Пустота - Хорн Джек Дуглас

Эмили взяла за руку Гудрун. Ведьмы подлетели к моей кровати. Вцепились в меня и утащили в темнеющее небо.

Глава 31

Их пальцы впились в меня, будто острые когти. Я как-то отстраненно посмотрела вниз – на кровати покоилось мое тело, за которым ухаживала Эллен. Я наблюдала за ней, не переставая ощущать жесткую хватку ведьм. Гудрун усмехнулась.

– «И знаю о таком человеке, – только не знаю – в теле или вне тела: Бог знает, – что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которые человеку нельзя пересказать»[26], – процитировала она.

Я невольно задумалась о том, из какого источника Гудрун позаимствовала это высказывание, но вскоре все мои мысли спутались.

Мы продолжали подниматься. Комната уменьшалась в размерах, а потом и вовсе исчезла из вида. Ничто не мешало нашему взлету. Ветер обдувал нас со всех сторон, и ледяные градины били меня по лицу.

– Я умерла? Вы поэтому пришли? – спросила я, но в ответ услышала громкий истерический смех.

– Не спрашивай, по ком звонит колокол, – проговорила Гудрун с отрывистым немецким акцентом. «Колокол» она произнесла по-немецки.

Они снова разразились смехом, шутке, понятной лишь им. Ведьмы не разнимали рук, замыкая колдовской круг, и мы завертелись все быстрее и быстрее, а затем стали пикировать вниз.

Мы падали, пока под нами не возник странный мир, уже готовый к нашему прибытию. Ведьмы отпустили меня: я с глухим стуком ударилась и покатилась по земле. Значит, я не потеряла физическую плотность. Возможно, эта реальность тоже имела физические параметры, хотя я вообще не представляла, куда мы перенеслись.

– Встань! – приказала Эмили.

Я спешно огляделась, ища, куда спрятаться, но обнаружила, что нахожусь на бескрайней зеленой равнине, над которой распростерлось безбрежное звездное небо.

– Встань, я сказала.

Она дернула меня за рукав. Вот что происходит с мертвыми, удивилась я. Теперь я превратилась в бесплотное существо, отягощенное памятью о теле и мучимое чудовищной фантомной болью?

Раздалось гудение, как от басового терменвокса[27], и я обернулась. Позади меня завис предмет в форме колокола. Он медленно вращался. Я различила на его нижнем крае гравировку, напоминающую руны. Черные ведьмы захихикали. В моем мозгу теснились тысячи вопросов. Где мы? Что это такое?

– Почему бы тебе не оставаться мертвой навсегда? – обратилась я к Эмили.

– Вот как она теперь с матерью разговаривает, – ответила Эмили и расхохоталась. От ее металлического смеха меня пронизала дрожь.

– Я видела твое обезглавленное тело, – добавила я. – Гудрун тебя убила. Использовала твою плоть, чтобы выполнить заклинание. Она хотела наказать тебя таким образом.

Эмили скрестила руки на груди.

– Доченька, ты невероятно доверчива.

Гудрун подплыла к Эмили и заботливо обняла ее за плечи.

– Я просто хотела ее наградить, дорогая.

– В принципе сам процесс был неприятен, но, полагаю, ты согласишься, что ради бессмертия можно и потерпеть боль, верно? – спросила Гудрун мою мать.

– Конечно, – кивнула Эмили и посмотрела на меня: – Ты слышала, милая? Я бессмертна. По-настоящему. И все благодаря тебе и моим глупым сестрам и брату.

– Необходимо не очень большое количество энергии, но при этом требуется особенная магия, чтобы выполнить заклинание, которое я проделала с твоей матерью. Магия душ.

– Геенна… – прошептала я.

– Да, геенна, – повторила Эмили. – Твой голем продержал портал открытым достаточно долго, а Гудрун взяла столько магии, сколько нужно.

– А насчет моей бабушки… это все обман?

– Нет, моя дорогая, моя мать действительно была заточена в геенне, но она этого заслуживала.

Эмили обошла меня, приближаясь к гудящему предмету. Оглянулась на меня через плечо.

– К сожалению, твой голем сумел ее вытащить. Не пойми меня неправильно. Она заслужила попасть туда потому, что струсила и убила себя вместе с отцом.

Крутанувшись на месте, она кинулась ко мне.

– Ей следовало гордиться, что она убила ублюдка, осквернившего чистоту крови. Его, взявшего в жены черную, наплодившую полукровок! – злобно выкрикнула Эмили.

Взяв себя в руки, Эмили расслабилась и отлетела от меня на полметра.

– А ведь именно это я матери и сказала. А мне все сообщил твой отец. Эрик спас меня. Объяснил мне, как смыть позорное пятно связи с низшей расой.

– Низшей расой? – переспросила я и едва не закашлялась. – Низшей расой?! – завопила я. – То есть это случилось лишь потому, что ты расистка?

Раньше я думала, что подобная слепая ненависть осталась в прошлом столетии.

– Сбавь тон, – прошипела Гудрун. – Твоя мать – пуристка. Эмили одержима чистотой нравов и всю жизнь этому посвятила.

– Нет никакого «истинного порядка»! – возмутилась я, и меня внезапно охватила сильная тоска. – Есть лишь люди, большая часть которых – достойные и любящие, для них предрассудки не имеют значения.

Если я и Колин спасемся, я посвящу свою жизнь тому, чтобы взрастить в сыне глубинное понимание того, как неправа была моя мать. Она ошибалась – не только в поступках, но и в чувствах. И вдруг у меня защемило в груди. Ощупала свой какой-то слишком плоский живот. Платье с пятнами крови свободно висело, даже не облегая меня. Материя почему-то не натягивалась. Судорожно вдохнув ночной воздух, я ощутила укол в сердце. Рухнула на колени и согнулась. Им удалось. Они забрали моего ребенка. Колин, прости мамочку, она подвела тебя. Маме так жаль. В глубине души зияла громадная дыра, которая заполонила собой все мое существо.

– Они убили моего сына!

Я подняла глаза на мать, не способная поверить, что не увижу в ее лице хоть каплю сочувствия.

– Они сказали, что он – Выродок.

Эмили замерла. Она напоминала мраморную статую, холодную, равнодушную.

– Бедняжка Мерси, – певучим голосом проговорила Гудрун. В ее голосе было что угодно, кроме сострадания. – Сколько предательства и потерь. Как много боли.

Она опустилась на колени рядом со мной и заставила меня выпрямиться.

– Но страдания скоро закончатся, – проворковала она и принялась гладить меня по волосам, делая вид, что пытается успокоить.

Я отбросила ее руку и отшатнулась, вставая.

– Вы обе – дряни! Вы сделали так, что мне уже нечего терять.

– Здесь не только наша вина, милочка. Это была групповая работа. Ты единственная, та, кто объединит все тринадцать семейств. Грань умрет вместе с тобой.

Ведьмы переглянулись и засмеялись.

– Она еще не догадывается, – произнесла Эмили, так хохоча, что у нее по щекам потекли слезы.

– Не догадываюсь о чем?

В ту секунду во мне бушевала ярость. Я могла убить ее вместе с Гудрун, а заодно уничтожить эту штуковину, зависшую над землей.

– У тебя никогда ничего не было, что терять, дорогая, – ответила за Эмили Гудрун.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы… – начала Эмили, мотая головой и ухмыляясь. – Мы тебе твердим, что пора, наконец, проснуться. Тебе пора вспомнить.

Она помолчала, явно ожидая моего прозрения, но я промолчала.

– Твой ребенок не был Выродком. Ты – Выродок, Мерси.

Эмили обогнула меня по кругу, а Гудрун пошла точно так же в другую сторону.

– Твой отец и я отлично развлеклись во время твоего зачатия и позже. Наши дни в «Тилландсии» были волшебными. Просто чудесными.

Я вспомнила рассказ Эллен о том, как грузовик врезался в машину. Эрик погиб на месте, а его сына Пола выбросило из салона прямо на дорогу.

– Ты убила его?

– Нет, – заявила Эмили. – Аяко постаралась. Однако я знала, что это рано или поздно произойдет.

– Аяко всегда была нашим скромным солдатиком, – добавила Гудрун и хищно оскалилась. – Мне лишь потребовалось ее подтолкнуть. Я сообщила Аяко о том, что твой отец представляет опасность для грани.

– Но зачем? Эрик был твоим союзником!