Поколение одиночек - Владимир Бондаренко

Печатал его и Юлиан Семенов в своем еженедельнике. Тогда же, где-то в 1991 году я связался с Лимоновым по телефону и предложил сотрудничество с газетой «День». Сначала Эдуард присылал нам рассказы, затем, после своих первых приездов в Россию и публицистические статьи. Вскоре (1991–1993) он стал ведущим публицистом и «Дня» и «Советской России», ездил с бригадой «Дня» в Приднестровье, затем уже сам воевал в Сербии. В 1991 году восстановил российское гражданство. Одно время примыкал к движению Жириновского, входил в его теневой кабинет, затем был среди основателей Фронта национального спасения. В 1994 году основал свою газету «Лимонка» и национал-большевистскую партию, объединяющую тысячи молодых сторонников русского социализма. В 2001 году был посажен в тюрьму за свои радикальные высказывания, сидел в Лефортово больше года, затем в Саратовской тюрьме и в колонии. В тюрьме написал восемь книг, среди них: «Книга мертвых», «Книга воды», «Моя политическая биография», «Священные монстры» и другие. Там же вернулся к поэзии, и написал ряд замечательных стихов о тюрьме. Был освобожден досрочно в 2003 году.

В 2004 году в издательстве «Ультракультура» наконец-то вышел полный сборник его стихотворений как раннего, так и позднего периода, названный просто и ясно «Стихотворения».

Яркий представитель самого реакционного авангарда, выразитель русской низовой культуры рабочих окраин. Живет в Москве.

Дорогой Эдуард! На круги возвращаются людиНа свои на круги. И на кладбища где именаНаших предков. К той потной мордве, к той Руси или чудиОтмечая свой мясовый праздник – война!

Дорогой Эдуард! С нами грубая сила и храмыНе одеть нас Европе в костюмчик смешнойИ не втиснуть монгольско-славянские рамыПод пижамы и не положить под стеной.

Как другой океан неизвестный внизу созерцаяПервый раз. Открыватели старых тяжелых земельМы стоим – соискатели ада и раяОбнимая Елену за плечики тонких качель.

О Елена-Европа! Их женщин нагие коленкиВсё, что виделось деду, прадеду – крестьянам, и мнеПотому глубоки мои раны от сказочной ЛенкиГорячей и страшней тех что мог получить на войне.

Я уже ничего не боюсь в этой жизниНичего – ни людей, ни машин, ни боговИ я весел как скиф. Хохоча громогласно на тризнеХороня молодых. Я в восторге коль смерть прибрала стариков!

Прибирай, убирай нашу горницу – мир благовонныйОт усталых телес. От измученных глазА когда я умру – гадкий, подлый, безумный, влюблённыйЯ оставлю одних – ненадёжных, растерянных вас.

Выпустите народ на свободу

Беседует Владимир Бондаренко

Владимир Бондаренко. Рад тебя видеть, Эдуард. Рад, что ты такой же энергичный и такой же мужественный. Только славы стало побольше. Так кому в результате был нужен твой арест? Президенту? Правоохранительным органам? Русской литературе? Политическим противникам? Кто заказчик ареста?

Эдуард Лимонов. Это всё догадки. Никогда не будет доказательств, кто придумал моё дело. Спущено оно было, очевидно, сверху. Но никогда мы уже не разберёмся, кто хотел ареста. Почему хотел? – это ясно. Заморозить деятельность успешно развивающейся политической партии. Ликвидировать её с помощью ареста основных руководителей партии. Сегодня всем ясно, что не смогли это сделать, может быть, поэтому меня и выпустили. Партия-то живая. И продолжает расти. А доказательств убедительных для суда так и не смогли найти. Все основные статьи обвинения были сняты. И терроризм, и организация вооружённых формирований не подтвердились. Ни по 280-ой статье. Вначале нам вменяли даже 279-ую, то есть организацию вооружённого восстания. Но когда не смогли, то оставили 280-ую. Тоже чудовищно. Всё это в суде не подтвердилось, и суд нас по трём основным статьям оправдал. И получил я в результате ниже низкого, всего четыре года тюрьмы. Это говорит о том, что и по оставшейся статье никаких доказательств не было. Мизерные намёки и подозрения. Попытка ликвидировать партию национал-большевиков не удалась.

В.Б. Не был ли ты помещён в тюрьме, как известный писатель и публичный человек, в более привилегированные условия, чем твои соратники?

Э.Л. Ни в Лефортово, ни в Саратове никакой разницы не было. Все сидели на тех же самых основаниях, и даже в тех же самых камерах… Почему-то нас по кругу перемещали. Я сидел в той же 32 камере, где до этого сидел Сергей Аксёнов, с теми же сокамерниками. Позднее я сидел в Саратове в тюрьме строгого режима в камере, в которой до этого сидел Пентелюк. Те же тяготы, те же лишения. Да и срок примерно одинаковый. Мне дали чуть больше других, вот и вся привилегия.

В.Б. Ходят слухи, что тебе предлагают уехать во Францию и спокойно жить там, пользуясь французским гражданством. Уйти из политики.

Э.Л. Таким провокаторам надо бы бить морду, но я даже советовать этого не могу, потому что нахожусь на условно-досрочном освобождении. Не дождутся. Безусловно, я никуда не поеду. Я может и съездил бы на неделю, но знаю, что на сто процентов меня обратно не впустят.

В.Б. А в Харьков к родителям сумеешь вырваться? Насколько я знаю, отцу уже исполнилось 85 лет, матери 82 года. То-то радости им будет повидать сынка.

Э.Л. Обязательно, Володя, попытаюсь в ближайшее время к ним съездить. Но и туда сначала надо получить разрешение на поездку, как бы не нарваться на провокацию. Я же не за себя боюсь. Не для того я вышел на свободу, чтобы оказаться вне России, вне нашей политической жизни. Да и ребята устали без меня.

В.Б. Тебя уже сватают в губернаторы, в мэры…

Э.Л. Я полагаю, что нам не надо ввязываться ради сомнительных сенсаций в каждые выборы, если нет надежды на успех. Мы будем только тогда идти на выборы, когда будет большой шанс победить.

В.Б. Ты веришь в свою победу?

Э.Л. Если бы я не верил в победу, не занимался бы политикой. Если у нас будут энергия и воля, рано или поздно мы победим.

В.Б. Чем отличается нынешняя ситуация в России от ситуации 1993 года?

Э.Л. Всем. Тогда, десять лет назад, была вспышка протеста, причём массового протеста. Но танковыми ударами народ сумели запугать и надолго. И уже былые полумиллионные шествия демонстрантов, миллионные акции протеста ушли в прошлое. Сегодня в акциях протеста принимают участие лишь десятки тысяч людей. Это очень мало. И наша задача менять эту ситуацию. Многие надеялись, что пока я сижу в тюрьме партия разложится. Национал-большевистская партия не только выстояла в этом болезненном процессе, когда она была лишена и председателя партии и таких крупных активистов, как Нина Силина, Сергей Аксёнов, но и успешно двинулась вперёд. У нас сейчас гораздо больше людей, чем было до моего ареста. Интересные яркие молодые лидеры. Настоящие неистовые революционеры. Власть ломает руки и ноги национал-большевикам, но ничего сделать не может. Я видел по телевидению нападение милиции на Марсовом поле на наших ребят. А ведь потом были ещё и пытки, избиение ногами. Отвратительные методы. Страна якобы стремится в Совет Европы, а ведёт себя по-варварски. Я хочу, чтобы этого не было. Мы же никогда никого не избивали. Не применяли насилие. Хоть нас и называли террористами. И есть широкий набор так называемых цивилизованных приёмов борьбы, применяемых во всём мире. От гнилых помидоров до роскошных тортов. Их-то никак к арсеналу холодного и горячего оружия не отнесёшь. Главное, чтобы было ясно, за что тот или иной губернатор или принц получает такой подарок. Чтобы народ был солидарен с нашими действиями.