и жил бы спокойно. Но деваться некуда, раз Анне обещал, надо слово сдержать. В кабинет заглянула Валентина - просунула голову в приоткрытую дверь и ждет чего-то.
- Позови Игоря, - попросил редактор.
- Его нет. Он вам не звонил?
- У нас рабочий день начинается в девять, - сурово произнес шеф. - Как это нет на работе?
Выдавив кислую растерянную улыбку, Валентина закрыла дверь. А Корнеев почувствовал уверенность, потому что нашел тон, каким заговорит с Игорем, - ворчливо-начальственный. Лучше всего показать недовольство поведением сотрудника и тем остудить его горячечную голову.
Однако время шло, а звонка не было, и непривычная для него строгая мина с лица Арсения Фомича постепенно сошла, размылась, он это почувствовал. Возникло некоторое беспокойство, уже готов был пойти к Валентине и спросить, что происходит, почему не звонит. А та телефонную трубку из руки не выпускала, но ответа не могла добиться.
Все уладилось, когда возникла перед очами босса унылая фигура Игоря,
