Право на свободу (СИ) - Валентеева Ольга

Время было около полудня. Я сидел в комнате Анны. Сама она лежала на кровати: все еще бледная, но уже с улыбкой на губах.

— Ничего, скоро я встану на ноги, — говорила она мне. — Так что не беспокойся, детка.

— Поскорее бы, — отвечал я. — Без ваших булочек мне свет не мил.

— Подлиза! Ничего, потерпите пока без выпечки. Или попросите кухарку.

— Кухарка так не умеет.

В двери постучали, и на пороге появился Дилан.

— Киса, к тебе пришли, — заявил он. — Отец.

Сам Дил сразу после ухода полиции полчаса висел на телефоне: к нам дозвонилась Лора, и он доказывал жене, что хорошо питается, спит, и вообще в полном порядке. Лора и Джинни должны были сегодня пересечь границу Тассета и Эвассона, так что Дилану уже легче. О жене и дочери можно не беспокоиться.

А вот почему примчался папа, я прекрасно понимал. О нападении узнал Винс, и, естественно, рассказал отцу, с которым у них в последнее время свои темные делишки в борьбе с Хайди. Видимо, папа хотел убедиться, что ему не грозит потерять меня снова.

Он ждал в гостиной. Расхаживал из угла в угол, пока не увидел меня.

— Эжен! — кинулся ко мне, и бусины в его косе звякнули. — Винс рассказал мне о случившемся. Почему ты не позвонил?

— Предлагаешь мне поднять вас с тетей Крис в полночь? — ответил я. — И напугать до полусмерти? Все обошлось, пап.

— Обошлось? Вас чуть не убили!

— Ты преувеличиваешь. — Я улыбнулся, стараясь усыпить бдительность отца. — Просто у Деи слишком много врагов. А ее враги — и мои одновременно. Понимаешь?

— Я уже ничего не понимаю! — выпалил отец. — Кроме того, что «Общество чистой силы» идет по вашему следу. Поэтому я настаиваю, слышишь? Настаиваю, чтобы мы немедленно ехали в Эвассон, или хотя бы вы перебрались на территорию посольства.

— Навести преступников на вас? — Я нахмурился. — Нет, папа! Этого не будет.

— Эжен, я прошу тебя! — Отец пытался воззвать к моей совести. — Прошу, слышишь? Не хочешь подумать о себе — подумай о нас. Я уже потерял тебя однажды и ни за что не хочу испытать это снова!

Я все понимал. И его обиду, и отчаяние. Но если мы будем на территории посольства, туда придут следом за нами.

— Мы останемся здесь.

— Я поговорю с Деей, — нахмурился отец.

— Даже не думай!

— Ты сейчас говоришь не только о своей жизни, Эжен, но и о ее тоже. Понимаешь? У нас есть возможность вас защитить. Да и враги лишний раз подумают прежде, чем соваться. Пожалуйста! Не будь эгоистом.

Эгоистом? Кем-кем, а им я точно не был. Но обсуждать вопрос переезда не собирался. Вот только папа меня не слушал и не слышал. Он был взбудоражен, заметно нервничал. Хорошо хоть Кристин с собой не притащил. А мог бы! И сестру, как последнее весомое доказательство.

— Как малышка? Как тетя Крис? — Я решил сменить тему, но папа не поддался.

— Эжен, дело не в нас, а в тебе.

— Я подумаю. Слышишь? — Решил прекратить этот пустой спор. — Подумаю! Обещаю. Но мне надо обсудить все с друзьями.

— Ладно, не буду на тебя давить, Эжен. Проводишь меня?

Проводить? С чего бы это? Или я становлюсь слишком подозрительным? А может, отец считает, что в доме нас подслушивают? Но я без вопросов пошел за ним. Папа рассказывал, как малышка изводит Макса просьбами поиграть, а Кристин ревнует. Я смеялся — впервые за долгое время. И чувствовал настоящее семейное тепло. Так мы дошли до ворот. Серебристый посольский автомобиль напротив них. Отец распахнул ворота, как-то скомкано попрощался и сел в авто. И что это было?

Я уже развернулся, чтобы уйти, когда услышал голос:

— Эжен!

И от одного звука этого голоса внутри разлилась волна такой неизбывной тоски, что захотелось сесть на землю и сидеть, не шевелясь. Потому что он принадлежал моей маме.

Я обернулся. Мама стояла чуть поодаль, в тени деревьев. На ней было ярко-голубое платье с белым кружевом. Белая накидка сползла с плеч, но мама будто этого не заметила.

— Эжен, — повторила она, делая шаг ближе. А я не хотел пускать ее в дом. Это не значит, что не любил свою маму, но где-то в глубине души осталась обида, и сейчас она подняла голову.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Зачем ты пришла? — спросил я спокойно.

Мама удивленно моргнула. Не такого приема ожидала? А какого? Что брошусь ей на шею? Она даже не узнала меня. Посмотрела, как на чужого человека. Разве это возможно? Чтобы мать не узнала ребенка? Я понимал, насколько глупо обижаться, и ничего не мог поделать.

— Эжен, дорогой. — Она попыталась меня обнять, и я приказал себе не вырываться. Она — моя мама. Что бы ни произошло. — Ты так изменился!

В ее глазах были слезы. А мне хотелось, чтобы она ушла. Почему так? Ведь у меня не было обиды на отца, а тут… Была!

— Прости, я не настроен разговаривать, — сказал ей и дернулся к дому, но мама схватила меня за руку. Ну, папа! Сам ведь привез ее и уехал. На что он рассчитывал? А она сама?

— Сынок, ты что? — Мама не понимала. — Хороший мой. Что с тобой произошло?

Коснулась волос. Да, я слегка сменил «масть». И что с того?

— Со мной произошла сила ай-тере, — ответил я. — Не о чем беспокоиться. Я жив, здоров, у меня все благополучно.

— Зачем ты так?

Мама отступила. Она смотрела на меня с горечью, и становилось очень стыдно. Я ведь любил ее, очень скучал, но сейчас она казалась мне чужим человеком. Потому что и сам я стал совершенно другим, и пока что привыкал к себе новому.

— Ты обижаешься на меня? — Она смахнула слезы. — Что я могла сделать, Эжен? Я не иль-тере.

— Ты могла бы позволить мне остаться в Эвассоне, — ответил тихо.

— Ты — мой сын.

— Но не твоя собственность. Ты ведь не слушала ни меня, ни папу. Решила, что так будет лучше. Только для кого? Для тебя? Потому что у тебя сложились отношения с другим человеком? Я не имею к этому никакого отношения, мама. И мог бы приезжать к тебе, а ты — ко мне. Но нет, ты решила насолить отцу, хоть и сама подала на развод.

Я распалялся все больше, хоть и понимал, что стоит замолчать.

— Я решила? — Мама сжала ладони в кулаки. — Мне просто надоело смотреть на него и Кристин! И думать, где они, что делают, изменяет он мне или нет. Для него иль-тере была важнее жены. И хорошо, что у меня на пути появился человек, которого не надо ни с кем делить.

— А я? Меня ведь тоже надо делить с иль-тере.

— Ты мог не быть ай-тере!

— Но стал, — ответил я. — Как скоро ты связалась с отцом после того, как меня забрали?

— Сразу!

Только я не верил. Может, дело в том, что мой круг доверия сузился до невозможного?

— Через неделю? Две? — настаивал я.

— Неделю я пыталась отыскать тебя сама, — всхлипнула мама. — А потом позвонила Генриху. И он сказал, что не может приехать! Из-за этой Кристин!

— Но ты ведь тоже ждала ребенка, а мне не сказала.

— Я не знала, как ты воспримешь.

А как я мог воспринять? Своего младшего братишку? Я был бы рад. Только мама решила, что меня не осчастливит эта новость. Интересно, почему? Я был таким плохим сыном? Нет. До обретения силы я и мухи не обидел. Тогда почему? Застучало в висках.

— Я пойду, — сказал матери. — Не подумай, что злюсь на тебя или что-то в этом роде, нет. Я очень люблю тебя, мамочка. Только это не изменит моего типа силы, а ты смотришь на меня, как жительница Тассета. И мне это неприятно.

— Я тоже люблю тебя, Эжен!

Я порывисто обнял ее, постоял пару секунд и пошел прочь, не оборачиваясь. На этот раз она не стала меня догонять. И я был за это благодарен. Может, потом, когда эмоции улягутся, мы и сможем разговаривать нормально, но не сейчас. И отцу надо высказать все, что думаю, о таком подвохе! Уговаривать он меня приехал. С самого начала ведь ее притащил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я обошел дом и углубился в сад. Между развороченных клумб бродил Дилан. Он проводил ладонью над изломанными растениями и тяжело вздыхал. Я не понимал такой искренней любви к природе. Что может быть интересного в листочках-корешочках? Но я и не маг природы.

— А, Эжен! — Дилан заметил меня. — Взгляни, что натворила эта драконья туша. Вся моя работа насмарку.