Бисмарк: Биография - Джонатан Стейнберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя многие годы Бисмарк рассказывал своему личному помощнику Кристофу Тидеману о том, как в 1865 году в Гаштейне он обыграл в карты австрийского посланника графа Бломе, следуя прямо противоположному правилу. Австриец тогда сказал, что Бисмарк так же резко и беспощадно ведет себя и в дипломатии54. На особую двойственность натуры Бисмарка обратил внимание и сэр Роберт Мориер, много лет служивший британским послом при германских дворах. Он писал Одо Расселу, британскому послу в Пруссии:
...
«Не забывайте, что в Бисмарке две индивидуальности. С одной стороны, в нем скрывается потрясающий шахматист, владеющий множеством самых дерзких комбинаций, умеющий применить самую подходящую комбинацию в самый подходящий момент и готовый ради победы забыть даже о личной ненависти . С другой стороны – это индивидуалист, испытывающий ко всем сильнейшую, необычайную неприязнь и готовый принести в жертву все, что угодно, кроме собственных комбинаций »55.
«Комбинации» Бисмарка отлично сработали во Франкфурте. После этого он призвал проявлять больше твердости и Леопольда фон Герлаха в Берлине:
...
«Для меня совершенно очевидно и ясно: французы должны знать, что на войска мы ответим войсками. Только таким образом мы избежим осложнений и недоразумений в отношениях с Францией»56.
Крымская война позорно завершилась, и Наполеон III созвал мирную конференцию в Париже, назначенную на 24 февраля 1856 года. В России на трон взошел молодой царь Александр II, прекрасно осознававший, что поражения имели системный, а не частный характер. Царский режим нуждался в реформе, модернизации, в привлечении к государственным делам растущего образованного среднего класса. Крымская война оказала на Россию такое же отрезвляющее воздействие, какое произвела на Пруссию пятьдесят лет назад битва при Йене. Царь должен был, не подрывая аристократию, привить системе патриотизм и «интеллект». Крестьян надо было отпустить на волю. Предстояло открыть земские школы, ввести уездные, губернские и городские управы. Масштабность и рискованность преобразований подтверждали прозорливое предупреждение Токвиля: «Самые опасные времена для плохого правительства наступают тогда, когда оно наконец решает заняться реформами»57. Это означало также то, что повергнутая и поглощенная внутренними проблемами Россия устранится от великодержавного соперничества. Если бы Россия не потерпела поражение в Крымской войне, то Бисмарк вряд ли бы смог осуществить свои три военные кампании по объединению Германии. В Центральной Европе с 1700 года действовало неписаное правило (оно остается в силе и сегодня): когда Россия крепнет, Германия слабеет, и наоборот: если Германия крепнет, то слабеет Россия. Для Пруссии было важно сохранять нейтралитет и поддерживать добрые отношения с Москвой. Австрийцы «предали» Россию и вряд ли могли рассчитывать на дружбу с бывшим союзником. Придет время, и Бисмарк воспользуется обиженностью России для ликвидации австрийского господства в Германии.
Еще одно событие тех лет не могло не отразиться на судьбе Бисмарка. 29 сентября 1855 года королева Виктория записала в дневнике [25] : «Наша дорогая Виктория сегодня обручилась с принцем Прусским Фридрихом Вильгельмом, гостившим у нас с 14 сентября»58. В марте 1856 года британский политик-радикал Ричард Кобден сообщал другу:
...
«Господин Бьюканан, американский министр… сидел рядом с принцессой-цесаревной. Она привела его в такой восторг, что он говорил, будто никогда не встречал более обаятельной девушки, “столь жизнерадостной, шаловливой, одухотворенной, умной и с душою, чистой, как воздух в горах ”»59.
Тем не менее Бисмарк осудил брак, о чем и писал Леопольду фон Герлаху в апреле 1856 года:
...
«Прусский зять ее всемилостивейшего величества не найдет признания в Англии… В то же время зерна британского влияния упадут на благодатную почву, создаваемую англоманией и тупым восхищением «Михеля» лордами и гинеями, британским парламентом, газетами, лендлордами и судьями. Даже сейчас любой берлинец чувствует себя польщенным, если с ним заговорит настоящий жокей из Харта или Лайтуолда и даст ему возможность выдавить из себя пару фраз на исковерканном английском языке. Нетрудно представить, что с нами будет, когда первой леди в отечестве станет англичанка»60.
В 1856–1857 годах дружба Бисмарка со своими патронами, братьями Герлах, начала давать сбои. Бисмарк занял совершенно неприемлемую для них позицию в отношении полезности Наполеона III для Пруссии. Для братьев Наполеон III олицетворял «революцию», его следовало чураться, а не вести с ним какие-либо переговоры. Они считали его режим «нелегитимным», для них он был «красным», «узурпатором» и «демократом». Бисмарк с ними не соглашался. Он придерживался другого мнения: возможности рождаются в результате трезвого расчета баланса сил и противовесов; игроки должны знать правила игры, психологию оппонента и доступную комбинацию ходов. Позднее он писал:
...
«Вся моя жизнь была игрой с высокими ставками и на чужие деньги. Я никогда заранее не мог с точностью предвидеть, насколько успешными окажутся мои замыслы… Политика – труд неблагодарный, потому что все строится на предположениях, случайностях и непредвиденных совпадениях. Всякий раз приходится полагаться на целый ряд вероятных и невероятных направлений развития событий и на этих предположениях строить свои планы»61.
В пятидесятых годах Бисмарк часто прибегал к терминологии, заимствованной из игр в карты или кости62. Он все больше убеждался в том, что политика не имеет никакого отношения к борьбе между добром и злом, добродетелью и пороком, а служит всегда только лишь власти и своекорыстию. Переписка Бисмарка со своими патронами по поводу отношения к Наполеону III свидетельствует о серьезной смене ориентиров в его карьере и разрыве с христианскими консерваторами, открывшими ему дорогу во власть. Летом 1856 года Бисмарк посетил Париж, в связи с чем получил нагоняй от Леопольда фон Герлаха. Бисмарк ответил патрону:
...
«Вы браните меня за то, что я побывал в Вавилоне, но вам не следовало бы ожидать от дипломата, желающего знать правила игры, некоего политического целомудрия… Я должен сам разобраться в стихиях, в которых мне предстоит плыть, когда появится такая возможность. Вам не стоит тревожиться за мое политическое здоровье. У меня натура гуся, с которого стекает любая вода, а от моей кожи до сердца очень большое расстояние»63.
