От племени к империи. Возникновение русского государства и права - Павел Владимирович Крашенинников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем Павел зачитал «Учреждение об императорской фамилии» и «Установление о российских орденах», наконец, был объявлен Манифест о трехдневной барщине.
Не откладывая дела в долгий ящик, император начал задуманные преобразования в стране. Среди историков бытуют три версии мотивации реформ Павла I:
1. Все делал назло и против матери, за что получил прозвище «русский Гамлет».
2. Боялся дворцового переворота и потому стремился укоротить дворянство.
3. Имел продуманную за долгие годы ожидания восшествия на престол программу действий, которую начал воплощать в жизнь, но не успел.
Конечно же, все версии имеют определенные основания и не исключают, а скорее дополняют друг друга.
Что касается предполагаемой программы314, ее отправной точкой было желание Павла Петровича стать императором всех россиян, а не только дворянской России. Поэтому все его действия не были лишены налета популизма.
Хотя по приказу Павла было запрещено употреблять в печатных изданиях слово «гражданин», он больше, чем кто-либо другой в XVIII веке, старался сделать крестьян и мещан гражданами, выводя их за рамки сословного строя и подчиняя непосредственно государству. Потому заставил присягнуть себе не только дворян, но и мещан с крестьянами, в том числе и крепостными.
Первым делом 2 января 1797 года он ограничил вольности дворянства: отменил статью Жалованной грамоты, запрещавшую применять телесные наказания к дворянскому сословию. Были введены телесные наказания за убийство, разбои, пьянство, разврат, служебные нарушения, которые буйным цветом расцвели при Екатерине II.
Указом от 4 мая 1797 года император запретил дворянам подавать коллективные прошения. Он также ограничил дворянские депутации и возможность подавать жалобы315. Это было возможно только с разрешения губернатора. Указом от 15 ноября 1797 года запретил допускать к участию в выборах дворян, уволенных со службы за проступки. Число избирателей было сокращено, и губернаторы получили право вмешиваться в выборы. Указом от 18 декабря 1797 года дворян обязали платить налог для содержания органов местного управления в губерниях. В 1799 году сумма налога была увеличена до 20 рублей. В 1799 году упразднены губернские дворянские собрания, а 23 августа 1800 года отменено право дворянских обществ выбирать заседателей в судебные органы.
Дворянство, наполнявшее гвардию, числилось на службе большею частью лишь формально. Многие за взятки в полковых канцеляриях записывались в нее еще во младенчестве. Между тем полки и отдельные части в армии давались по преимуществу гвардейским офицерам. Все это приводило к тому, что на льготное прохождение военной службы дворяне привыкли смотреть как на особую привилегию своего сословия, хоть и в ущерб общегосударственным интересам316. Дворян, уклоняющихся от гражданской и военной службы, Павел I приказал предавать суду. Император резко ограничил переход с военной службы на гражданскую.
Павел был типичным жаворонком: работать начинал в 5 утра, а спать ложился в 10 вечера. К такому порядку пришлось привыкать всем жителям Петербурга, включая сов. Дабы избежать придирок полиции, им приходилось завешивать окна двойными занавесками и запирать ставнями317.
К тому же появились железные желтые ящики, куда каждый мог бросать прошения и жалобы самому императору. «Носилась молва, что в то время, когда государь, вскоре после вступления на престол, установлял то неслыханное и необыкновенное у нас дело, чтоб каждый имел свободу и мог подавать самому ему свои прошения… на вопрос, сделанный ему при сем случае… – кто может сию милостью пользоваться? – ответствовал он: “Все и все: все суть мои подданные, все они мне равны, и всем я равно государь”»318.
Император рассматривал жалобы лично. Резолюции или ответы на эти прошения иногда публиковались в газетах, а виновные в несправедливости наказывались, несмотря на сословную принадлежность или личные заслуги. «В первый год царствования319 Павла народ блаженствовал, находил себе суд и расправу без лихоимства: никто не осмеливался грабить и угнетать его; все власти предержащие страшились ящика»320.
В итоге Павлу удалось привести в чувство бюрократию, прославившуюся своей медлительностью и волокитой.
Вопиющим примером было дело дворян А. Тарасова и Г. Конева, которых арестовали в 1757 году по подозрению в грабеже. Дело тянулось до 1782 года, когда его наконец представили в Сенате, а затем императрице, которая так и не удосужилась его рассмотреть. В 1797 году Павел их освободил, зачтя 30 лет разбирательств, в течение которых подозреваемые оставались под стражей, в качестве наказания321. Об ускорении деятельности Сената красноречиво говорят следующие цифры: за 1797 год в Сенат поступило 21 951 дело, решено 20 838. За 1798 год соответственно, 27 795 и 25 517. За 1799-й: 30 910 и 33 060, с учетом дел, нерешенных в прошлые годы. За 1800 год: 42 223 и 44 480. «Толико подействовала государева строгость и гнев его»322.
Понятно, что большинству дворян эти изменения пришлись не по вкусу. «Везде и везде слышны были одни только сетования, озлобления и горевания; везде воздыхание и утирание слез, текущих из глаз матерей и сродников; никогда такое множество слез проливаемо не было, как в сие время»323.
С другой стороны, Павел не меньше матери не любил радикалов, особенно в свете Французской революции 1789 года. Тем не менее он освободил всех политзаключенных (всего 87 человек), в том числе Радищева, Новикова и польского националиста Костюшко. Однако в подтверждение указа покойной императрицы Екатерины II и «в прекращение разного рода неудобств, которые встречаются от свободного и неограниченного печатания книг», он повелел закрыть все частные типографии и учредить в Петербурге и Москве духовную и светскую цензуры, а в Риге, Радзивиллове и Одессе – цензуру для иностранных книг, ввозимых из-за границы324. Император лично составил бюджет страны на 1797 год, причем сумел первоначальный объем расходов в 31,5 млн руб. увеличить до 80 млн руб. при дефиците 8 млн при этом на оборону выделено было 34 млн руб.325
Павел считал, что одной из причин Французской революции было безбожие и разделение
