Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было - Гали Еникеев

Мы ясно видим из приведенных сведений причину войны татар с цзиньцами — агрессия со стороны чжурчженей против «отдаленной и пустынной страны» татар.

Агрессия цзиньцев началась в период с 1161 до 1189 г. Затем наступает затишье примерно с 1190 г. («годы правления Минчан»), вследствие чего татары, проживавшие ранее на подвергаемых нападению территориях начинают возвращаться.

Но «это снова обеспокоило» цзиньского правителя и начинается подготовка к войне — вероятно, с целью, полного уничтожения татар.

Мы можем предположительно определить и более точную дату начала агрессии цзиньцев (до 1189 г.): По сведениям Мэн-хуна, не доверять которым не имеется никаких оснований, Чынгыз хан родился в 1154 г. (там же, 217). Более того, маленький «Темучин» (Timerching) «попался в плен к цзиньцам (т. е. нючжисцам), провел у них в рабстве более десяти лет и потом убежал. От этого он вполне узнал состояние и дела Цзиньского царства» (там же, 218). Судя по тому, что «Темучин» не утратил связи с родиной и родным народом и убежал через десять лет домой, а также учитывая, что он мог понять и запомнить «состояние дел» противника, можно предположить, что в плену он пробыл самое малое где-то с 10–11 лет до совершеннолетия, лет примерно до 20.

После возвращения из плена Темучин поступает, на службу к Ван-хану (Тогрулу) — если сведения о службе его у кераитского царя правдивы. Это вполне допустимо.

Но вот насчет того, что, мол, «Чингисхан возил дань цзиньцам» — здесь китайцы, составлявшие «Юаньскую историю» о монголах, явно переусердствовали.

Тот факт, что татарский кераитский государь платил дань Цзиньцам, отражен в «Цзинь-го-чжи» («Истории империи Цзинь»). Во всяком случае, В. П. Васильев ей доверяет и приводит из нее следующие факты:«…Когда Цзиньское царство было сильно, то датане (татары) ежегодно приносили дань; когда же на Цзиньский престол вступил Вэй-ван, то Датаньский государь провозгласил себя императором Чингисом» (17, 165).

И никаких, естественно, нет сведений, что Чынгыз хан «возил дань» ко двору цзиньцев»[138] — тем более, что дань принимали строго на границе с 1160-х гг. и до войны Чынгыз хана с империей Цзинь на территорию империи никого не пускали.

Так что никак не мог Чынгыз хан «возить дань цзиньцам», и физически не имел возможности, и молодой был тогда — а вот насчет плена все правдоподобно. И возвратившись, он мог поступить на службу к Ван-хану но впоследствии — разорвать с ним отношения — видно, сыграло свою роль соглашательство Тогрула — царя кераитов и некоторых других предводителей татар с цзиньцами, нежелание Ван-хана воевать со своими союзниками и покровителями ради интересов всего народа. Что и явилось причиной его свержения народом и избрания вместо него Темучина и объявление его Чынгыз ханом, а позднее — императором провозглашенной его соратниками державы монголов.

Обратимся к Марко Поло, который был хорошо осведомлен об истории монголо-татар, и главное — слышал историю от них самих, без посредства китайцев и персов: «Город Каракорон (Каракорум. — Г.Е.) в округе три мили, им первым овладели татары, когда вышли из своей страны (Маньчжурии). Расскажу вам об их делах, о том, как они стали властвовать и распространились по свету.

Татары, нужно знать, жили на севере, в Чиорчие[139]; в той стране большие равнины и нет там жилья, ни городов, ни замков, но славные там пастбища, большие реки и воды там вдоволь.

Не было у них князей, платили они великому царю и звали его по-своему Унекан[140], а по-французски это значит «поп Иван»; это тот самый поп Иван, о чьем великом могуществе говорит весь свет.

Татары платили ему дань, из десяти скотов одну скотину. Случилось, что татары сильно размножились; увидел поп Иван, что много их, и стал он думать, не наделали бы они ему зла; решил он расселить их по разным странам и послал воевод своих исполнить то дело. Как услышали татары, что поп Иван замышляет, опечалились они, да все вместе пустились на север в степь, чтобы поп Иван не мог им вредить (выделено мной. — Г.Е.). Возмутились против него и перестали ему дань платить. Так они прожили некоторое время». (81, глава LXIV).

В приведенном эпизоде скорей всего совмещены, по прошествии времени (автор был в Китае в конце XIII в.) или же в пересказе самого Марко Поло, два лица — император цзиньцев и его фактический вассал — Ван-хан. В остальном, мы видим, данные Марко Поло вполне согласуются с данными В. П. Васильева.

В главе «Как Чингис стал первым ханом татар» Марко Поло сообщает: «Случилось, что в 1187 г. татары выбрали себе царя, и звался он по-ихнему Чингисхан, был человек храбрый, умный и удалой; когда, скажу вам, выбрали его в цари, татары со всего света, что были рассеяны по чужим странам, пришли к нему и признали его своим государем (выделено мной. — Г.Е.).

Страною этот Чингисхан правил хорошо. Что же вам еще сказать? Удивительно даже, какое тут множество татар набралось» (там же, глава LXV).

Как видим, по данным Марко Поло, Чынгыз хан был избран царем в 1187 г., когда ему было 33 года. То есть в то время, когда уже почти двадцать лет подряд «каждые три года направлялись войска» для уничтожения и грабежа татар — соплеменников «Темучина»[141] — будущего Чынгыз хана.

Потом, с 1190 г., «в годы правления Мин-чан» войска перестали направляться, а татар было «запрещено грабить», так как у них появился Чынгыз хан и за три года сумел «горсть песка» — как о царстве татар отзывались цзиньцы — превратить во внушительный «булыжник Давида против Голиафа» — в полноценное государство-Орду — грозное оружие для защиты своего народа. И это было осознано цзиньцами — так «забеспокоился» их правитель, что даже Великую стену воздвиг новую и начал подготовку к войне. Чынгыз хан в то время уже воевал с Ван-ханом Тогрулом и с теми из татар, кто встал на защиту этого вассала императора чжурчженей.

Как отметил Л. Н. Гумилев, Тогрул был из тех аристократов, кто «изо всех сил отстаивал старый племенной строй», который мешал объединению народа. Каждый из этих лидеров, «понимал он общую ситуацию или нет, имел собственные интересы и хотел только, чтобы они совпадали с общественными. В противном же случае, особенно когда дело шло о жизни, никто не жертвовал собой, точнее, не давал сопернику убить себя лишь ради того, чтобы абстрактная степная свобода не стала через десяток-другой лет жертвой чжурчжэньского властолюбия» (30, 126–127).

Как пишет В. П. Васильев, «ближайший к цзиньским владениям сейм был Кэрэ или кэраитов», который «огибал владения цзиньскйя с севера и с запада» (17, 131). Возможно, Ван-хан пропускал беспрепятственно войска цзиньцев через свои владения «в отдаленную страну» — территории, где жили татары, возможно, оказывал и другие услуги цзиньцам и китайцам в ущерб жизненных интересов собственного народа.

Трудно восстановить подробную картину противоборства старой аристократии, с одной стороны, и, с другой стороны — Темучина и его соратников — «людей длинной воли» — сторонников Орды, «несущей по существу функции европейского рыцарства» и стремящихся к созданию единого государства. Гражданская война, скорей всего, началась с Курултая[142] (сбора) сторонников Темучина и провозглашения организации Орды и утверждения Йазу (Ясы), основ законодательства нового государства — что было программным заявлением будущих монголов.

Несомненно, «Темучину» — будущему Чынгыз хану довелось и скрываться, и терпеть поначалу разочарования и поражения. Но «…на его природные качества не смогли повлиять ни беды и страдания, которые пришлось ему терпеть от людей, ни его все не сбывающиеся надежды, ни неосуществляемые так долго планы, ни временные неудачи. У Чингиза всегда было ясное и доброе выражение лица. Все его соратники были буквально покорены этим его видом (самообладанием)» (13, 251–252).

В принципе, как и любое социальное движение, движение монголов имело предварительный скрытый период — время пропаганды идей Орды и Йазу, и открытый — когда эти идеи были поддержаны большей частью «татар со всего света».

Вспомним изложенное в татарском историческом источнике «Дафтер-и Чынгыз наме» народное предание о начальном периоде деятельности Чынгыз хана (в изложении академика М. А. Усманова): «Следует сказать, что ни предки, ни потомки кагана у нашего автора особых чувств не вызывают, мало того, он Чингизу противопоставляет его же братьев-тиранов. …Чингиз живет в уединении, а его братья-тираны свирепствуют. И «сын народа», как обобщающе назван анонимом (автором. — Г.Е.) весь народ, решает вернуть справедливого царевича. Главы родов — беки (бийи. — Г.Е.) приходят к Алангу, которая сообщает им о местопребывании сына и, в качестве пароля, дает свое кольцо. Беки находят и возвращают Чингиза. Он становится ханом, жалует званием и богатством своих беков, с которыми живет в мире и согласии, дорожа ими как «бровью над глазом» (105, 109).