Явь - Кирилл Ликов

– Хорошо, богатырь седьмого класса Алексей Попович, твои слова услышаны, а теперь можешь заниматься своими делами. Или у тебя мало дел?

– Никак нет, дел по горло!

– Тогда бегом марш заниматься поставленными задачами! Завтра новый день и новый бой, а до этого нужно все сделать и еще успеть выспаться. Плох тот богатырь, который засыпает, глядя в прицел привода!

Колонный зал был одним из немногих зданий в Городе, обладающим своей личной архитектурой. Такие здания можно было пересчитать по пальцам руки. Храм дисциплины, Министерство обороны, Министерство гражданских нужд и Университет. Все. Все остальные здания были типовыми. Построенными с помощью таких же типовых заводов, привезенных с прародины первыми колонистами. Дисциплина призывала людей не желать чего-то изысканного, а довольствоваться простым и надежным.

Колонный зал был грандиозен. На входе он встречал немногочисленных посетителей двенадцатью колоннами, поддерживающими коническую крышу. А внутри находился зал с двенадцатью колоннами, стоящими по кругу и поддерживающими потолок, тем самым ограничивающими переговорный зал внутри их круга. В зале располагалось двенадцать столов с креслами. В них сейчас восседали главные люди Города. Главный стол, он же самый большой, с самым роскошным креслом располагался прямо напротив дверей, до него было ближе всего идти, и принадлежал он, конечно же, мэру Города Утину. Два стола по бокам слева и справа принадлежали казначею и министру обороны, и были немного скромнее стола мэра. А дальше шли столы победнее для разнообразных министров: культуры, образования, медицины и остальных.

– Вопрос на повестке дня, господа, у нас сейчас один, – вещал мэр Города, – выживаемость! Что нам может сказать по этому поводу министр обороны?

Микрофоны в зале были не нужны. Тут была отличнейшая слышимость, да такая, что слышно было даже шепот. Поэтому министры старались не обмениваться между собой ненужной информацией. Все потом можно будет обсудить в кулуарах или по телефону.

– Что я могу сказать, – со вздохом поднялся из кресла министр обороны, – все не так хорошо, как нам бы хотелось.

– Точнее, господин Муромцов, точнее, – произнес мэр.

– Псевды отошли, но недалеко, завтра утром будет снова штурм.

– Как вы, министр обороны, допустили уничтожение первой стены?! Эту стену строили наши прадеды, первые колонисты! – пыхал злобой и яростью, но еще пока сдерживался мэр.

– Честно? – пристально спросил неожиданно для всех Министр Обороны Муромцов. – Вам честно или в общих чертах, чтоб никого не обидеть?

– Честно! – гаркнул выходящий из себя Утин.

Все знали нынешнюю обстановку, и у всех нервы были на пределе, поэтому на резкий тон, никто не обращал внимания. Да и Муромцов вряд ли бы еще пару дней назад решился на такие слова, которые он произнес несколько мгновений назад. С мэром – с Мэром! – так себя не ведут, это обычно чревато потерей должности, а то и свободы.

– Если честно, то устав оборонительных действий армии Города категорически устарел.

– Это еще почему?

– Он был написан еще первыми колонистами, а они тут только обживались и не думали о таких нападениях. Устав годится для обороны от людей, но мы-то сейчас воюем не с людьми. Там написано, как сражаться с летящей на тебя эскадрильей вертолетов, но не как с Горынычами и Птицами Рока.

– А в чем, собственно, проблема? – поинтересовался Утин. – Чем так отличаются Горынычи от вертолетов?

– Многим, очень многим! – возразил министр обороны. – Если даже представить себе змея вертолетом, снабженным огнеметом, то у вертолетов нет когтистых конечностей, которыми они хватают воинов, у них не три головы, чтоб плеваться в разные стороны, и они не чувствуют себя в воздухе в своей стихии. В уставе четко прописано: при атаке вертолета уйти в сторону и с фланга выстрелить ракетой ему в бок или пузо. Но как только дружинники это делают, одна из голов направляется в их сторону и плюет напалмом. Дружинники, оттачивающие действия по уставу годами, а то и десятилетиями, не могут перестать воевать по уставу в одно мгновение ока. На это нужны годы. Годы на то, чтоб сформировать новый устав по борьбе с изменившимися псевдами, и еще годы, чтоб его отработать с личным составом до уровня рефлексов. А у нас уже завтра штурм!

– Ваши предложения? – При словах министра о невозможности подготовиться к завтрашнему штурму Утин сник, словно незримый камень в одно мгновение улегся ему на плечи.

– А какие тут могут быть предложения? – поинтересовался Муромцов. – Тут или стоять до последнего, или отступать куда-нибудь.

– Вот только отступать некуда, – буркнул, не вставая казначей Басс, Карл Басс, – это лесовики могут отступать по всему Лесу, играя в прятки с псевдами, а мы так не умеем: нам либо Город свой защищать, либо костьми тут лечь от мала до стара. Всем.

– Но у нас же есть заводы? – встрепенулся один из министров, Лукьяненко. – Мы можем отправить детей, стариков и нужных для Города людей с заводами караваном в место, куда пока не добрались псевды!

– Через кольцо псевдов? – удивился сказанному Утин. – Они первыми этот караван и вырежут.

– А может с теми же лесовиками мир заключить? – высказался еще один министр. На этот раз министр образования – господин Зайцев. – Мир заключим и будем воевать уже на два фронта, так полегче будет.

– Как вы это себе представляете? – Утин уперся лбом вы ладони. – Сигнальными огнями передать в Китеж послание? Да и на каких они условиях нам помогать станут? Небось, потребуют лидерство в союзе и будут нам условия ставить?

– Разрешите сказать, господин мэр? – опять вступил в разговор министр обороны Муромцов.

– Валяйте, министр, – махнул рукой Утин.

– Мне сегодня передали информацию подчиненные, от младших старшему, так сказать. Только дослушайте ее до конца. Мои архаровцы недавно поймали разведгруппу лесовиков. Те объяснили свой поход тем, что их послало их правительство. По словам этих нарушителей, в Китеже дела не лучше нашего. И они готовы на союз на равных условиях, но также, как и мы сейчас, боятся неравного союза и не хотят стать нам обязанными. Для этого и отправили разведгруппу, чтоб узнать наши настроения. Мои парни группу отпустили, но оставили себе радиочастоту с ними для связи на всякий случай.