Ментовские оборотни - Владимир Гриньков

– Тогда за встречу, – предложил дежурный тост Демин.

– И за нашего гостя, – расплылась в доброй хозяйской улыбке Маргарита Петровна.

Никто не возражал. Все выпили. Андрей Петрович по привычке зло занюхал водку рукавом рубашки. Его жена страдальчески закатила глаза.

– Щас вставит! – сказал счастливый Цыбиков.

Дочери демонстративно заскучали.

– Я бы сразу и вторую накатил! – предложил разохотившийся Цыбиков.

Жена под столом больно пнула его по ноге.

– У меня же встреча, – сказал на глазах наглеющий Цыбиков. – Я с вами долго тут не посижу.

И покуда растерявшаяся супруга лихорадочно соображала, как ей справиться с этой бедой, Цыбиков употребил второй стаканчик.

Снова занюхал рукавом. И даже издал восхищенный стон, не сдержавшись.

– Хорошая водочка, – подтвердил восторг собутыльника Демин. – Давай уж сразу и по третьей, что ли?

Цыбикова дернулась. Супруг дерзко проигнорировал ее недовольство.

– Ему хватит! – запаниковала Маргарита Петровна.

– Щас врежу! – посулил стремительно пьянеющий Цыбиков.

– Вот видите! – затосковала женщина.

– Пускай пьет, – сказал добродушно Демин. – Для чистоты эксперимента, так сказать.

И он разве что не подмигнул игравшей на нашей стороне Маргарите Петровне.

– Вы так считаете? – спросила она неуверенно.

– Конечно, – сказал Демин.

– Конечно! – сказал Цыбиков. – Разговорились, бляха-муха! Взяли моду, блин! Щас разгоню вас всех по комнатам!

Дочери сгорали от стыда. Они по собственному опыту знали, что начинается у них в семье приблизительно после третьей-четвертой выпитой рюмки, и уже заранее страдали.

– Пою, кормлю! – грохотал не на шутку разошедшийся Цыбиков. – В доме полная, блин, чаша! Одной жратвы вон сколько!

Он указал на заваленный деликатесами стол. Если быть честным, то на месячную зарплату Цыбикова можно было приобрести лишь где-то четверть от представленных здесь вкусностей, но никто не решался сказать ему в глаза неприглядную правду.

– А никакой, блин, благодарности! – бушевал Цыбиков. – Одни сплошные недоразумения!

Казалось, что еще немного, и начнется форменный мордобой, но тут Демин предложил спокойно и почти неслышно даже:

– Ну что? Давай по третьей?

И Цыбиков тотчас же затих, будто и не он только что кричал тут дурным голосом.

– Ага, – поддержал он намерения гостя и зажмурился в предвкушении близкого счастья.

Выпили. Цыбиков занюхал рукавом. Выматерился. Придется нам потом все эти выкрутасы словесные писком заглушать.

– Как бизнес развивается? – спросил Демин.

– Нормально все, – сказал пьяно Цыбиков. – Туда им лес, оттуда шмотки…

– Погоди, какой лес? – уловил несоответствие Демин. – Говорили же, что нефть.

– Кто говорил? – недобро нахмурился Андрей Петрович.

– Твоя жена.

– А-а, да. И нефть, – согласился Цыбиков. – Что попадется, то и продаем. Хотя фиговая она.

– Нефть?

– Жена.

– Ой, что-то мне не верится, – не поверил Демин. – Женщина видная. С пониманием.

– Она тут такие концерты устраивает, – признался Цыбиков. – Чисто Иосиф Кобзон. Только без оркестра. Сама, блин, выступает.

Маргарита Петровна страдальчески посмотрела на Демина. Было понятно, что если бы не гость, она бы начала уже разбор полетов. И бедный Цыбиков летал бы по квартире, как летала здесь совсем недавно красивая деминская шляпа.

Илья пришел на помощь несчастной женщине.

– Ну что ты кипятишься, – сказал он Цыбикову примирительно. – Ее ведь тоже понять можно. Четыре дочери, за каждой присмотреть.

– И дочери опять же, – совершенно неожиданно озлобился Цыбиков. – Горбатишься на них, горбатишься, а уважения не дождешься!

– Вот это вы напрасно! – попенял Илья девицам. – Все-таки нефтью торговать – не шутки. Будь ваш папаня из простых, из работяг, крутил бы гайки где, допустим, тогда еще можно было бы нервы папику трепать. А тут никак не можно! Нефтью человек торгует, вы поймите! Придет на работу расстроенный, где-то по рассеянности запятую не там поставит или подпишет что-то не то – и все, кранты, приплыли. Он банкрот, сто тыщ нефтяников уволены, в стране недобор по налогам, старики сидят без пенсии. Каково?

– А?! – спросил Цыбиков грозно у дочерей.

Те благоразумно промолчали.

Цыбиков хотел было продолжать жаловаться на свою нелегкую миллионерскую судьбу, но жена его опередила.

– И не надо нас куском хлеба попрекать! – сказала она желчно. – Тебе вот эта всякая икра для хвастовства только. А у меня она уже в печенках! Утром икра, на обед икра, вечером тоже икра! Тьфу!

– Да? – непритворно изумился Цыбиков.

Пьянел он, конечно, быстро, и его уже основательно развезло, а все-таки не очень ему в такое счастье верилось. Вчера, как ему помнилось, они точно целый день сидели без икры. И позавчера вроде бы тоже.

– А мне ик… икра нравится, – признался он, борясь с икотой.

– Не об тебе щас речь! – ожесточилась внешне женщина. – Ты нас спросил, чего нам хочется?

– А чего вам хочется? – эхом отозвался Цыбиков.

– Да вот хоть пиццы! – сердито ткнула в деминский буклет Маргарита Петровна.

И тут же сильно нетрезвый Цыбиков ей мстительно пиццу заказал. Никогда ничего подобного он прежде не проделывал, а тут развоевался, и его не было никакой возможности остановить. Хорошо еще, что гость ему помог. И подсказал, по какому телефонному номеру звонить, и с мобильником справиться поспособствовал. Проявил, в общем, мужскую солидарность и не позволил Андрею Петровичу оконфузиться, чем окончательно Цыбикова покорил.

– Ты настоящий мужик! – с пьяной искренностью сказал Илье Андрей Петрович. – Я тебя уважаю! Давай-ка я тебя тоже угощу!

Он уже потянулся было к чудо-брошюре, но был остановлен бдительным Деминым.

– Не надо, – сказал Илья мягко. – А то ты сейчас как пойдешь по списку прямо заказывать…

– А что! – разухарился окончательно съехавший с салазок Цыбиков. – За все плачу, бляха-муха!! Или ты думаешь, денег у меня не хватит?

– Ну, с деньгами у тебя все в порядке, как я вижу, – польстил Демин собеседнику почти искренне. – Но мы, бизнесмены, – при этих словах он дружески приобнял цыбиковское тощее плечо, – деньги на себя тратить не можем, сам знаешь! Завалялся лишний миллион – вложи его в нефтедобычу! Сегодня ты там вложишь миллион – завтра заработаешь все пять!

– Как на поле чудес! – восхищенно сказал несостоявшийся миллионер Цыбиков.

– Ну, типа да, – не стал перечить ему Демин.

– Вот человек! – все больше проникался уважением Андрей Петрович. – Дай я тебя поцелую!

Илья не стал сопротивляться. Цыбиков его поцеловал. Подобные концерты цыбиковскому семейству были не в новинку, и публика заскучала. Но Андрей Петрович мастерски ситуацию взорвал. Привычно ему было куролесить. Такой уж организм – слабоват против алкогольной атаки. Слишком быстро наступало состояние невменяемости.

– А ты женат? – спросил у гостя Цыбиков.

– Не-а, – ответил Демин честно, поскольку нечего скрывать счастливому холостяку.

– Да ты что?! – неприятно удивился Андрей Петрович. – Не-е-ет, так нельзя. А хочешь, я дочку за тебя отдам?

– Какую?

– Любую из пяти.

Девицы даже не улыбнулись. Подобное им было привычно. А с Деминым такое в первый раз.

– Погоди-ка, – сказал Илья задумчиво. – Их сколько у тебя вообще?

– Кого? – не понял Цыбиков.

– Дочерей.

– Вот тута они все, – ответил неопределенно Цыбиков и повел рукой, демонстрируя, что вот он, весь товар, скрывать нам нечего.

– Так сколько их всего? – проявил настойчивость гость. – Я вижу четверых, а ты сказал, что пять. Кого-то нету, что ли?

– Да не-е-е, все вроде, – неуверенно произнес Андрей Петрович и на всякий случай обратился за помощью к жене: – У нас их сколько вообще?

– Допился! – сказала, не сдержавшись, Цыбикова мрачно. – Поотключалися в башке резисторы, одно сплошное задымление в мозгах.

– Ты полегче, – с опаской огрызнулся супруг.

Рука Маргариты Петровны нащупала на столе увесистую ложку. Цыбикова хоть и развезло, а инстинкт самосохранения в нем все же не дремал, и Андрей Петрович предусмотрительно отодвинулся от стола вместе со стулом. Расправы не случилось, потому что позвонили в дверь.

– Пицца! – воспрял духом Цыбиков и помчался открывать, натыкаясь на мебель и углы.

Это действительно была пицца. Она покоилась в большой картонной коробке, но Цыбикова не столько размеры той коробки впечатлили, сколько внешний вид и обхождение доставивших пиццу людей. Их было аж трое, одеты они были не абы как, а в добротные и явно не дешевые костюмы, и Цыбикову улыбались такими широкими белозубыми улыбками, будто не было для них человека роднее и ближе, чем Андрей Петрович. Они поочередно заискивающе пожали Цыбикову руку, передали ему пиццу с такой почтительностью, будто это были дары, привезенные послами в Золотую Орду, и не привыкший к такому трепетному обхождению Цыбиков даже пожалел, что этой церемонии не видят его домашние. Он пригласил доставивших пиццу курьеров в кухню и повторно принял заказ на глазах оторопевших от столь дивной картины домочадцев. Маргарита Петровна так растерялась, что попыталась усадить курьеров за стол, чрезвычайно при этом суетясь и приговаривая: