Три глаза и шесть рук - Александр Рудазов

— Устал? — насмешливо поинтересовался я.

— Ты ранил мои чувства, патрон, — совершенно серьезно сказал Рабан. — Обидел до глубины души.

— В глубине души у тебя нет души, — сострил я. — И вообще, хватит дурковать — отправляй нас обратно. Начищу рыло Краевскому, вернусь к Магнусу, восстановлю память, а потом… потом буду свободен. В отпуск схожу… Слушай, а я ведь ни разу в жизни не был в отпуске!

— Да ты еще и месяца-то не прожил…

— Не имеет значения. Ты вот как считаешь — где лучше всего отдохнуть? Хотелось бы, конечно, где-нибудь на Бермудах, но там ведь все голые, сразу видно будет, что я за удивительный зверек…

— В Миргороде отличные пляжи. А еще мы как-то были в соседнем с этим миром — там тьма-тьмущая курортов!

— А там кто живет?

— Там шестьдесят с лишним рас — еше одну никто не заметит. Туарлоны, например, — четыре ноги, восемь рук, четыре глаза и пасть почище акульей.

— Ну…

— А еще они вдвое выше тебя.

— Ладно, подумаем… Но сначала в Москву — на дачу Краевского!

— Нет вопросов, патрон, нет вопросов. Прямо сейчас?

—Угу.

— Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!

Вокруг меня резко потемнело. Так, где это мы… Похоже на гараж. Да, очень похоже. Наверное, потому, что это и есть гараж.

— Прости, патрон, немножко промахнулся, — смутился Рабан. — Это не дом Краевского, а его гараж.

— Да ничего. Слушай, а это что, его машина?

Я удивился. Машина, стоявшая рядом со мной, была красным «москвичом» явно еще советского производства. И вот это мне показалось очень странным — в воображении просто не увязывалась трехэтажная дача и такая рухлядь в качестве транспорта.

— Действительно, странно, — согласился Рабан. — Ой, патрон, прости, это даже и не Краевского гараж!

— А чей тогда?

— Ну… Через два дома от него. Ну подумаешь, не так уж сильно и промахнулся…

— Ладно, чего там… Давай выбираться, пока хозяин не пришел проверить свою тачку…

Естественно, дверь была заперта снаружи. Я активировал Направление, и моему внутреннему взору предстал висящий за дверью замок. Мой коготь прошел сквозь это железо как сквозь бумагу, и я аккуратно разрезал замок пополам. Послышался шум падающей железки, и я оказался на свободе.

— В какой стороне Краевский?

— Прямо на запад, патрон.

— А в какой стороне запад?

— В западной.

— Рабан, прекрати.

Я легко перемахнул через старенький забор и задумчиво зашагал по тропинке, которую кое-как вымостили булыжником. Над головой зияло звездное небо, и это невольно вынуждало размышлять о всякой ерунде, до которой в другое время мне и дела-то нет.

— Рабан, а что бы было, если бы мы переместились метром левее? Взрыв? Или меня просто перемешало бы с этой машиной?

— Да ничего бы с тобой не случилось, патрон, не нервничай, — хмыкнул Рабан. — Такого просто не может быть — закон природы. Мы же не телепортируемся, а переходим между мирами, а эти переходы гибкие, они автоматически направляют куда-нибудь, где свободно. Воздух как бы расходится в стороны, освобождая место, всякая мелочь тоже, а более крупных предметов, чем ты, там просто не может оказаться. Вот, скажем, если бы там кошка сидела или канистра с бензином, ее бы отбросило в сторону… Мы еще устали бы от мяуканья… — задумался Рабан.

Окна в домах не светились. Еще бы — два часа ночи, все спят давно. А вот в доме Краевского виднелся свет. На самом верхнем этаже одно окошко слабо мерцало, словно маяк в порту. Тут уж и Направления не нужно, чтобы понять, где искать профессора.

Я бесшумно взмахнул крыльями, поднимаясь к нужному окну. Как и ожидалось, Краевский был там. Он сидел возле включенного компьютера и яростно щелкал мышкой, прокручивая текст на экране. Чуть напрягши зрение, я сумел прочитать, что текст аналогичен тому, что был в компьютере базы «Уран», — проект «ЯЦХЕН».

— Похоже, профессор пытается выяснить, как это ты сумел ему так нагадить, — хихикнул Рабан. — Фиг ему, про меня там ничего нет.

— Тогда заходим.

Я отлетел назад. Развернулся, выбрал верный курс. Сложил крылья и помчался с огромной скоростью прямо на окно. Таран-гребень пробил стекло, и я влетел в комнату, на полном ходу врезаясь в Краевского и его компьютер.

— Кто здесь?! — испуганно завопил профессор, еще не успевший сообразить, что, собственно, произошло.

— Это я! — громогласно прохрипел я. — Я, Олег Бритва, лейтенант Военно-Морского флота Российской Федерации! Я вернулся с того света, чтобы отомстить своему убийце, профессор! Вам!

— О боже мой, что за чепуха! — моментально оправился Краевский.

Я заметил… хотя нет, скорее почувствовал Направлением, что его рука тянется к потайной кнопке под столом, и со скоростью молнии перехватил ее. Профессор жалобно запищал — я сжал немного сильнее, чем было нужно, и, кажется, раздробил ему кисть.

— Как же вам не стыдно, дорогуша моя! — плаксиво осведомился Краевский. Весь его гонор слетел как кожура с мандарина, — Зачем так глупо паясничать? Я вас вовсе не убивал, что вы такое выдумали? Наоборот — я подарил вам новую жизнь!

— Ошибаетесь, профессор. Ваша заслуга в этом минимальна — вы всего лишь воспользовались моим мозгом. Просто потому, что он первый попался под руку. Для того чтобы я жил, вы убили другого человека… я с ним незнаком, но слышал, что он был хорошим человеком. Волдреса.

— Это еще кто такой? — скривился Краевский.

— А вы не помните? Путешественник из другого мира. Тот самый, из чьего мозга вы извлекли Рабана.

Краевский разинул рот. Потом закрыл его. Он крайне подозрительно уставился на меня, подумал пару секунд и наконец спросил:

— А откуда… вы все это знаете, дорогуша моя? И почему вы называете этот предмет Рабаном?

— Он мой симбионт, профессор. Мы довольно долго и плодотворно общались. Если вы еще не поняли, это он вытащил меня из вашей клетки. Я теперь могу свободно путешествовать между мирами. Завидно?

— Но… но… — Профессор не мог подобрать нужных слов. — Но в чем же моя вина перед вами? Вы были бы мертвы, если бы не я! Это ведь я создал ваше новое тело!

— Что? — искренне удивился я. — Ну вы наглец, профессор? Повторяю еще раз: вы всего лишь воспользовались моим мозгом! А тело создали те самые ученые, которых вы преспокойно убили. Вы вообще как спите по ночам, зная, что прикончили две сотни человек только ради своих амбиций?

— При чем тут амбиции?! — возмущенно взвизгнул Краевский. — Вы что, не поняли, чего я добиваюсь?! Я же хочу облагодетельствовать человечество!

— Но почему же вы не рассказали об этих планах своим коллегам? Почему не захотели трудиться вместе с ними? Я уверен, они бы вас поняли.

— Делиться с этими ничтожествами славой?! — презрительно скривился профессор, — Да я!… То есть я не то хотел сказать! — испугался он, увидев выражение, застывшее на моей морде.

— У вас бы все равно ничего не получилось, — грустно сообщил я. — Хотите загадку? Что сложнее — ракета или травинка?

— Ракета, конечно, — нисколько не задумываясь, ответил Краевский.

— Ошибаетесь, профессор. Ракеты очень сложны, но тем не менее люди их делают. Однако ни на одном заводе вам не изготовят самую заурядную степную травинку… Выходит, травинка сложней, чем ракета, — как сложно все это, как просто все это…

— Эй, патрон, не ожидал от тебя такого рифмоплетства! — восхитился Рабан.

— Тем не менее! — продолжал упорствовать Краевский. — Я же гений, мне простительно!

Я расхохотался. Мой хохот звучал жутко, как рокот железной бочки.

— Простите, профессор, но ваша последняя реплика была поразительно глупой. Так или иначе, но гений, полностью лишенный совести, должен быть умерщвлен как можно быстрее. Прощайте, профессор.

— Нет, пожа… арр-блурп!… — крикнул Краевский, прежде чем мой коготь перерезал ему горло от виска до виска. Я несколько секунд равнодушно смотрел на его агонию. Действительно, похоже на бритву. Остры мои когти, очень остры…

— Ну что, обратно в Дотембрию, патрон? — весело спросил Рабан, тоже любующийся Краевским.

— Да, сейчас… Эх, жалко, не спросил его — старший я лейтенант или младший?

— Ну сейчас-то ты, думаю, вообще не военный, — рассудительно предположил Рабан. — Да и вообще, ты уже один раз умер. Так что сейчас ты никто и звать тебя никак.

— А вот хамить не нужно. У меня теперь имя есть, и я от него отказываться не собираюсь. Олег Бритва уж знамо лучше, чем Яков из яцхенов.

— Да кто бы спорил, патрон. Так чего, мне стартовать, или как?

— Давай стартуй, — скомандовал я.

— Есть, патрон! Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалассаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!

Путь от Земли до Дотембрии я помнил. Сначала мир без планет, потом Земля, погибшая в ядерных войнах, ну а потом точка назначения. И все бы так и было, если бы…