Наш хлеб – разведка - Альберт Байкалов

– Не знаю, – она пожала плечами.

Они оказались в обыкновенном сарае с земляным полом, местами накрытым обломками фанеры. Посреди помещения с единственным окном, затянутым полиэтиленовой пленкой, было выложено нечто похожее на печь с железной, скорее всего водопроводной, трубой. Рядом, у стены, кровать с панцирной сеткой, заваленная тряпьем. Дальний угол был отгорожен простынями.

– А там я сплю, – смутилась Ольга, когда взгляд Дрона задержался на занавеске.

– А кто из русских сейчас лучше живет? – Подслеповато щурясь, сгорбленная старушка в старомодном зимнем пальто без воротника, шаркая ногами, прошла и села на табурет, приставленный к небольшому пластиковому столику. – Все, что бандиты не забрали, сгорело еще в первую войну вместе с дедом. – Бабка перекрестилась, повернувшись в сторону угла, где висела выгоревшая бумажная иконка. – Царствие ему небесное.

– Проходите, – шепнула Ольга, подтолкнув Дрона в спину.

– Да, – протянул он, оглядывая жилище медсестры. – Чем больше о вас узнаю, тем сильнее восхищаюсь.

– Чем? – удивилась она, присев на кровать.

Дрон опустился на грубо сколоченную скамейку, осторожно покачался на ней, испытывая на прочность, и положил «винторез» на колени.

– На работе белоснежный халат, такая опрятная… Хм, – он пожал плечами. – Трудно вам.

– Брату намного тяжелее, – она отвела взгляд в сторону. – Если, конечно, он живой.

На глаза навернулись слезы.

– Найдется ваш брат. – Дрон кашлянул в кулак, не зная, как успокоить женщину. Он почувствовал робость, чего с ним никогда не бывало, и необъяснимое чувство вины.

«Приперся в любовь играть, а у людей горе, – зло подумал он про себя. – Урод».

– Я дежурю через сутки, – Ольга всхлипнула. – На работе обхожу палаты с больными из далеких аулов и селений. Показываю фотографии. Спрашиваю, может, кто видел? Пока безрезультатно.

– Постоянно в морги бегает, – покачала головой бабка. – На рынках все уже ее знают.

– А туда зачем ходишь? – незаметно для себя перешел на «ты» ошарашенный Дрон.

– Люди в город с разных мест приезжают, – пожала она плечами. – Вдруг он просто в рабстве?

– Плен и рабство одно и то же, – вздохнул Василий. – У меня в машине сухие пайки есть. Давайте принесу?

– Нет! Что вы! – запротестовала Ольга. – Нам хватает. Баба Настя пенсию получает. Я работаю.

Дрон поднялся и посмотрел на часы. Было за полночь.

«Переночую в машине», – безрадостно подумал он и через силу улыбнулся:

– Ну, мне пора. Теперь знаю, где вас искать, если что.

– Как, вы уже уходите? – испуганно вскрикнула Ольга и, соскочив со своего места, заметалась по комнате. – Давайте чай поставим. У нас керогаз есть. Да и куда на ночь глядя?

– Спасибо за чай, – поблагодарил Василий. – Поздно уже. Можно, если, конечно, у вас есть где проехать, я машину загоню во двор и в ней переночую?

– Конечно! – воскликнула, как показалось Василию, радостно Ольга. – Пойдемте, я открою ворота!

Биберт, стиснув зубы, с исступлением крутил баранку, рвал рычаг переключения передач, вглядываясь воспаленными глазами вперед. Спина от долгой езды и тряски ныла, руки были словно чужими, а из-за рева мотора он, казалось, оглох. Иногда бандит ловил себя на мысли, что едет в абсолютной пустоте, по подвешенной невесть как каменистой, заросшей мелкими деревцами и кустарником дороге, выхватываемой светом фар.

Он давно оставил селение Дай, объехав его проселками, и уже поднимался вверх по ущелью. Страшно клонило в сон. Иногда он засыпал прямо с открытыми глазами, и тогда на фоне реального мира перед ним появлялся образ Ансалту. Биберт тряс головой, тер рукой лицо и даже пытался петь, но силы оставляли его.

Неожиданно за одним из поворотов, там, где начинался новый подъем, на дорогу выскочил человек и выстрелил вверх из автомата. Еще не понимая, что это, очередной бред или реальность, бандит дернул руль влево, пытаясь объехать его, и влетел в непролазную стену молодых деревьев. Забуксовав, машина заглохла.

Схватив автомат, Биберт попытался выскочить наружу, но дверца уперлась в ствол огромного граба. Встав во весь рост, он собрался выпрыгнуть из машины через верх, как услышал знакомый голос Азата:

– Стой, где стоишь, и брось оружие!

– Азат, это я, Биберт! – выдавил из себя бандит и рухнул обратно.

– Вот так встреча! – воскликнул кто-то.

В сторону машины сквозь кустарник начали пробиваться несколько человек. Только сейчас Биберт разглядел в темноте силуэт еще одного «уазика». Он стоял за поворотом. Капот был поднят.

«Еще чуть-чуть, и я бы в него врезался», – безрадостно подумал Биберт, потирая ушибленную о руль грудь.

– Откуда ты здесь? – Раздавшийся над ухом голос Азата вывел его из оцепенения.

– Долгая история, но у меня то, что вы с Нурды ждали все это время.

– Как? – недоверчиво воскликнул Азат. – А где Сайхан, Мансур, Ансалту?

– Они погибли, – выдавил из себя Биберт. – До дома моего отца удалось добраться только Ансалту. Он был ранен и очень слаб. Рассказал, что Хана убили при переходе границы из Афганистана в Таджикистан. Утюг пропал уже в Чечне.

– Что с Ансалту?

– Мы сбились с дороги. Пошли посмотреть, что впереди за трасса. Машину оставили, – Биберт шумно вздохнул. – Выскочили прямо на милицейский пост. В общем, его убили. Я успел забрать груз и вернуться. Только… – Он неожиданно замолчал. Пауза не была вызвана тем, что он не знал, как донести правду о простреленном контейнере. Биберт просто нагнетал обстановку. Нужно было срочно увести разговор от Ансалту, иначе непременно последует вопрос, почему он не с Нурды.

– Что «только»? – Азат наклонился ближе.

– Одна из пуль попала в контейнер. Он немного течет.

По мере того как до главаря банды доходил смысл сказанного, он сначала отстранился от машины, потом и вовсе сделал несколько шагов назад.

– Пошли все прочь! – не своим голосом закричал Азат, словно только сейчас увидел стоящих по другую сторону «уазика» боевиков. – Марш на дорогу!

Дождавшись, когда его требование будет выполнено, он вновь обратился к Биберту:

– Много вытекло?

– Несколько капель. Я все исправил. Надежно запаковал в пакеты. Сейчас груз в бардачке. Как ты думаешь, – спросил Биберт, – я заразился?

– Да, – уверенно ответил Азат. – Но сам станешь опасен только через пару дней. Не волнуйся, ты не сильно пострадаешь. У тебя есть прививка. Зато, если жидкость все же пролилась вся, мы можем от тебя заразить пленников.

– Куда вы ехали?

– В Курчалое завтра будут хоронить чеченца, сыновья которого служат в ГРУ. Его убили в Грозном наши братья вместе с одним из изменников. Сам спецназ поселился в комендатуре. Остался живой еще один брат, он тоже там. Наверняка все придут попрощаться. Их нужно отправить к праотцам. – Азат посмотрел в сторону своей машины: – Гурно! Долго еще?

– Все, командир, совсем не сможем ехать. Движок заклинило, – донеслось из темноты.

– Бери эту, – предложил Биберт «уазик», на котором приехал. – Не бойся, – догадавшись, о чем подумал командир, успокоил он. – Я все протер бензином.

– Думаешь, эту заразу он убивает? – осторожно спросил Азат.

– Конечно! – уверенно заявил Биберт.

– Ильяс! – негромко позвал Азат невысокого сухощавого мужчину.

Много лет назад этот человек работал в одной из больниц Грозного, и не кем-то, а врачом-терапевтом. Если верить его рассказам, он едва не стал начальником отделения, но война помешала этому. Ильяс много раз спасал жизни боевиков, нередко имея лишь небольшой арсенал настоящих медицинских инструментов и препаратов под рукой, делал операции. Удалял пули и осколки. Зашивал раны, накладывал шины, не говоря уже о том, что лечил дизентерию и тиф, вечные спутники любой войны.

Услышав, что его зовут, доктор отделился от группы боевиков и направился в их сторону. Азат двинулся ему навстречу. О чем-то с минуту посовещавшись, он вернулся.

– Тогда мы поедем на этой машине, – принял решение Азат. – Ты же сейчас отправишься в пещеру, выгонишь оттуда Али и сидишь, не высовывая носа. Но перед этим еще раз протри все бензином. У Ильяса есть спирт и мыло.

– Я не рассказал тебе главного, – торопливо заговорил Биберт. – Почему я оказался дома, а не с Нурды.

– Я только хотел спросить тебя об этом, – кашлянул Азат.

– Этот выживший из ума старик решил приговорить меня к смерти, – выдохнул бандит. – Он поверил Ильману, будто я надругался над его сестрой. Мне пришлось бежать…

– И все? – Азат удивленно хмыкнул. – А как было на самом деле?

– Она сама позвала меня! – соврал Биберт, уверенный в том, что после того, как он привез контейнер, ему уже не надо даже оправдываться.

– Хорошо, разберемся, – заверил Азат.

Пока Биберт заново смоченной в бензине тряпкой на ощупь протирал руль, рычаг переключения передач, приборную доску, Азат, стоя в паре шагов от машины, обсуждал с Мусой, одним из своих помощников, план дальнейших действий. Слушая краем уха их разговор, Биберт понял, что отряд собирается одновременно атаковать бывший завод по ремонту комбайнов, где располагается комендатура русских, милицию и траурную процессию. Часть людей уже на месте. С утра подорвет себя у блокпоста на выезде из села одна из двух женщин-шахидок. Вторая постарается оказаться в колонне, которая двинется на кладбище. Сегодня ей уже должны были показать дом Батаевых.