Дети вампира - Джинн Калогридис

Увы, я не мог передвигаться с нечеловеческой быстротой Аркадия. Пока я добежал до женщины, Влад успел перевернуть чашу и выпить капли крови Стефана. И в ту же секунду в зале раздался душераздирающий крик моего брата. Корчась от боли, Стефан обхватил руками голову. Его разум стал подвластен Колосажателю.

Может показаться, что я описываю последовательные события. Нет, все происходило почти одновременно. Крестьянка вскинула другую руку. В ней был зажат предмет, сделанный из дерева и блестящей стали. Он тоже обладал отвращающими свойствами, но иного рода. Прежде чем я успел сообразить и хоть что-то предпринять, женщина подняла револьвер и выстрелила. Пуля ударила мне в левое плечо и прошла навылет, задев дельтовидную мышцу.

Мне повезло: инерция бега продолжала толкать меня вперед, к выстрелившей крестьянке, которая от сильной отдачи сама потеряла равновесие. Налетев на женщину, я сбил ее с ног, запачкав своей кровью ее белый фартук. Она упала, выронив револьвер и крест.

Поднявшись на одно колено, я выхватил платок, смоченный эфиром. Не давая женщине сбросить меня или дотянуться до револьвера, я накрыл платком ее рот и нос. Другой рукой я придавил к полу ее запястье.

Женщина извивалась. Свободной рукой она била меня по лицу и груди. Невзирая на рану, я крепко держал свою противницу. Но вот ее удары стали слабеть, а затем и вовсе прекратились. Когда я понял, что она потеряла сознание, сразу же убрал платок, иначе эта крестьянка могла уснуть навсегда.

Только теперь я ощутил боль в плече и головокружение. Я опустился на пол возле возвышения и попытался собраться с мыслями. Платок я поспешил убрать обратно в карман, чтобы самому не нанюхаться паров эфира. В тот момент я не обратил внимания, что между Аркадием и Владом находились сразу три распятия: одно на полу (его выронила крестьянка), другое у меня на шее, а третье – у меня же в кармане.

Повторяю: описание произошедшего занимает гораздо больше времени, чем сами события. Кровь, выпитая Владом, крик Стефана, выстрел и моя борьба с крестьянкой – все это длилось считанные секунды. Я лежал на холодном полу. Аркадий находился слева от меня, Влад – справа. В голове шумело. Словно издалека, я слышал, что Аркадий велит мне встать и отойти подальше от трона. Встать я не мог. Неимоверным усилием воли я заставил себя сесть.

Казалось, Влад только этого и дожидался. Он швырнул чашу в каменную стену. Я думал, что чудовищный удар сплющит ее, но старинное золото выдержало, только на кромке появилась глубокая вмятина. Влад вскочил с трона, сжимая в руке блестящий нож (еще немного, думал я, и суставы пальцев прорвут истончившуюся кожу). Но самая удивительная метаморфоза произошла с его глазами: из изумрудно-зеленых они стали огненно-красными.

– Лжец! – загремел он.

Голос Влада утратил всякую мелодичность, став громом, ветром преисподней, разносящим беспощадное адское пламя. С алых губ капала слюна; они изогнулись, обнажив пасть, усеянную острыми, смертельно опасными зубами. Пасть хищника. Дракона.

– Предатель! Обманщик!

В ту минуту я не слишком понимал, к кому обращены эти слова: к Аркадию, Стефану или ко мне. Теперь мне думается, он обращался к каждому из нас.

Наконец я сумел отползти в сторону. Влад сразу же слетел с трона. Нет, не вскочил, а именно слетел, будто хищная птица, настолько невообразимо быстрыми были его движения. Его ноги – я это видел – не касались ступеней. На мгновение малиново-красное облако скрыло золотые буквы его девиза и тут же столкнулось с другим облаком, черно-белым. Поединок вампиров начался.

Человеческий глаз был не в состоянии уследить за схваткой Влада и Аркадия. Их носило по залу из конца в конец, и тогда у меня в ушах свистел ветер. Они сталкивались, и я слышал грохот камнепада. Так продолжалось, пока Аркадий не схватил своего более старого и слабого противника и не швырнул прямо на черный занавес. С головы Влада упала корона и, гулко ударившись о пол, покатилась по каменным плитам. Влад уцепился за занавес, но тот не выдержал его веса и с громким треском лопнул по горизонтали. Верхняя половина осталась висеть, а нижняя беззвучно осела на пол.

Я не ошибся в своих предположениях: в замке действительно существовала средневековая камера пыток, и располагалась она прямо в "тронном зале" Влада! В полумраке виднелась дыба, блестели смазанные острия деревянных кольев разной длины и толщины. К стене крепилось несколько пар черных железных кандалов, в одной из которых...

Боже, дай мне силы написать об увиденном. Зрелище это было в высшей степени прискорбным и столь же непристойным. Я почти сразу же отвел глаза, будто в них плеснули кислотой. Однако увиденное крепко врезалось мне в память; боюсь, эта ужасная сцена останется со мной до конца моих дней.

Подвешенное за руки, у стены чуть заметно раскачивалось тело грузной пожилой женщины, совершенно обнаженной и явно мертвой – тело ее уже успело приобрести сероватый оттенок. Ее ноги с синими набрякшими венами чуть-чуть не доставали до пола. Руки были разведены в стороны. Слава Богу, опущенная голова скрывала от меня ее лицо. Но я видел ее волосы – почти совсем седые, они были убраны в аккуратную косу, обвитую вокруг головы. Соски больших обвисших грудей почти касались внушительного дряблого живота. Эту старческую плоть прочерчивали красные полосы с рваными краями. Из исторических книг я знал, что такие следы оставляет "кошка" – страшная плеть, усеянная гвоздями.

Жуткое зрелище заставило Аркадия на миг забыть о поединке. Но этой секундной заминки Владу хватило, чтобы перейти в наступление. В его белой, жилистой руке блеснул ритуальный нож (в спешке покинув трон, он не забыл прихватить с собой оружие!). Я не успел и глазом моргнуть, как серебристая стрела понеслась по направлению к Аркадию. Он попытался перехватить нож в полете (я увидел метнувшееся навстречу клинку черно-белое облако). Увы...

Нож предназначался не Аркадию (вампира ножом не убьешь). Нет, целью Влада было сердце моего брата.

Сердце моего брата.

Стефан, страдания, которые ты мне причинил, не идут ни в какое сравнение с той болью, что я испытал, увидев, как ты умираешь. Я всегда буду виноват перед тобой за то, что не сумел спасти тебя.

Но зачем Владу понадобилось убивать Стефана? Мне его поступок представлялся откровенным безумием. Насколько я понимал смысл договора, Влад должен был сделать все ради защиты сына Аркадия, ведь гибель Стефана подписывала ему смертный приговор. Колосажатель явно потерял рассудок, и это было настолько неожиданным, что мы с Аркадием застыли от ужаса и недоумения.

Стефан всего раз пронзительно вскрикнул и упал на спину. Меня тряхнуло, как от удара электрическим разрядом. Превозмогая боль, я встал и, шатаясь, побрел к Стефану, волоча за собой саквояж.