Влюбиться не предлагаю (СИ) - Маловски Катя

Сжимая пальцами Лилины плечи, издаю неконтролируемый протяжный стон.

Я весь твой. Я сейчас уязвим и беззащитен. Даже не знаю, с чем можно сравнить эмоционально это состояние… С алкогольным опьянением? Не, это что-то другое. Что-то эйфоричное. Как будто переходишь в полёт после долгого падения.

Неожиданно ощущая на себе синхронную работу Лилиных ладоней, её горячих губ и языка, попадая мигом в тёплое, влажное и ох*енное, открываю глаза. Здесь ведь ещё немаловажен визуальный аспект. Смотреть на Гордееву при дневном свете — это плюс 100 баллов к возбуждению и ощущениям. А если прибавить сюда взгляд Лили и естественные звуки орального секса, то задолбаешься эти баллы подсчитывать, купаясь в эмоциональном наслаждении.

В момент нарастающего желания Лиля берёт паузу и решает, наконец, воспользоваться мармеладными мишками.

Ох уж эти чёртовы мишки, дарящие дополнительную мягкую стимуляцию. Интересные ощущения.

Вот здесь, Гордеева, ты для меня первая. Такого опыта у меня ни с кем не было.

Пока индикатор моего возбуждения не достиг своего максимума, во время очередной передышки подтягиваю Лилю на себя. Целую. Сладкая. Манящая. Довольная.

А я тоже сладкий и довольный. Сейчас сниму с тебя одежду, распущу твои волосы, снова усажу сверху и буду любоваться тобой при свете дня. А после и к остывшему обеду можно будет вернуться.

Молча спускаемся в лифте. Стоим на этот раз не друг напротив друга, а рядом. Плечо к плечу. Гордеева задумчиво разглядывает пол. А я задумчиво рассматриваю её.

То, что ты мне нравишься, это я уже принял как факт. А как понимать моё стремление не ждать поводов с тобой увидеться, а создавать эти самые поводы? Причем не для того, чтобы наши встречи обязательно сопровождались сексом.

Пусть не сразу, но до меня дошло, что мне хочется с тобой просто разговаривать, делиться ерундой или самым сокровенным. Молчать, тихо или громко, когда понятно всё без слов. Грустить, утопая в воспоминаниях. Или смеяться над тем, что произошло секунду назад. Обмениваться эмоциями. Ощущениями. Улыбками. Взглядами. Запахами. Мурашками.

Гордеева, а не слишком ли много места ты занимаешь в моей голове? Это не входило в мои планы.

А ещё мне постоянно хочется тебя касаться… Вот как сейчас.

Моя рука уже практически ныряет в Лилин карман, где она прячет от меня свои пальчики, но двери лифта распахиваются, и я торможу свой порыв, пропуская Гордееву вперёд, в пространство первого этажа.

Выходим из подъезда не спеша, как будто специально замедляя шаг. На улице мрачно и прохладно, так и хочется вернуться обратно в квартиру, в которой до сих пор жара. И это заслуга не индивидуального отопления. Это мы с Лилей «надышали».

Благодаря включенному заранее автозапуску двигателя усаживаю Лилю в тёплый салон. «Дворниками» сметаю пожухлые листья, упавшие на лобовое стекло. Включаю негромко музыку.

Замечаю, как из впереди стоящей тачки, с водительской стороны выходит парень, обходит свою машину, открывает пассажирскую дверь и заглядывает в салон. Появляется из него уже с ребёнком на руках, судя по розовой расцветке комбинезончика, девочкой.

— Я хотел тебе кое-что рассказать, — обращаюсь к Лиле, не сводя глаз с маленькой краснощекой девчушки, смотрящей на меня с детской настороженностью, пока её, возможно, папа достаёт пакеты из багажника.

— Что?

— Мне Аня сегодня звонила. Они с отцом ходили на узи. Теперь знают пол ребенка.

— И ты теперь знаешь.

— Да.

Перевожу взгляд на Лилю. Мне снова хочется поделиться с ней своими противоречивыми эмоциями. Ведь внутри меня чёрт-те что происходит от полученной информации. Здесь и принятие, и отрицание, и сомнения, и радость, и растерянность.

— И кого же они ждут? — искренне интересуется, сворачивая переписку в телефоне.

А я медлю с ответом. Самому ещё надо осознать.

— Девочку.

Лиля тепло улыбается:

— Ты будешь прекрасным старшим братом.

Молчаливо пожимаю плечами.

— Что за сомнения? — Лиля так приятно касается моей руки.

— Я не знаю, допустят ли меня вообще в её жизнь, когда она родится? Может, так и останусь за бортом.

— Если Аня посвящает тебя, значит, она хочет, чтоб ты был в курсе. Ей важно, чтоб ты знал.

— Возможно, ты права.

— Конечно, права. Слушай меня и Русское Радио, как говорил когда-то мой отец, — при упоминании своего отца затихает, опустив глаза. Но это длится недолго. — Вот я бы хотела иметь брата с такими чертами характера, как у тебя.

— Вот спасибо. А с такими мышцами?

— Если только, чтобы с помощью этих самых мышц ты отбивал от меня придурковатых ухажеров.

— Да я готов отбивать от тебя придурковатых ухажеров и не как брат.

— А как кто... Как друг?

— Как друг, — соглашаюсь, замечая, что Лиля снова затихает. Улыбка сходит с её лица.

Пристёгивается ремнём безопасности. Берёт в руки телефон, открывает диалог сообщений. А мне ничего не остаётся, как, включив заднюю передачу, выруливать со стоянки.

С трудом отыскав свободное место для парковки, втискиваюсь между двумя грязными тачками. Зато недалеко от центрального входа в универ.

— Мы приехали, — Лиля не реагирует на мои слова, уткнувшись в телефон. — Ты чего там так сосредоточенно смотришь? — не без усилий повышаю громкость охрипшего голоса.

— Мультик.

— Ты, конечно, в моей машине можешь сидеть сколько угодно. Но пары через 20 минут не у меня начинаются.

— Ты просто обязан со мной его посмотреть, — резко воодушевляется. — Он короткий. Меньше десяти минут.

— А не опоздаешь на лекции?

— Препод по культурологии постоянно задерживается в столовой, так что не страшно. Да и Дина держит меня в курсе.

— Как знаешь.

Лиля, отстёгивая ремень безопасности, разворачивается поближе ко мне. Перематывает видео на начало, раскрывая его на весь экран. Судя по заставке, названию и дате, это советский рисованный мультик.

Смотреть с Гордеевой древние видео, походу, скоро войдет у меня в привычку.

Включает, прибавив на максимум звук.

Море. Солнце. Пляж. Маленькая девочка строит пасочки из песка. Маленький мальчик топчет их ногами у неё на глазах. Слов в мультфильме нет. Детские эмоции передаются прорисовкой мимики лица и атмосферной фоновой музыкой.

Проходит время. Та же девочка. Тот же мальчик. Но чуть старше. То же море. Солнце и пляж. Девочка играет с надувным дельфином. Мальчик отбирает его и забрасывает в море. Сам с ним плещется на волнах. Эмоции и музыка.

Годы спустя. Локации неизменны. Уже повзрослевшая, знакомая нам девочка играет надувным мячом. Повзрослевший, знакомый нам мальчик забирает у неё мяч и отфутболивает его далеко-далеко. Эмоции и музыка.

Но тут неожиданно появляется ещё один герой. Второй мальчик. Он, искренне улыбаясь, возвращает девочке надувной мяч. Они уходят в сторону и начинают вместе играть. А злобный мальчик остается стоять в одиночестве. Без мячика и без девочки.

Выкуси.

— Что скажешь? — Лиля останавливает видео на финальных титрах.

— Правдиво. Тонко показаны отношения через игру.

— Вот и меня зацепило. Всё как в жизни.

— Ага, пока один обращает на себя внимание девушки подобными действиями, второй, проявляя настоящие пацанские качества, уводит её у него из-под носа. А потому что нечего клювом щёлкать.

Лиля мои мысли никак не комментирует. Что-то слишком часто за последние минут 40 на её лице проступает грустная задумчивость. Лиля не должна грустить. Она должна светиться и радоваться, ведь хорошее настроение передаётся половым путём, а я, ой, как старался.

Жду, когда Гордеева что-то допишет в телефоне и попрощается со мной тактильно, но она решает это сделать словесно.

— Знаешь, Артём, ты для меня как второй мальчик из этого мультика. Кто-то ломал мои замки из песка, забирал игрушки, кидал далеко-далеко, обижал. А ты пришёл. Вернул. И стал со мной дружить, — не моргая, выдерживает несколько секунд моего растерянного от её откровений взгляда. И затем выходит из машины. Озадаченно смотрю ей вслед.