Сердце нага - Ёндо Ли

Наг с трудом выдавил улыбку. В ответ на это человек вытянул вперёд руку, в которой держал какой-то предмет. Им оказался сайко Рюна. Молодой наг сразу узнал своё оружие и потянулся к нему, но человек снова притянул клинок к себе. Рюна такое поведение одновременно испугало и озадачило.

– Я Кейгон Дракха. А ты кто такой? – пробасил он мрачным голосом.

– Что?

– Я спрашиваю, кто ты такой. Почему у тебя сайко Ёсби?

До того момента, как Рюн очнулся, Кейгон внимательно наблюдал за ним всё то время, пока наг лежал на солнце, и понял, что перед ним точно был не Ёсби. Будучи сбитым с толку, охотник снова проверил сайко, который забрал у нага. Его владельцем совершенно точно был Ёсби, что окончательно запутало Кейгона.

Рюн тоже пребывал в смятении. До сих пор ему не доводилось слышать имя отца, произнесённое человеческим голосом.

– Я Рюн Фэй, а почему у вас в руках сайко моего отца? Мой отец…

В тот момент, когда Рюн собирался произнести имя отца, он наконец понял. Наг посмотрел на Кейгона таким взглядом, словно не мог поверить в это.

– Ёсби, Ёсби! Так вот как вы это произносите! Боже мой, я впервые произношу его имя с помощью голоса.

Кейгон покачал головой. Не потому, что он не поверил. Его возмутило другое слово, которое произнёс Рюн.

– Ты сказал «отец»? Что за бред? У нага не может быть отца.

– Вы так много о нас знаете?

– Отвечай на вопрос: что ты имеешь в виду, когда говоришь это слово?

– Это мужчина, благодаря которому я появился на свет. Я вкладываю в это слово ровно такой же смысл, как и все вы.

– У нагов не существует такого понятия как «отец». Более того, из-за вашей полигамии сложно сказать, кто именно является отцом. По вашему мнению, мужчина даёт женщине всего лишь один из необходимых ингредиентов наравне с тем, что она ест и пьёт. И, таким образом, вы, ребята, признаёте только свою мать. Или я где-то ошибся, Рюн Фэй?

– Нет, вы всё верно сказали, – покачал головой Рюн. – Вы очень хорошо осведомлены о нашей расе. – Было видно, что наг был очень удивлён глубокими познаниями человека.

Тинахан и Пихён снова с восхищением посмотрели на Кейгона, который в очередной раз никак не отреагировал на похвалу и лишь холодно продолжил задавать вопросы, словно такое отношение спутников совсем ему не льстило:

– Тогда, может, объяснишь, почему ты используешь слово «отец»?

– Сперва объясните, откуда вы знаете Ёсби.

– Я знаю его, потому что разрубил и съел его левую руку.

Рюн потерял дар речи. Пихён и Тинахан тоже с удивлением посмотрели на Кейгона.

– Что вы… сказали? – с трудом выдавил из себя Рюн.

– Я сказал, что однажды съел его левую руку. Он отрезал, а я приготовил.

Рюн громко вскрикнул и потерял сознание.

Кейгон стоял на месте и неодобрительно смотрел на Рюна, лежащего на земле.

– Что только что произошло? – робко спросил Пихён, нарушив затянувшееся молчание.

– Похоже, что он сын нага, которого я знал раньше. Только я никак не могу понять: наги не признают связь отца и ребёнка. Они знают, что такие отношения существуют, но считают их варварскими обычаями неверующих, не более. Что-то с трудом верится, что этот наг говорит нам правду.

– Да нет же, я не про это… Что, чёрт возьми, означает, что вы разрубили и съели его руку?

Кейгон посмотрел на Пихёна, а затем на Тинахана и, вместо того чтобы ответить на заданный вопрос, проговорил:

– Извините, но сейчас нам нельзя терять ни минуты. Разведчики заметили огонь и скоро слетятся сюда, как пчелы на мёд. Давайте поторопимся. Тинахан, – обратился он к лекону, – если ты не возражаешь, то не мог бы ты понести его на спине?

Пихён был недоволен тем, что Кейгон проигнорировал его вопросы, но ослушаться указаний он тоже не мог. Жуков, которых он создал в небе, было видно даже за десятки километров. Тинахан поднял Рюна с земли и взвалил его себе на плечо. Отряд в полном составе двинулся на север.

Вскоре солнце село. Кейгон не позволил команде сделать привал, чтобы набраться сил. Удостоверившись в том, что взошла полная луна, следопыт потребовал продолжить путь и ночью. Он был уверен, что та нагиня с техникой подчинения разума ещё обязательно вернётся. Она говорила о Шозейне-де-Свиктоле, а согласно тому, что знал Кейгон, его действие нельзя было отменить. Свиктол непременно приведёт её к Рюну. Поэтому Кейгон хотел преодолеть как можно большее расстояние ночью, когда движения нагов замедлялись. Выслушав объяснение Кейгона, Пихён и Тинахан тяжело вздохнули и послушно последовали за охотником.

Это была странная ночь.

Капли густого водяного пара стекали по покрытому мраком телу тропических джунглей, словно холодный пот. Свет полной луны не освещал путь, а лишь превращал его в долгий запутанный лабиринт. Просачиваясь сквозь ветви деревьев, он стекал на землю, словно мокрый песок. В Киборэне ни на секунду нельзя было расслабляться: с каждым шагом дорога становилась всё более зловещей. Земля под ногами, словно ловушка, где-то была сплошь покрыта листьями, а местами сменялась болотом. Мелькающие огоньки, кружащиеся над болотом, начинали танцевать ещё более причудливый танец, когда их покой нарушала группа спутников.

Чавкающие звуки шагов, сбившееся дыхание, торопливый топот ног. Иногда попавшийся под ногу камешек ударялся о дерево, после чего по лесу раздавался страшный грохот. Более крепкие деревья на севере не издавали подобных звуков, в то время как шум некоторых деревьев в джунглях с пугающей точностью напоминал леденящий душу крик живого существа.

Рюн очнулся на рассвете. Весь мир пребывал в странном движении, а положение его собственного тела было совершенно непривычным. Только спустя некоторое время он понял, что находился на плече у гигантского лекона.

Наг попытался крикнуть ему, что хочет спуститься, но всё было тщетно: Тинахан не слышал его. Тогда Рюн вспомнил, что леконы не воспринимают общение с помощью нирыма, и повторил то же самое голосом:

– Отпустите меня!

Наконец Тинахан услышал его. Как и остальные члены отряда, которые шли впереди. Кейгон быстро оглянулся по сторонам и приказал отряду остановиться. Опустившись на землю, Рюн почувствовал, что постепенно начинает приходить в себя. Он подумал, что теперь даже можно приветливо улыбнуться и поприветствовать тех, кто будет защищать его в столь долгом путешествии. Но как только он увидел приближающегося Кейгона, его улыбка тут же начала искажаться. Тинахан и Пихён смотрели на происходящее со смесью надежды и беспокойства.