Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

Легионер Тысячи Сынов произнес слова силы, и на палубе зажглись эллипсы света. Просперианские иероглифы вспыхнули ярко-красным огнем. Мхотеп повернул жезл, коснулся его своим мечом, и жезл превратился в копье.

— Убирайся обратно в бездну! — вскричал сын Магнуса, приставив наконечник копья к гнилостному сердцу обитателя варпа. — Тебе не удастся здесь попировать, мертвяк! Именем Серебряных Башен и Вечно Горящего Ока приказываю тебе уйти!

Мхотеп метнул копье, оставившее за собой багряный светящийся след, в тот самый момент, когда вокруг него уже сомкнулись щупальца. Оно поразило «Огненный клинок» в центральную пасть, и существо взорвалось изнутри ослепительным светом. Брызнула радужная кровь, щупальца мгновенно сморщились и обуглились.

Сияние становилось все более ярким, и Мхотеп был вынужден отвернуться. Сквозь фильтры шлема в ноздри ударил едкий дым, все вокруг потонуло в нестерпимо ярком пламени, а потом раздался предсмертный вопль обитателя бесконечного эфира.

«Гневный» так сильно тряхнуло, что в коридоре, примыкающем к доку, с потолка и стен дождем посыпались плиты. Цест и Антиг, чтобы не упасть, схватились за дверь. После взрыва из главного дока одна за другой прокатились ударные волны.

Цест мгновенно выхватил силовой меч и уже был готов приказать собравшимся поодаль техникам взорвать дверь, но ужасающий вопль внезапно прекратился. Через трещины изнутри просачивался дым и слабый свет.

На некоторое время все замерли.

— Где же Мхотеп? — спросил Ультрамарин, вкладывая меч в ножны.

Он отслеживал все переговоры по воксу и знал, что капитан Тысячи Сынов был в главном доке. Во время нашествия порождений варпа сражения развернулись по всему кораблю, и второй и третий доки тоже подверглись нападениям. Но вот появились сообщения, что порождения варпа по неизвестным причинам отступили, а потом и вовсе бесследно рассеялись.

Скраал все еще не остыл после боя и что-то яростно бормотал, так что вопрос Цеста был адресован Бриннгару.

— Он благородно пожертвовал собой, — медленно произнес Космический Волк, поднявшись на ноги.

— Это звучит почти как похвала, — горько заметил Ультрамарин.

— Так оно и есть, — проворчал Бриннгар. — Он отдал свою жизнь ради этого корабля и тем самым спас всех нас. Он заслужил вечную благодарность Русса. А я должен признать, что недооценивал его.

Скрип механизмов и свист гидравлики заставили Космического Волка выхватить болт-пистолет и повернуться к открывающимся дверям. Цест и остальные Астартес последовали его примеру.

Из руин, бывших главным доком, хромая, вышел живой Мхотеп. От его почерневших, облепленных полупрозрачными ошметками доспехов поднимались струйки дыма. Несмотря на крайне непрезентабельный вид и множественные ранения, на его лице сохранилось выражение благородного высокомерия, свойственного всем сынам Просперо.

— Это невероятно! — воскликнул Бриннгар, отступая на шаг назад, словно увидел не Мхотепа, а призрака из древних легенд Фенриса. — В таком пламени никто не мог выжить.

Цест неторопливо опустил болтер и жестом приказал сделать то же самое остальным Ультрамаринам.

— Мы думали, что ты погиб.

Мхотеп расстегнул и снял шлем и с наслаждением вдохнул постоянно восстанавливаемый воздух. Его запавшие глаза были обведены глубокими тенями, а на лице проявилась сетка вен, правда постепенно начинавшая пропадать.

— Я… тоже… так думал, — произнес он и выронил из онемевших пальцев шлем.

Цест подхватил пошатнувшегося Астартес и бережно опустил на пол, поддерживая его голову.

— Срочно позови Лаэрада, — приказал он Антигу.

После мгновенного замешательства боевой брат вздрогнул и поспешно отправился на поиски апотекария.

— Он еще жив, — сказал Цест, прислушиваясь к прерывистому дыханию Мхотепа.

— Ага, — мрачно буркнул Бриннгар, который уже преодолел свои опасения. — И тому есть только одно объяснение… — Космический Волк неприязненно скривил губы. — Колдовство.

8

НИКЕЯ

ПРЕИМУЩЕСТВО

БАККА ТРИУМВЕРОН

Задкиил в своих личных покоях с большим интересом смотрел на висевший перед ним пикт-экран. Освещение в комнате было неярким, и очертания резных икон и идолов лишь угадывались на границе теней. Зато лицо Задкиила, залитое ярким холодным сиянием экрана, казалось резким и почти безжизненным.

На мониторе развертывался боевой сценарий. Мощный заряд ракет вызвал взрыв небольшого астрального тела размером с луну. Осколки разлетелись далеко во все стороны, а потом потоком огненных метеоров осыпали ближайшую планету. Движущаяся метка на экране обозначала корабль, «Яростную бездну», прокладывающий путь среди осколков спутника. Маршрут обозначался цепочкой маркеров, тянувшихся от судна до самой поверхности планеты. Изображение на мгновение замерло, а затем вернулось к началу.

Задкиил переключил внимание на три вспомогательных монитора, расположенных рядом с главным пикт-экраном. На верхнем непрерывно менялись данные вычислений, произведенных механикумами. Информация о допустимых нагрузках на броню, предполагаемое орбитальное вооружение, экстраполированное время приближения — все это основывалось на среднестатистических данных с учетом возможностей корабля. Даже углы обстрела и мощность оборонительных щитов были учтены до мельчайших деталей. Средний экран содержал четыре последовательных пикта, демонстрирующие воздействие последующей вирусной бомбардировки на человеческие организмы. В нижнем правом углу указывалось время, к которому относился последний пикт: 00:01:30.

Последний экран предсказывал уровни потерь: оборонная мощь Макрейджа — 49 %; орбитальный флот — 75 %; население — 93 %. О тех, кто останется, позаботится Кор Фаэрон и остальные Несущие Слово. Задкиил улыбнулся: одним-единственным ударом они почти полностью уничтожат родной мир Ультрамаринов, а вместе с ним и весь Легион.

— Я видел это собственным глазом, — настаивал Бриннгар. — Король-трутень не настолько меня ослепил, чтобы я не заметил того, что творится у меня под носом.

Бриннгар присоединился к Цесту, Скраалу и Антигу в приемном покое медицинского отсека, где Лаэрад оказывал помощь потерявшему сознание Мхотепу. В ожидании появления легионера Тысячи Сынов Космический Волк в нетерпении метался по небольшому ярко освещенному и стерильно-чистому помещению, выложенному белыми плитками.

— Ни один человек, даже Астартес, не мог остаться в живых после столкновения с этой ордой, — добавил Скраал. — Хотя я с радостью отдал бы свою жизнь, чтобы вышвырнуть их обратно в варп.

После этих слов Пожиратель Миров разъярился еще больше. Его взгляд заволокло кровавой пеленой, бесконечная страсть к убийствам и жестокости стала овладевать его разумом. Чуть раньше он признался, что почти ничего не помнит после сражения и очнулся только в коридоре, примыкавшем к главному доку. Бриннгар предусмотрительно удержался от комментариев, решив не испытывать гнев Скраала на собственной шкуре.

— Да, и я не могу найти другого объяснения его поведению, — заявил наконец остановившийся на одном месте Бриннгар.

Капитан Ультрамаринов все это время хранил молчание. Если рассказ Космического Волка соответствует истине, дело принимает весьма мрачный оборот. Действия Мхотепа, несомненно, спасли «Гневный» от неминуемой гибели, но эдикты Императора, провозглашенные на Никее, не допускают никаких толкований. Если факт подтвердится, на них обрушится проклятие, как и на Несущих Слово. И каким бы рациональным ни был этот вариант, Цест не мог с ним мириться.

— Мы еще не знаем наверняка, применял ли Мхотеп запрещенные методы и устройства. Пока нам известно, что он остался жив, хотя, по всей вероятности, должен был погибнуть.

— Разве это не достаточное доказательство?! — воскликнул Бриннгар. — Поступки Задкиила, этого мерзкого предателя, — одно дело, но еретик на борту корабля — это совсем иное. Разреши мне вытрясти из него всю правду, я…

— Что же ты сделаешь, брат? — спросил Мхотеп, появляясь в открытой двери приемного покоя.

Как и все Астартес, он был без шлема, а кроме того, Мхотеп снял свои силовые доспехи и был одет в простой легкий костюм.

За его спиной был виден апотекарий Лаэрад и еще один член почетного караула, Амрикс, присутствовавший в кабинете для обеспечения безопасности. Лаэрад собирал свои приборы, а слуги Легиона, стараясь не попадаться ему на пути, забирали сильно поврежденные доспехи Мхотепа.

При виде легионера Тысячи Сынов Бриннгар непроизвольно сжал кулаки, покраснел и обнажил клыки.

— Лаэрад! — окликнул апотекария Цест, вставая перед Космическим Волком, чтобы немного ослабить напряженность.