Шепчущие - Джон Коннолли

Глава 26

Они пришли к ночи. Легкий ветерок уносил шорохи в сторону леса, помогая маскироваться, но Ангел и Луис знали, что они придут, и ждали. Чтобы не терять бдительности, позициями менялись каждый час, и когда гости появились, за «Мустангом» наблюдал Ангел. Его острые глаза уловили легкое изменение в тени, отбрасываемой деревьями. Он тронул напарника за рукав, и тот сразу же переключился с дома на машину. Притаившись, они наблюдали за двумя вышедшими из тьмы людьми, чьи руки казались неестественно длинными из-за пистолетов с глушителями, которые напоминали готовые лопнуть нарывы.

А ребята хороши, подумал Луис. Где-то неподалеку, должно быть, бросили машину, но ни он, ни Ангел не слышали, как они подъезжали, да и заметили они их, только когда те чуть ли не на крышу «Мустанга» влезли. Поняв, что в «Мустанге» никого нет, гости снова растворились во тьме, и Луису пришлось напрячься, чтобы не упустить их из виду. Судя по отсутствию масок, проблема свидетелей их не беспокоила, а значит, оставлять кого-то в живых не планировалось.

Между тем ситуация в доме Жандро осложнилась, так как пару часов назад здесь появилась его подружка Мэл Нельсон. Поразительно, но совет наладить отношения неожиданно возымел действие. Оставаясь в засаде, Луис бесстрастно наблюдал за тем, как пара сначала разговаривала в гостиной, после чего Мэл медленно подошла к Бобби, опустилась на колени и обняла его. Потом они переместились, по всей вероятности, в спальню, и с тех пор видно их больше не было.

Еще несколько бесшумных теней возникли у задней стороны дома, где их не мог увидеть ни случайно выглянувший в окно сосед, ни любитель ночных прогулок с собачкой. Двое встали по обе стороны от двери. Кивнули друг другу. Звякнуло разбитое стекло. Один просунул руку, чтобы отпереть дверь изнутри, второй замер с пистолетом на изготовку, прикрывая товарища. В доме обозначилось движение. Кто-то вскрикнул. В спальне хлопнула дверь.

Луис снял первого тремя выстрелами – два в спину и третий, контрольный, в основание черепа. Ни предупредительного окрика, ни команды поднять руки и повернуться, ни предложения сдаться. Такие жесты – для хороших парней в вестернах, тех, что носят белые шляпы и в конце получают в награду девушку. В реальной жизни, если хороший парень дает шанс злодею, то получает пулю. Луис никогда не думал о том, хороший он или плохой парень, и, сказать по правде, ему было на это глубоко наплевать, но умирать ради соответствия некоему романтическому идеалу он не собирался. Уложив первого, Луис мгновенно сместил пистолет чуть вправо. Второй незнакомец еще пытался вынуть просунутую в разбитое окно руку и, зацепившись за острый выступ рукавом, не успел отреагировать должным образом. Поняв, что против двоих у него нет шансов на спасение, он замер и тут же ощутил острую боль, услышал хлопок выстрела и свалился на землю, держа руку над головой с торчащим из рукава осколком стекла. Ему еще хватило сил поднять оружие, но оно уже смотрело в никуда, а потом все исчезло.

Дверь в спальню была закрыта. Луис начал оттаскивать парня со стеклом в руке от двери, а Ангел обратился к Жандро:

– Бобби, ты меня слышишь? Меня зовут Ангел. Мы с напарником были здесь днем, сопровождали Чарли Паркера.

– Я тебя слышу, – отозвался Бобби. – И я вооружен.

– Вот и отлично. У нас здесь два трупа, так что ты со своей подружкой жив только благодаря нам. Так что делай, что скажем, потому что нам надо вывезти вас отсюда.

Изнутри донесся взволнованный шепот, потом дверь открылась, и в проеме возник Бобби Жандро. Ветеран сидел в каталке в одних трусах и с «береттой» в руке. Он посмотрел на державшего наблюдение Ангела и перевел взгляд на Луиса, оттаскивавшего в сторону первое тело. На сосновом крыльце оставался кровавый след.

– Нам нужны мешки для мусора и клейкая лента, – сказал Луис. – А еще швабра и вода, если, конечно, ты не хочешь сохранить кровь как элемент декора.

Из-за спины Бобби выглянула Мэл. Она, похоже, была голая, если не считать прикрывавшего стратегически важные места полотенца.

– Мэм… – кивнул Ангел. – Вам бы лучше накинуть на себя что-нибудь. Игры кончились…

К тому времени как Бобби Жандро и Мэл Нельсон оделись и положили в сумку туалетные принадлежности и кое-что из вещей, трупы были упакованы в черные мусорные мешки и обмотаны лентой. Смерть исказила черты убитых, но Бобби опознал обоих без колебаний: Твайзел и Гринэм, бывшие морпехи.

– НЗЦ. Наблюдение и захват цели. Военно-учетная специальность 8451.

Ангел непонимающе на него уставился.

– Снайперы-разведчики, – пояснил Луис.

– Они были первой из двух снайперских команд, внедренных в Аль-Адамию, – продолжал Жандро. – Непосредственно перед тем…

Ну вот. Его вдруг охватило желание все рассказать, желание поделиться своей историей, потому что его приятели повернулись против него, но Ангел посоветовал приберечь откровения на потом. Мэл Нельсон приехала на большом старом грузовике, так что ее попросили подъехать к дому сзади, чтобы погрузить тела. Парочку усадили в «Мустанг», и Ангел, выключив предварительно джи-пи-эс, отвез их в мотель, расположенный около Бакспорта, а Луис, следуя указаниям Жандро, отогнал грузовик к заброшенному гранитному карьеру неподалеку от Франкфорта. При помощи веревок и цепей из гаража ветерана он перевязал оба трупа и бросил их в темную воду. Луис уже собирался отправить туда же и маячок, но передумал. Вещица была ценная, сам он такую сделать бы не смог. Луис бросил ее в кузов грузовичка Мэл и отправился в мотель.

И вот там, поскольку делать больше было нечего, они и выслушали историю Бобби Жандро.

Глава 27

Я просидел с Уолшем, пока не увезли тело Проктора. Думаю, детектив наказывал меня за недостаточную откровенность, но, с другой стороны, он по крайней мере разговаривал со мной и не пытался под надуманным предлогом отправить на ночь в камеру. Дорога до Портленда заняла бы часа три, а так как я устал и хотел принять душ, то решил поискать место поближе. Впрочем, принять такое решение мне помогли. Эксперты-криминалисты хотели отложить полноценный осмотр до утра, после чего ожидалось прибытие собак-нюхачей. Уолш предложил, чтобы я, в духе доброй воли и сотрудничества, оставался до утра где-нибудь поблизости, на тот случай, если завтра утром, а может быть, и ночью у него возникнет какой-нибудь вопрос.

– Специально для такой цели даже держу под рукой блокнот, – сообщил он, прислоняясь к машине.

– Неужели? На тот случай, если вдруг возникнет необходимость задать мне неудобный вопрос?

– Точно. Ты бы удивился, узнав, сколько копов могли бы сказать то же самое.

– А знаешь, не удивился бы.

Он покачал головой с выражением безнадежности на лице, какое бывает у кинолога, столкнувшегося с особенно упрямым псом, который не отдает мяч. Стоявший неподалеку Сомс с несчастным видом наблюдал за нами. Было ясно, что он с удовольствием принял бы участие в нашем разговоре, но Уолш намеренно исключил его из числа участников. Интересно, почему? Я уже сообразил, что в их отношениях возникнет напряженность. Будь они семейной парой, Уолш спал бы в эту ночь в комнате для гостей.

– Кто-то может сказать, что у нас, полицейских, которым вечно недоплачивают, зуб на тебя, особенно учитывая историю с Хансеном, – продолжал он, и я тут же вспомнил Хансена, детектива из полиции штата, и заброшенный дом в Бруклине, где погибли моя жена и дочь. Подгоняемый каким-то неуместным миссионерским пылом, он последовал туда за мной, за что его и наказал неизвестный убийца, целью которого был я, а Хансен просто попал под руку.

– Работать он уже вряд ли будет, – добавил Уолш. – А я вот так и не понял, что он делал той ночью у тебя в доме.

– Хочешь знать, что случилось той ночью?

– Нет. Я же знаю, что ты в любом случае не расскажешь, и кроме того, я читал официальный отчет. Дыр там больше, чем у бродяги в штанах. Ты в любом случае соврешь, частично или полностью, как всегда, как и сегодня вечером, я имею в виду то, что ты рассказал.

– Тем не менее мы здесь дышим ночным воздухом, ведем беседу.

– Все так. И ты, наверное, хотел бы знать, с чего это.

– Давай послушаю.

Уолш оторвался от моей машины, достал сигареты и закурил.

– Ты, конечно, тот еще хрен, и считаешь себя умней других вопреки многочисленным свидетельствам обратного. Но ты сражаешься за справедливое дело. Поговорим завтра. Может, за ночь у меня появятся блестящие идеи, может, у криминалистов возникнут вопросы – ты ведь мог наследить на месте преступления, – но потом тебя уже никто задерживать не станет. Взамен я жду, что в ближайшее время ты позвонишь и облегчишь душу, рассказав все, что уже знаешь или узнаешь. После этого у меня будет ответ на вопрос, что именно здесь произошло, и я, может быть, даже получу повышение за успешное расследование. Как тебе такой вариант?