Крестный. Путь наверх (сборник) - Сергей Зверев

Боня, обнаружив и прочитав записку, вопросительно посмотрел на Самурая.

— И че делать теперь будем? Пташка, похоже, упорхнула.

— Че делать, че делать, — передразнил его Самурай. — Барыбе звонить надо, пусть он и скажет.

Самурай снял трубку с телефонного аппарата, стоящего на прикроватной тумбочке, и набрал номер.

— Але, Барыба, это Самурай. Ее здесь нет, похоже, она на кого-то работала, потому что утром, едва явившись, сдернула. Знала, падла, что ей за это будет… Хорошо… понял.

Самурай положил трубку и сказал, обращаясь к Боне:

— Сказано зависнуть здесь. Подождем немного на тот случай, если явится пташка.

— Сколько ждать-то? — угрюмо спросил Боня.

— Сколько Барыба скажет, — ответил Самурай. — Бабы, — он посмотрел на лежащих на полу девчонок, — у нас тут есть. За водярой и жрачкой сбегаем.

В этот момент в дверь квартиры позвонили.

Самурай схватил за шиворот Ирину, поставил ее на ноги и, вынув из-за пояса пистолет «ТТ», сказал:

— Сейчас ты тихо пойдешь к двери и откроешь. Если там рыжая, ты ее впустишь. Всех остальных отсылай на хрен. Поняла?

Ирина утвердительно кивнула.

— И не дрожи так от страха, — тряханул ее Самурай и подтолкнул к двери.

Перед тем как она открыла дверь, Самурай спрятался за косяк, прижавшись к стене с пистолетом наготове. Когда Ира открыла дверь, она увидела, что на пороге стоит совершенно незнакомый ей высокий молодой человек.

— Здравствуйте, — улыбаясь, произнес он. — А Рита дома?

— Нет, — еле слышным голосом ответила Ира.

— А когда она будет?

— Не знаю, — слегка скосив глаза в сторону Самурая, произнесла Ира.

— Жаль, — улыбнувшись, ответил молодой человек. — Мы с ней на днях на танцах познакомились, она дала мне свой адрес. Сказала, чтобы я пришел к ней в гости. Вот я и пришел, а ее нет. Ну ладно, — сказал молодой человек, пожав плечами, — зайду в другой раз. Передайте ей привет от Игоря.

Он попрощался и стал спускаться по лестнице. Выйдя из подъезда, он подошел к серебристой «Тойоте», открыл дверь и уселся на заднее сиденье.

— Ну что там? — спросил Костя Титов, сидевший рядом с водителем.

— Похоже, что рыжей нет. Барыбинские братки, видимо, там застряли. Наверное, решили засаду сделать.

— Из чего ты сделал такой вывод? — спросил Титов.

— Баба, когда со мной разговаривала, все время в сторону косилась. Похоже, один из бандюков рядом с ней стоял и грозил ей, чтобы она не пикнула, слова лишнего не сказала. Я подумал, что их в заложницы взяли и будут сидеть там ждать.

— А если она сюда вообще не вернется? — задумавшись, произнес Костя.

— Ну, раз в засаде сели, значит, есть основания думать, что вернется.

— Ладно уж, коли они здесь, значит, и мы здесь будем сидеть, — сказал Костя. — Каждые полдня будем менять машины, чтобы не заподозрили. Один человек пусть будет все время в подъезде. На каком этаже эта квартира?

— На третьем, — ответил Игорь.

— Значит, пусть на четвертом или втором стоят, чтобы дверь квартиры всегда была под наблюдением. Если что случится, пусть сообщает по рации сюда, в машину. Задача ясна? — спросил Костя своих подчиненных.

— Все понятно, — ответил Игорь.

— Ну раз понятно, вот ты и иди первый в подъезд, — отдал распоряжение Костя, улыбаясь.

Потапов вошел в большой зал, в котором располагался штаб избирательной кампании «Движения за экономические свободы». Несмотря на то что день клонился к вечеру, работа в штабе кипела. У стен, увешанных огромными картами города, стояли группы агитаторов, которым работники штаба ставили задачи, показывая на карте район, в котором необходимо будет вести работу. На столах секретарей штаба сортировали только что привезенные из типографии отпечатанные листы с агитационными материалами. Двое диспетчеров-мужчин звонили по телефонам, договариваясь с кем-то об организации предстоящих встреч с избирателями.

Потапов заметил, что за одним из столов сидит Юля и что-то пишет. Он подошел к ней и поздоровался.

— Ну что, включилась в работу?

— Да, уже на полную катушку, — ответила Юля, улыбнувшись. — Временами все это напоминает некое сумасшествие, какую-то азартную игру, в которую вдруг стали играть взрослые тетеньки и дяденьки.

— Выборы — это всегда небольшое сумасшествие, — отмахнулся Потапов, — причем массовое. Что это? — он показал на исписанный листок, лежащий перед Юлей.

— Новая листовка. Ее мы будем давать лично в руки избирателям. Я предложила перед каждой встречей ходить по окрестным домам и раздавать листовки непосредственно избирателям, приглашая их на встречу. Мне кажется, это не менее действенный способ, чем реклама в средствах массовой информации.

— Правда, телевидение я бы тоже не сбрасывал, — заметил Потапов, поворачиваясь к небольшому телевизору, стоящему за столом Юли.

В этот момент по нему передавали местные новости. На экране — знакомое лицо Семена Шатунова. Кто-то из сотрудников прибавил громкости.

— До окончания выборов осталось чуть больше недели, но уже сейчас можно говорить, что эти выборы зарекомендовали себя как самые скандальные в истории нашего города. Мы регулярно сообщаем вам, избиратели, о тех многочисленных нарушениях и безобразиях, которые творятся на этих выборах. К этому часу поступили очередные новости. На сей раз произошло нечто оригинальное.

Шатунов взял в руки лежащий перед ним на столе листок бумаги.

— Эта листовка от кандидата в мэры господина Силантьева, в которой он приглашает избирателей на встречу. Встреча должна состояться в Октябрьском районе нашего города на территории избирательного участка 144, в шесть часов вечера. Казалось бы, ничего необычного в этом нет, — улыбнувшись, прокомментировал Шатунов, — если бы не одна маленькая деталь. В листовке указывается, что на этой встрече избирателям будут раздаваться ценные подарки.

Семен Шатунов поднял глаза, оторвавшись от листовки:

— Правда, в листовке не уточняется, что это за ценный подарок, но можно предположить, что вряд ли это будет портрет с автографом самого кандидата. Наша съемочная группа уже выехала на место встречи, чтобы выяснить, что из себя будут представлять дары Силантьева избирателям. Возможно, нам повезет и кандидат в мэры осчастливит и нас, телевизионщиков.

— Что он несет такое? — возмущенно проговорила Юля, глядя на экран телевизора. — У нас не было таких листовок. Это же явная провокация!

Она перевела вопросительный взгляд на Потапова и спросила:

— Зачем он это дал в эфир? Почему не позвонил нам и не проверил информацию?

Потапов промолчал.

Шатунов между тем продолжал:

— Кроме этого, участились срывы агитационных листовок и портретов кандидатов. Создается впечатление, что в штабах некоторых кандидатов работают специальные бригады тех, кто занимается срывом листовок и портретов своих конкурентов. Больше всего от этого страдает нынешний мэр города господин Стеклов. По его словам, только за последнюю неделю выборов ему пришлось допечатать несколько тысяч дополнительных тиражей наглядной агитации…

Потапов отвернулся от телевизора и переспросил у Юли:

— Ты спрашиваешь, почему он дал эту информацию?

— Да, — подтвердила она и добавила: — Как я поняла, у нас с этим Шатуновым неплохие отношения.

— У него неплохие отношения со всеми, кто платит. Видимо, сегодня кто-то другой заплатил больше. И, судя по второй информации, несложно догадаться кто.

— Вы думаете, это Стеклов? — спросила Юля.

Но ответить Потапову не дали, так как в этот момент в зал вбежал разъяренный Силантьев. Он бросился к нему и закричал, размахивая сжатым в кулаке клочком бумаги:

— Что это такое, черт возьми? Это провокация, это безобразие! Ты только посмотри! — Он развернул смятую листовку и протянул ее Потапову. — Вот это мы сегодня нашли на месте моей встречи с избирателями. Ты только почитай, что здесь написано.

— Незачем, — спокойно ответил Потапов. — Мы только что видели это по телевизору. Господин Шатунов, ведущий теленовостей, только что проинформировал нас.

— Как? — недоуменно и обескураженно глядя на телевизор, произнес Силантьев. — Что, это все уже попало на телевидение?

— К сожалению, да, — ответил Потапов. — Здесь вряд ли что можно было сделать. Эта акция заранее спланирована и потому попала в программу новостей. Полезнее подумать о том, какие контрмеры нам принять в связи с этим. Давайте сделаем это через полчаса в зале для заседаний.

Потапов посмотрел на часы.

— Я жду все руководство избирательного штаба. — Он посмотрел на Юлю и добавил, обращаясь к ней: — Вы тоже будьте.

Через полчаса все руководство сидело в зале заседаний ассоциации «Корвет».