Ты меня забудешь...Книга 1 - Элизабет Гафри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как ты вообще без меня жила все это время? — мотает головой укоризненно.
А я и сама не понимаю, как… существовала. Просто дышала, спала, работала и так каждый день. Серый безжизненный день.
24 глава
Утро было тяжелым. Голова раскалывалась, во рту рассыпалась Сахара. Черт бы побрал этот алкоголь. Больше пить никогда не буду, — очередное бессмысленное обещание. Все равно не сдержу, но последнее время, что-то слишком часто…
Привстаю на огромной кровати, в первые секунды не понимаю, где нахожусь. В окна светит яркое солнце, убивая последнюю надежду спрятаться в сумерках. Сбежать, пока никто не видит. Оглядываюсь, прислушиваюсь. В номере никого нет, но из-за двери в ванную слышен шум воды.
Влад…
Вспоминаю, что было на кануне. И это таким водопадом обрушивается в мое сознание, что я не выдерживаю и вскакиваю с кровати. Зря.
Тяжелый свинец в голове, как песок в песочных часах, перетекает из головы куда-то в район желудка и меня тут же мутит. Быстро возвращаюсь в кровать и принимаю горизонтальное положение. Хочется опрометью кинуться за одеждой и трусливо сбежать, но сил не хватает даже на то, чтобы элементарно перевернуться. Лежу и не двигаюсь. Притворюсь мертвой, может, пронесет… Не проносит. Влад выходит из душа обернув бедра в пушистое махровое полотенце. Прозрачные капли воды стекают по его плечам, груди, торсу, как по отвесной скале и впитываются в полотенце.
Во рту становится еще суше, хочется подбежать и слизать с него все эти капли, хоть немного утолив жажду.
Мужчина молча подходит к столу, который стоит напротив кровати. Наливает стакан воды и кидает в него какую-то таблетку. И это явно не витамин С. Шипучка пенится и быстро растворяется. Дожились, Кира — первое похмелье.
Все это время он стоит ко мне спиной и даже не пытается заговорить. Медленно поворачивается, подходит к кровати и протягивает стакан.
— Выпей, я знаю, что не спишь.
Встаю, принимаю стакан и выпиваю залпом, даже не спросив, что это.
— Прости, мне очень стыдно.
— Я знаю, — отвечает спокойно, но взглядом припечатывает.
— Иди в душ. Минут через 15 полегчает, пойдем на завтрак.
Спорить не пытаюсь. И так чувствую себя, как последние чудовище.
Пока принимаю душ, мне и правда становится легче. Хорошо, что вчера ничего не мешала. Сегодня было бы еще хуже.
Когда чищу зубы взгляд натыкается на золотые часы Влада, которые лежат на раковине. Забыл, видимо. Протягиваю руку и одергиваю.
«Не твоё, не трогай» — подкидывает сознание.
Но рассмотреть мне их никто не мешает. Склоняюсь ниже к циферблату. Красивые ровные серые стрелки — в тон основному металлу. Наконечник, как у стрелы отсутствует, что придает им дорогой и строгий вид. Прозрачная секундомерная стрелка мерно отсчитывает секунды.
Ого, уже почти 11. Вот это я дрыхнуть…
Аккуратно подцепив браслет пальцами поворачиваю основанием к себе, где мелкими красивыми буквами выведено: «Любимому».
И все, только это слово. Ни от кого, ни кому: сыну, брату, мужу, коллеге… В голове вдруг простреливает: не может быть, он же говорил, что не женат…
Разгибаюсь, на автомате возвращаю часы на тоже место и застываю перед зеркалом. Долго смотрю на себя. Чего он во мне нашел? Я же для него слишком молодая. Слишком импульсивная и наивная. Зачем делать своей не любя?
А если он женат, то я получается любовница. На душе становится гадко.
Ему 34 года. Почему я вообще воспринимаю его, как автономную единицу? А если у него есть дети? Эта мысль вообще отрезвляет. Я даже не спрашивала. Не видела в этом смысл, так как считала, что там на яхте все и закончилось. А как быть теперь?
«Кира, ну чего ты надумала? Увидела надпись на часоъ и уже целый рассказ сочинила. Может, это его мама ему подарила…, но мама бы не писала одно слово. Мамы они такие, обязательно бы уточнили: «любимому сыну».
— Кира, ты там как? — слышу голос из-за двери. Слишком долго нахожусь в ванной, беспокоится.
— Да, все хорошо. Уже выхожу.
Дочищаю зубы и наконец, возвращаюсь. Мужчина уже почти собран. Застегивает последние пуговицы на рубашке.
«Хорошо, наверное, что вчера по пьяни не наговорила ему все то, что так навязчиво вертелось на языке. Сегодня бы точно жалела».
— Подожди, я быстро.
Испытывая неимоверный стыд и откуда-то накатившую злость, я собираюсь очень быстро. Пару раз путаю пуговицы на блузке, но все-таки справляюсь. Ну могу выкинуть из головы эту надпись. Все время, что мы идем до ресторана, я не произношу ни слова.
— Кир, сейчас 11, ты уверена, что хочешь стейк с картошкой?
Удивляюсь и смотрю в меню. Действительно тыкаю в картинку со стейком.
— Извините, я буду овсяную кашу и кофе.
— Фрукты к каше принести? — интересуется официантка.
— Да, клубнику, спасибо.
Влад делает заказ на английском.
— Кира, ты какая-то молчаливая. Тебя что-то беспокоит?
Надо же, со вчерашнего вечера сама забота. Столько внимания к моей персоне, зачем?
— Да, меня много, что беспокоит, но сначала я поем, хорошо?
Помня предыдущий вечер решаю больше не ходить по тонкому льду и все-таки сначала поесть. Влад только вздергивает бровь и делает большой глоток кофе. Себе он заказал яичницу с беконом.
Едим тоже молча. Когда тарелки забирают и остаются только кружки с кофе, первая начинаю диалог:
— Извините, что доставила вам неудобства. Больше такое не повториться, — глаза поднимаю, взгляд выдерживаю.
Я никогда не пасовала пепел трудностями и извиняться умею, если виновата. Этому меня научил отец.
Влад снова молчит, ждет продолжения.
— Я ничего не сказала Ратмиру.
— Уже не важно. Он видел меня. Вопросов тебе не избежать
— Я умею на них не отвечать, — если вы об этом беспокоитесь.
— Тем еще большее разогреешь его интерес. И перестань мне «выкать».
— Влад, что ты от меня хочешь? — снова выдерживаю его грозовые тучи вместо глаз.
— Я уже озвучивал.
— Так не получится. Я не вещь.
— А я и не говорил, что считаю тебя вещью.
— Делами показал.
— Когда?
— Влад, — вздыхаю, потому что бодаться больше нет сил, — я уже говорила, так как ты хочешь не получится. Значит, не будет никак.
— Хорошо, — снова эта наигранная легкость в голосе и
