Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов - Гильем IX

* * * Заслуга у меня еще и та, Что я, тоскуя и скорбя, Не осквернил упреками уста, Но запятнал я сам себя. Нот в мире рыцаря другого, Который более, чем я, достоин ласкового слова. Любым соблазнам вопреки, Других не замечая, служишь Всю жизнь до гробовой доски. Доверившись пристрастному суду, Чего я, полоумный, жду? По доброй воле я терплю беду И только жалуюсь в бреду. Исполню я все, что угодно. Моя владычица меня казнить и миловать свободна. На помощь некого позвать. Я повторяю: «Будь что будет! Своей судьбы не миновать». Как хорошо мне длинным летним днем! Как он мне сердце веселит В томительном парении моем, Мой ослепительный зенит! Не верю я в звезду иную. Мою державную любовь я перед всеми короную. И в песнях этих безответных Не перечислить мне вовек Всех совершенств ее несметных. Не знал я и не знаю, кто бы мог На госпожу глядеть спокойно. Чем жизнь была бы без таких тревог? Моя печаль меня достойна. За счастием страданье вскоре. Покинул многих женщин я, и, как на грех, такое горе! Подобных не стерпев обид, Был вынужден я прочь уйти, Ошеломлен, пленен, убит. Так тяжелы воспоминанья мне! Я сам себя проклясть готов За то, что с госпожой наедине Не находил я нужных слов. Так был я счастлив с нею рядом, Что, кажется, не тосковал ни по каким другим наградам, В своем блаженстве глух и нем. Кто на нее хоть раз посмотрит, Теряет голову совсем. И для меня дурные дни настали. Когда приходится мне худо, Пристойность не поможет мне в печали. Привык я уповать на чудо. Так дни меня скрутили злые, Что узнают меня с трудом товарищи мои былые. И в чаянье лучших времен Веселым баловнем судьбы Я притворяться принужден. Не оставляют милостью того, Кто весел и доволен вечно. От горестей страдает мастерство, И песнь моя небезупречна. Служу, служу, а пользы мало. Вознаграждают не меня. Так было с самого начала. Что делать, не возьму я в толк. Я пел в угоду госпоже И госпоже в угоду смолк.  * * * Поют не от хорошей жизни, И потому друзьям наскучил мой напев. Однообразной укоризне Весь век я предаюсь, в любви не преуспев. Так, не ведая покоя с давних пор, Терплю безвинно, видит бог, опалу и позор. Любимою гоним, Места я себе не нахожу. Ничуть но рад я женщинам другим. Пускай судачит злая спесь: Мол, на словах влюблен, притворством знаменит. В моей любви я, грешный, весь. Лжец клеветою самого себя чернит. В жизни я не ведал никаких утех: Гонимому не суждено завоевать успех. Останусь ни при чем! Хоть бы милая вознаградила Одним-единственным счастливым днем! Благословенна ты, жена! Пречистым именем любуются уста. Другие меркнут имена, Когда сияет нам такая чистота. Умолкает посрамленная хвала. Не знает горя тот, кого другим ты предпочла. Томиться мне доколе? Вдохновлен тобою целый мир. Неужто нет мне в этом счастье доли? Два помысла в моей груди Ведут без устали борьбу между собой. Один взывает: «Снизойди! Умерь свой дивный блеск, совпав с моей судьбой! А другой взывает: «Ярче засверкай, Любому рыцарю суля недостижимый рай!» Пусть мне страдать и впредь! Я ценой паденья твоего Тобою не хотел бы завладеть. Когда служил я столько лет И претерпел такое множество обид, Что делать, если счастья нет, Как быть мне, если я любимою забыт? Если обвинят меня в притворстве снова, Клеветнику дадут отпор и песнь моя, и слово. Других не знаю слов, Кроме тех, что в сердце у меня. Моя судьба — мой неумолчный зов.  * * * Блаженная моя печаль Вблизи моей любимой так помолодела, Что мне трудов моих не жаль, Хотя впустую все: и помысел и дело, И нет страданиям конца, И остается только ждать желанного гонца. Жизнь за нее отдать я не премину. Когда мне впредь не преуспеть, Согласен хоть сейчас я на кончину. Наверно, знают все на свете, Что я из-за любви терплю такое горе. Не откажите мне в совете! Пока я жив, побыть бы у нее в фаворе! Я жалуюсь лишь потому, Что я перед любимой прав и вряд ли я пойму, Зачем непостоянные в почете. Дай бог влюбиться вам в нее! Тогда меня скорее вы поймете. Что посоветует мне друг? Как мне сподобиться желанного успеха? Не чтит она моих заслуг, Как будто бы любовь и жизнь моя для смеха. Я поневоле убежден В том, что до гробовой доски не буду награжден. Владычице внушая омерзенье, Узнал я не со слов чужих, Что значит стыд, что значит невезенье. Язвительная болтовня Меня, затравленного, мучает годами. Вопрос преследует меня: «Скажи нам, сколько лет прекрасной этой даме? Не так уж, видно, молода Красавица, которой ты пожертвовал года». И за какое только прегрешенье По милости любви моей Терпеть я должен это поношенье? Нет, значу я не так уж мало Для госпожи моей, но каково притворство! Смягчиться бы ей для начала, И верх над ней потом возьмет мое упорство. Ценой неимоверных мук Ей доказать бы я хотел, что я надежный друг. Пусть не дано достигнуть мне блаженства. Как разлюбить, как позабыть Пленительные эти совершенства? Когда бы только знать мне точно, Чего желает своенравная царица! По долгу службы беспорочной Душой и телом рад бы я преобразиться. Уж я ли не на все готов? Прилечь бы с нею, наконец услышав нежный зов! Понравится — так вечно будем вместе, А не понравится — ну что ж! Докучный грех схороним честь по чести.