Бастард Ивана Грозного 2 - Михаил Васильевич Шелест
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне тоже бояре предлагают накладную бороду носить. Не принято, де. Что только отрок может не иметь бороды, но тогда он должен слушать старших. И мне приходится слушать этих бородатых умников[25]. Даже сделали мне несколько штук разного цвета.
— Ну, так и носи. Царю может быть и можно без бороды, а вот простому люду без бороды трудно.
Мокша вздохнул.
— Вот у нас в роду борода плохо растёт. У мокшан так у всех…
Санька подумал, что отец прав. И что ж это он не додумался сам?
Глава 23
В парике и с бородой Санька даже себе понравился. Шёлковая подложка на рыбном желатине мягко прилегала к лысине и лицу и не имела свойства сдвигаться. На побочные явления, такие, как, например: зуд, почесуха, он привык не обращать внимание ещё с младенчества, когда гнус и комары пытались грызть нежное тельце ребёнка. Грызли и грызли себе, подумаешь! Всем кушать хочется. Так и после… Не обращал, короче, Санька внимание на раздражающие других факторы бытия.
— Ну, как я тебе? — спросил Санька кикиморку, глядя на себя в большое зеркало, стоявшее в царских покоях.
Марта кивнула головой.
— Ты для меня любой хорош, — спокойно сказала она. — Мне важно, какой ты внутри, ибо я уже не могу без тебя и без твоей силы. К хорошему быстро привыкаешь, а мы уже с тобой сколько? Пропитал ты меня собой. Сейчас моего во мне и нет ничего. Бросишь меня, истаю вся.
— Зачем мне тебя бросать? Ты не вредная и не капризная, что среди баб большая редкость. Даже среди твоих кикиморок все такие разные! И как ты с ними справляешься?
— Всё на силе твоей. Только она иссякнет, накинутся на меня и выпьют всю. Если их сейчас отпустить… У-у-у… Что бы было!
— То есть, если меня убьют…
— Тебя не убьют. Я не дам.
— Но не всегда ты со мной.
— Всегда. Даже когда ты не видишь!
— Даже так? — «удивился» Санька. — Не знал.
— Не придуривайся. Всё ты знал и знаешь, и видишь.
— Да ладно, и пошутить нельзя.
Санька и вправду знал, что она всегда рядом, так как теперь постоянно, кроме сна, конечно, находился в состоянии «внутреннего зрения» и «видел» не только окружающий материальный мир, но и тонкий. В тумане, конечно, и только ближние объекты, но тонких сущностей вокруг себя, бывало, наблюдал.
Видел однажды приходившего ночью Лешего Моха Мохыча, но тот покрутился-покрутился рядом, однако проявиться не спешил. И Санька окликать его не стал. Приходили и другие. Некоторых, наиболее назойливых, отгоняла Марта, но большинство сущностей отлетали сами, испугавшись Санькиного света. А свет, благодаря его новой способности, накапливался больше и больше, растекаясь вокруг него и проникая в окружающие его предметы.
Как-то он, находясь в невидимом состоянии, посмотрел на царские палаты и удивился. Свет источался из них тонкими почти не видимыми лучиками. Тоже, кстати, виделось и вокруг некоторых храмов.
— Так ты не сказала. Похож я на боярина?
— Хорош барин… Хорош.
— Мне четырёх охранниц надо. В сопровождение. Конных. Переправишь в Коломенское. Местных отбери. Там пока поживут. Заодно казарму приберут. Собирать войско снова будем. Хватит у нас с тобой силы держать в узде сотни три?
— Кикимор тут столько не наберётся. Можно попробовать оборотней призвать.
Санька поёжился.
— Что-то я их опасаюсь в вои записывать. По крайней мере в регулярную армию. Как работники они себя хорошо показали. От сих, до сих они четко понимают, а более сложные задачи уже с трудом. Да и коллективные действия у них не получаются, а война — это взаимодействие. Может научить их разным пакостям в тылу противника?
— Правильно. И в регулярной армии они не нужны. Ты же знаешь, что, то, чему ты их научишь, остаётся с ними навсегда. Научи и отправь восвояси. Дозволь в здешних лесах обитать, охотиться. Пусть всегда будут рядом.
— Научи! — хмыкнул Санька. — Кто б меня научил! Но совет правильный, спасибо. Как их позвать, знаешь. Мне сейчас работники: каменщики и плотники, ох как нужны. Крепость класть буду.
— Да поняла уже… Позову.
— Не поняла, а поняла… Но с Усть-Луги не зови. Там пусть границу стерегут. А с новыми сама проведи собеседование. И это… Ты можешь сама с ними заключить контракт?
Марта обомлела.
— Ты мне доверяешь вести дела от твоего имени?! — очень возбуждённо спросила она.
— Доверяю, Марта. Ведь ты не станешь злоупотреблять моим доверием?
— Не стану, — заверила Кикиморка. — И силу твою обещаю понапрасну не тратить.
— Вот и договорились. Тогда и задачи сама им поставишь. Где копать и как стены лить ты знаешь.
— Знаю, мой господин.
— Ну и хорошо. Завтра раненько пусть четверо твоих ратниц выдвигаются к Коломенскому. Здесь, в царском дворце, в мои покои никого не впускать. Прибираться: полы мыть, пыль вытирать, постель менять, только самим.
— Так и делаем, господин.
— Молодчинка! Иди, обниму!
* * *
Обходя склады, Санька увидел странную очень мелкую соль. Так мелко здесь соль не мололи. Попробовав на вкус, он удивился. Почти не солёная соль.
— Что это? — спросил он хозяина.
— Поташ, — с удивлением ответил тот.
И Санька вспомнил, что много раз слышал, и в прошлой жизни, и в этой, но так ни разу не видел. Оказалось, что поташ называли «деревянной» солью. А ещё оказалось, что она продавалась тут везде, так как использовалась в скорняжном промысле и при выпечке пряников. Для рассыпчатости. Но Санька вспомнил, что поташ ещё могла быть использована для приготовления калийной селитры, если подмешать её в селитряницы или соединять с простой селитрой, а это уже стратегическое сырьё, ибо из такой селитры должен получаться влагоустойчивый порох. Про это Санька когда-то читал.
— Ты сам производишь? — спросил Санька хозяина.
— Наши крестьяне лес жгут. В вотчинных лесах Боярина Морозова. Я токма увожу и продаю.
— И много делаете?
— Бочек сорок-пятьдесят с майдана.
— Хохлы, что-ли?
— Почему?
— Майдан, — по хохлятски.
— Литовцы и поляки у барина поташ жгут.
— Понятно. Как продаётся?
— Плохо продаётся. Раньше в Великоновгород возили. Весь уходил сразу. Сейчас там немецких гостей нет, а свеям поташ не нужен. А вдруг совсем торговлю в Новгороде закрыли. Куда-то в Усть-Лугу, сказано возить. А это далее
