Час расплаты - Тэми Хоуг

— Вы меня слушали или нет? — закричал в ответ раздосадованный детектив. — Я уже говорил вам! Меня убивает то, что я не в силах запихнуть Балленкоа в какую-нибудь крысиную нору и оставить его там гнить живьем! Мне было ужасно неудобно допрашивать вас сегодня, потому что я понимал, что вы защищались от Балленкоа, в то время как я сам не смог вас от него защитить. Я на вашей стороне, Лорен, но мне не нравится, что вы смотрите на меня сверху вниз, словно великомученица взирает на какое-то никчемное ничтожество. Я сам нахожусь под подозрением за то, что вступился за вас. Я и впредь буду на вашей стороне, потому что за вами правда.

Лорен Лоутон отвернулась, разрываясь между желанием поспорить с Мендесом и извиниться перед ним. Слишком долго она в одиночку боролась за Лесли. Мендес пока еще новобранец в этой битве, но умом женщина понимала, что этому мужчине, как и его предшественникам, постепенно надоест эта борьба и она в конце концов снова останется одна.

Однако Лорен не потрудилась ему это объяснить.

Впрочем, после довольно продолжительной паузы она все же пошла на попятную и пробормотала:

— Извините.

Женщина почувствовала на себе пристальный взгляд мужчины, но, если Мендес и хотел что-то сказать, он все-таки предпочел промолчать. Затем детектив включил трансмиссию, и машина отъехала от бордюрного камня.

Морганы жили в новом двухэтажном, обшитом досками доме, построенном в стиле, который Ланс называл «калифорнийским». Этот тип возник на западном побережье страны как интерпретация домов, характерных для сельской местности в центральных штатах страны. Строения имели нетипичные ставни и крыльцо. Впрочем, учитывая пять тысяч квадратных футов площади, современный дизайн и плавательный бассейн на заднем дворике, дом этот имел не так уж много «сельскости».

Мендес, не мешкая, направился прямиком к парадной двери и позвонил с видом человека, делавшего это не единожды. Лорен не спросила его, откуда он знает Сару Морган. По всей вероятности, детектив участвовал в расследовании убийства, свидетелем которого была Венди.

Сара Морган отворила дверь. Выглядела она немного испуганной.

— Тони!

— Я привел миссис Лоутон. Она — за дочерью, — сообщил Мендес.

Повернувшись к Лорен, он бросил:

— Я подожду в машине.

Лоутон, слишком погруженная в собственные мысли, кажется, едва его замечала. Внутри у нее все сжалось.

— Можно войти? — спросила она. — Мне надо кое-что вам объяснить.

Сара Морган распахнула дверь.

— Девочки наверху, — сказала хозяйка дома. — Я собиралась выпить стаканчик вина. Составите мне компанию?

— С удовольствием, — поблагодарила Лорен, следуя за Сарой по богато обставленному дому в большую, выдержанную в «деревенском» стиле кухню. — Честно говоря, я благодарна вам уже за то, что вы не захлопнули двери у меня перед носом.

— Лия объяснила, кто был тот человек, — сказала Сара, взяв откупоренную бутылку мерло. Наливая в стакан вино, она продолжила: — Могу представить, что вы почувствовали, когда увидели его.

Глядя на Сару Морган, Лорен отметила, что Венди во многом похожа на свою мать. И у матери, и у дочери были густые светлые волосы и васильковые глаза. Высокая и атлетически сложенная, Сара была одета в костюм для занятия йогой. Она протянула Лорен стакан, а сама уселась на высокий стул у барной стойки.

— Я даже не знаю, с чего начать, — сказала Лорен. — Сначала хочу попросить у вас прощения.

— Вы знали, что он здесь, в Оук-Кнолле?

— Я только что узнала, — солгала Лорен. Она отхлебнула вина, сожалея о том, что не может выпить полстакана одним глотком. — В управлении шерифа о нем теперь, конечно, все знают.

Как будто это может хоть как-то успокоить Сару Морган. Управление шерифа отныне знает о человеке, которого до сих пор так и не удалось привлечь к ответственности за похищение ребенка, о человеке, который волен поступать так, как ему заблагорассудится, например фотографировать молоденьких девушек за игрой в теннис.

— Лия говорит, что он преследовал вас в Санта-Барбаре.

Лорен кивнула.

— Это ужасно… Я хочу сказать, мне ужасно неудобно, Лорен. Венди и Лия стали близкими подругами, но если Лия в опасности, значит, и Венди подвергается ей. Я не могу этого допустить.

Лорен зажмурилась. Как же ей было больно за дочь!

— Я понимаю, — с горечью произнесла она, — хорошо понимаю.

— Извините, — продолжала тем временем Сара. — Я осознаю, что девочки очень привязались друг к другу, но впредь я могу позволить им встречаться исключительно в моем присутствии.

— Понимаю, — повторила Лорен.

— По меньшей мере до тех пор, пока управление шерифа не найдет управу на этого негодяя. Как вы считаете, они смогут это сделать?

— К сожалению, сегодня нарушила закон я, а не он.

— Это просто безумие!

Лорен натянуто улыбнулась.

— Добро пожаловать в мой мир.

Она взглянула на часы. Как будто это имеет хоть какое-то значение! Восемь часов вечера или полночь… Какая разница?

— Я должна отвезти Лию домой. Спасибо, что приютили ее.

Сара Морган позвала девочек. Они сошли вниз по лестнице с таким видом, словно их приговорили к смертной казни. Особенно мрачной была Лия. Они пообещали созвониться на следующей неделе. Лия подняла сумочку, которая лежала на столике в прихожей и, не сказав ни слова, протянула ее Лорен.

Мать хотела обнять дочь, когда они уже шли к автомобилю, но Лия, поведя плечами, сбросила ее руку и заспешила вперед.

Долгая будет поездка домой.

40

По дороге к спортивному комплексу никто из них и словом не обмолвился. Единственными звуками в машине были потрескивание, доносящееся из полицейской рации, и сопение Лии, которая, устроившись на заднем сиденье, изо всех сил старалась не расплакаться. Девочка предпочла сесть сзади, а не рядом с матерью, и Лорен ничего на это не сказала.

БМВ Лорен был одним-единственным автомобилем на стоянке. Мендес молча затормозил рядом с ним. Лорен, тоже не проронив ни слова, вышла из полицейской машины. Звук захлопывающейся двери показался ей оглушительно громким.

Мендес поехал сначала за ними, а затем свернул в нужную ему сторону. Лорен же, направляясь из центра города на окраину, чувствовала себя все более неуютно. По мере того как с каждым кварталом ночные сумерки сгущались вокруг них, на душе становилось тревожнее. Великолепный особняк в конце Оулд-Мишен-роуд выглядел сейчас непомерно большим и зловещим. Темные оконные проемы походили на зияющие провалы в каком-то доме ужасов.

Когда они вошли внутрь, Лорен принялась ходить по дому и включать свет. Так ничего и не сказав матери, Лия направилась прямиком к себе. Лорен, находясь в полной растерянности, позволила дочери эту выходку.

Что ей делать? Что ей говорить? Она не может обещать Лии, что через день или два их жизнь нормализуется. Она не может сказать, что Роланд Балленкоа перестанет быть угрозой для Лии и ее друзей. Как бы она ни поступила, все будет неправильно. Единственное, на что она способна, так это каждый раз все более ухудшать ситуацию. И это несмотря на все ее усилия поступать правильно.

Вглядываясь в черноту ночи, Лорен налила себе выпить. Посмотрев в окно, она увидела фары автомобиля, двигающегося по дороге. Машина развернулась у ворот ее дома, и в свете уличного фонаря стала видна эмблема управления шерифа. Автомобиль пустился в обратный путь.

Через пять минут появилась другая пара фар. Машина медленно катила по дороге. Сердце Лорен забилось сильнее. Она затаила дыхание.

Когда они расставались, Балленкоа вопил, требуя ее ареста. Сказали ли ему в управлении шерифа, что Лорен отпустили домой? Она разбила его фотоаппарат, предполагаемое орудие труда, хотя Лорен знала, что он живет скорее на доходы от своих судебных исков, чем от работы фотографа.

Женщина подозревала, что сильнее всего пострадало чувство достоинства Балленкоа, если у такого человека вообще может быть чувство собственного достоинства.

Машина затормозила и остановилась у ворот… Машина, а не автофургон. Свет выключен.

Лорен потянулась к своей сумочке и вытащила оттуда «вальтер». Она чувствовала себя скорее безучастной, чем испуганной. Подойдя к двери, женщина вышла на крыльцо. Она оставила дверь открытой. Если понадобится, она сможет быстро забежать обратно и позвонить 9-1-1. Предупредительный выстрел даст ей отсрочку.

Дверь машины открылась, и из нее в свет уличного фонаря вышел Грэг Хьювитт.

Засунув пистолет в карман порванных льняных штанов, женщина зашагала к воротам.

— С тобой все в порядке? — спросил он, входя в кружок света.

— Они не бросили меня в тюрьму, как видишь, — сказала она, поднимая руки вверх.

Мужчина вздохнул и нахмурился.