Отвага - Паскаль Кивижер

– Шарль, стреляли у тебя, в Западном лесу. Твои люди, и ты за них отвечаешь. Ты прекрасно знаешь, что они должны были только разоружить свиту и утащить как можно больше мушкетов.

– Мои обобрали щеголя Филиппа, – доложил Шарль. – Доктор Рикар сам все отдал, и третий из их компании тоже. Три кошелька и накладные серебряные зубы. Невелика добыча, зато нагнали страху.

– Так и предполагалось. А вот кто ослушался и полез на дерево с луком и стрелами?! Ты должен обязательно это выяснить!

– Тут и выяснять нечего. Все и так ясно, – сердито заметил Лукас.

– Куда уж ясней, – согласилась Венди.

– Сильвен Удача, – тяжело вздохнул Александр.

Сильвен Удача присоединился к бдящим, но его злила их медлительность и мягкотелость. И еще, как многих других, раздражали моральные принципы Эмы. Без убийств и увечий с такими, как Жакар, не справишься. Мало унизить богатых и накормить бедных, зло надо вырвать с корнем. Уничтожить Жакара, а заодно и монархию. Единовластие деградирует мгновенно: на их глазах после добрых королей, Тибо и Альберика, на трон уселся злобный алчный Жакар со Стиксом. Это ли не подтверждение мыслей Т. Б.: систему пора менять!

К тому же у Сильвена Удачи с Жакаром были личные счеты: принц убил Тибо стрелой мастера. И тот перестанет терзать себя лишь тогда, когда убийца будет убит, желательно Сильвеном собственноручно. Охота – наилучшая возможность расквитаться. Габриэль, что седлал коней для охотников, сообщил заговорщикам дату. Жакар всегда ездил на Игоре, любимом чистокровном жеребце, и только на охоту брал Бенуа. В какой именно лес направляется король, рассказала Лаванда, подслушав в столовой разговор Наймита с Инферналем. Иноземец расспрашивал о флоре и фауне острова, в частности об оленях в «Уединенном». Узнав про день и место королевской охоты, Сильвен Удача придумал собственный план. Это он свистел первым, и его стрела вонзилась в горло Бенуа, хотя метил он не в коня.

– Сильвен живет по-прежнему в твоем районе, Александр? – спросила Венди.

– Да, и он мне очень полезен. Наших лазутчиков внутри крепости можно по пальцам перечесть.

– И Жакар до сих пор его не узнал? Невероятно! – удивился Лукас.

– Не узнал, – ответил Александр. – А ты сам его видел? Он теперь абсолютно неузнаваем.

– Я-то его видел, – сказал Брюно и невольно вздрогнул. – Лучше не думать, что он с собой сотворил ради мести. Себя не пожалел, это точно. Остались только зубки мышиные да глаза вороньи, а больше ничего.

– Овца боится, в волка рядится, – философски заметил Шарль, но никто не понял, о чем он.

– Себя не пожалел и других не пожалеет, – буркнул Александр, чувствуя себя виноватым, поскольку проморгал покушение. – Что мне с ним делать? Кишки ему выпустить?

Вопрос был обращен ко всем присутствующим, но в первую очередь к Эме. Она хорошенько подумала, прежде чем ответить.

– Поставь его перед выбором: или он уймется, или мы выдадим его. Жакар ищет Сильвена повсюду, а тот целый день у него под носом. Доведи до его сведения, что Манфреду трудно вкрасться в доверие к королю, так что голова Удачи на блюде очень бы ему пригодилась. Одно слово Манфреда, и Сильвен будет загорать на Белом острове.

Белый остров. От одного упоминания о нем кровь стыла в жилах. Каких только историй не рассказывали! Людей пытали, унижали, а потом ссылали. Там одни крысы, черви, экскременты. Плач и скрежет зубовный. Смертельная лихорадка и антисанитария убивали всего за три дня, и смерть была желанной. Могила – единственная возможность сбежать оттуда. Отправка на остров обычно заканчивалась скорой смертью, так что цена погребения заранее включалась в расходы по содержанию заключенного.

– Будет загорать на Белом острове? А если Удача сам донесет на нас? – спросил Александр.

– Он знает всего три имени.

– Мое в том числе.

– Риск неизбежен.

– Рискнем, – заключила Венди.

Лукас воспользовался тяжелым молчанием, что повисло в воздухе, и задал вопрос, который мучил его с самого начала:

– Потери велики?

«Потерями» называли несчастных, попавших в руки палача. Правило жесткое: угодил в темницу, никто тебя оттуда не вызволит, не спасет. Говори как можно меньше, даже под пыткой. Во время охоты всегда потери, потому что охраны много, и она отлично вооружена.

– На этот раз никаких потерь, – ответил Шарль, утирая со лба пот; ему повсюду было душно, словно он носил с собой жар кузницы. – Мушкетеры палили во все, что движется, но ни в кого не попали.

– Странно, – заметила Эма. – Обычно они действовали успешно.

– Наверное, слишком далеко отошли, – предположил Филемон.

– Порох намок, – догадался Александр.

На повестке дня были и другие события. Против общих правил бунтовал не только Сильвен Удача. В каждой провинции находились ослушники и смутьяны. Ненависть к Жакару росла с каждым днем. Умников смущал парадокс: добрые не уничтожали злых, зато злые запросто уничтожали добрых. По логике вещей, добру пора браться за оружие, иначе зло будет торжествовать вечно. Но умники – не главная головная боль. Некоторые примыкали к заговорщикам лишь для того, чтобы разбойничать. Грабили графов, нападали на герцогинь, издевались над баронетами. В темные зимние ночи негодяи совсем распоясались. Эма понимала, что дни их тайного общества сочтены. И вот-вот разразится гражданская война.

Королева считала основной своей задачей уничтожение огнестрельного оружия. Ей хотелось испортить как можно больше мушкетов до того, как обе стороны за них возьмутся. Главная цель удара – Бойня, в прошлом скотобойня в Центральной провинции, а теперь завод по изготовлению огнестрельного оружия и пороха. Завод расширился, разросся, укрепился. Его бдительно охраняли. За рабочими следили днем и ночью. Трудились здесь отличные мастера. Нанимая их, Жакар просто не оставлял им выбора. Отказ изготовлять мушкеты равносилен смертному приговору. Некоторые превращали ружья в настоящие произведения искусства, тоскуя по тем временам, когда и впрямь занимались творчеством.

Собрание обсудило много вопросов. Мэтр Мерлин, подпольная кличка Соловей, изобрел раздражающие духи для дам. Нужны такие или нет? Единогласно решили: «Нужны». А духи, привлекающие комаров, для кавалеров? Опять проголосовали: «Да». Брюно предложил создать для богатых такие духи, чтобы к ним сбегались медведи. «Да» четырьмя голосами против трех, но Эма наложила вето: «Слишком жестоко». Огорченный Брюно спросил, можно ли капнуть «Отвагой» на его любимого медведя, когда он проснется.

– Зачем?

– Он тоже за нас.

Ему единодушно отказали.

Над ними еле слышный стук перемежался со скрипом половиц. Соскучившись, Сири играла в классики, прыгала, бросала свой белый камешек. Филемон сообщил, что пропуска во Френель поменяли, так что его прежний пропуск не годится. А без пропуска оттуда не выберешься. Венди тут же сказала, что в Старой Стене лежал пропуск нового образца, и она прихватила его с собой. Заговорщики использовали Старую Стену как почтовый ящик, и никто пока ничего не заподозрил, потому что испокон веков в щели вкладывали бумажки с молитвами и просьбами. Пропуск сделала Агнес (по прозвищу Воробей), а привезла Эсме (по прозвищу Голубка).

Голубка,