Трое и боги - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мрак угрюмо двинул плечами:
– Ясно… Но хоть что-то твоя магия может?
– Ну… могу всех потащить в сторону… могу вниз…
Мрак вздохнул так, что услышали и за Рипейскими горами. Таргитай растерянно смотрел то на одного, то на другого. Для него все происходило слишком быстро. Олег забросил мешок за спину и, опираясь о Посох, пошел, почти побежал по крутому склону наверх, словно стремился уйти от их укоризненных взглядов.
Оборотень забросил секиру за спину, молча тронулся следом. Олег уже мчался по крутизне, как жук по березе. Перескакивая с уступа на уступ, подтягиваясь на руках, вскоре удалился настолько, что страх остаться одному подхлестнул Таргитая, он кинулся следом так же быстро и почти умело.
Меч сразу намозолил спину, рукоять била по затылку, а баклажка на поясе мешала так, что едва-едва не падал с уступов. Но Мрак и Олег были далеко впереди, засиделись на Змее.
Они не успели ни замориться, ни проголодаться, когда внезапно шагах в пяти впереди вспыхнул воздух. На уступе возник очень худой молодой мужик. Обнаженный, если не считать набедренной повязки, с очень бледной кожей, со светло-голубыми, как небо на родине невров, глазами. Белесые, почти седые волосы падали на узкие костлявые плечи. Близко посаженные глаза смотрели на невров уважительно, но без страха. Дышал часто, голос был хриплый, прерывающийся:
– Герои! Пошлите меня!
Мрак уже взвешивал на ладони секиру.
– Послать? Это могем.
– Куда послать? – переспросил Таргитай. – Мрак, не показывай, какой ты грубый! Ты кто?
– Меня зовут Аварис, – ответил юноша, грудь его вздымалась часто. – Я сын Борея… и одной женщины из Леса. Говорят, я самый быстрый на свете.
– А ты в самом деле…
– Со всеми не мерился. Но я могу побывать везде, созвать на Великую Битву, которую вы начали!
Олег зябко передернул плечами:
– Мы уже начали?.. Ну, подмога лишней не бывает. Созывай. На Великую Битву с Разрушением. Ящер уже выводит наверх свои войска. Мы опять долго запрягаем.
Таргитай выдернул стрелу из колчана Мрака:
– На! Пронеси везде, где сможешь. В моих песнях это служит сигналом к войне. Стрела с белым пером – значит, мы на стороне Добра.
Аварис поцеловал стрелу, прижал ко лбу и сердцу:
– Я побываю везде.
– Сколько тебе понадобится? – спросил Таргитай.
Аварис уже исчезал, из блистающего ветерка донесся затихающий крик:
– Полдня…
Таргитай остался с раскрытым ртом. Мрак сказал рассудительно:
– Либо белый свет уже с овчинку, либо брешет. Во второе поверю скорее… С другой стороны, догнал! А Змей летел быстрее утки.
– А ежели он и живет на Дереве?
Запах древесины смешивался со странным кисловатым запахом, раздражающим и бодрящим одновременно. Оборотень подозрительно вертел головой:
– Пахнет знакомо, но убей, не помню.
Таргитай вскрикнул:
– Когда ты тут лазил?.. Птичьи гнезда разорял?
– Гнезда Змеев.
Мрак пробежал по самому краю, Олег как приклеенный держался за спиной оборотня, едва не свернул шею, отворачиваясь от близкой бездны. Запах становился мощнее. Таргитай то ли почуял, то ли о чем-то догадался, сумел обогнать их, первым выскочил на гребень, ахнул:
– Ничего себе…
В сотне шагов отвесная стена прорезана широким желобом, похожим на русло пересохшей реки. Впечатление такое, словно с вершины Прадуба скатилась огненная гора, выжгла прямое, как стрела, русло. По этому исполинскому желобу стремительно мчался блестящий черный поток, настоящая черная река с ее водоворотами, порогами, водопадами. Но эта река состояла из мириадов закованных в блестящие панцири муравьев – размером с вепрей, поджарых, свирепых, готовых в любой миг схватить добычу страшными челюстями с полянский серп величиной.
– Протоптали стежку, – сказал Олег непонятно.
– Прогрызли?
– Протоптали.
Таргитай раскрыл рот от удивления.
– Нешто они верблюды? Такой камень и секирой Мрака не вырубить…
– У них когти на лапах. Ежели хоть в сто лет сковыривать по песчинке…
Панцири терлись один о другой, отчего поток муравьев издали еще больше напоминал шумливую реку; челюсти блестели на солнце, сверкали, как отполированные рукояти, панцири.
Вслед за Мраком подобрались ближе. Река из муравьев разделялась на два встречных потока. Сверху бежали с раздутыми, как у стельных коров, боками, черные пластины брони порасходились, как у переевших на пиру каганов, просвечивала тонкая как шелк незащищенная кожица.
– Ежели что, – сказал Мрак, – бить в щели! Пальцем проткнуть можно. А по доспеху – секиру тупить.
– Да и не дадут, – сказал Олег тревожно. – Вон какие быстрые и злые. Как ты, Мрак.
А Таргитай сказал с облегчением:
– Хоть что-то родное! Ну прямо как в Лесу. А то все Змеи, смоки, хробаки, равли…
– Такие у тебя по дому бегали?
– Ага. Только мои жуков таскали да комаров. Я им сам жуков ловил!
– Охотник, – сказал Мрак с отвращением. – Ты для них был богом, да? Вели им Яйцо спереть из вирия. Они ж не зря туда прут, как Олег в корчму… Что-то воруют.
– Мрак, ты уже и муравьев подозреваешь!
– Посмотри на их пуза.
– До вирия им никак, спроси у Олега…
Олег кашлянул:
– В старых книгах сказано, что муравьев Род создал раньше, чем богов… Он что-то хотел от них! Но муравьи его подвели. Тогда он создал богов…
– Знаем, знаем, – саркастически сказал Мрак. – И те его подвели. Мы – его последняя надежда. Особенно наш Таргитай. Ты можешь с ними пообщаться, чтобы нам как-то пройти?
Олег соскочил с уступа, ближайший из муравьев тут же кинулся на чужака с разведенными жвалами. Зазубренные челюсти сомкнулись на груди волхва. Олег ухватился за сяжки, толстые, как прутья орешника, но не выламывал, а щупал, гладил, даже вроде бы чесал.
Муравей отпустил волхва, исчез в бурлящей реке. Олег приглашающие помахал рукой. В руке была баклажка.
– Пройти сумеем?
– Мы с Таргитаем летать не пробовали, – сказал Мрак. – Ты у всех зубы повыбивал?
– Я взял магическую мазь.
– Волшебную?
– Еще какую.
Он плеснул на обоих кислой жидкостью из баклажки. Кожу защипало, запахло так же мощно, как от муравьев. Олег объяснил:
– Если муравьи что спросят, делайте вот так…
Он подвигал руками. Мрак кивнул:
– Так мураши и в нашем лесу делают. Люди сдуру новые языки выдумывают, друг от друга спешат отличиться, а муравьи свято хранят Старый Покон. Верно, волхв?
– Наверное, – ответил Олег осторожно. – Только не знаю, к добру или к худу такая верность старому.
Осторожно вклинились в живой поток блестящих панцирей, острых, как бритвы, челюстей и хлещущих по воздуху сяжек. Их тут же начали сбивать с ног, топтали, пробегали сверху, как по бревнам. Олег внезапно запрыгнул на одного, исчез, затем голова вынырнула почти в середине потока. Снова вскочил на одну из черных спин, перепрыгнул, едва удержался на ногах, пошел скакать с одного чудовища на другое.
