Хромосомное зло - Мик Фаррен

– Хоммм… Хоммм… Хоммм…

Она дошла до помоста, наклонила голову и упала на колени. Когда Нэнси исчезла в горе подушек, Билли рывком обернулся к Риву:

– Предполагается, что и мы туда пойдем?

– Вроде бы похоже на то. Или тебе не нравится эта идея?

– Ничуть, – скорчил гримасу Билли.

Рив заржал:

– А мне казалось, что ты любитель мягких, пушистых кисок!

– Да, но…

– Но что?

– Как-то так… при народе… и вообще, мне кажется, что она это посчитает… как бы тебе сказать… своей моральной победой! Она ведь решит, что унизила этим меня, понимаешь?

Рив ухмылялся:

– Еще бы не понять. Унижать-то она мастерица. Но я, честно, не представляю, как тебе этого избежать.

– И я не представляю, – заерзал Билли. Нэнси долго пробыла среди подушек. Гораздо дольше, чем остальные, даже чем всадники. Наконец, явилась. Шла на прежнее место через комнату со спокойной улыбкой на лице. В это время снова запели. Рив что-то буркнул, встал и двинулся к трону. Нэнси в изнеможении рухнула рядом с Билли:

– Тянешь до последнего, не так ли?

Билли нахмурился:

– Так. Но выхода не вижу.

– А мне показалось, ты только что намекал на сексуальное возбуждение, – подняла брови Нэнси.

– Да не в этом же смысле.

Нэнси скромно улыбнулась:

– Нет, правда, это совсем-совсем неплохо…

– Да что ты несешь…

Рив провел с А. А. Катто меньше времени, чем Нэнси, и Билли даже наполовину не успел подготовиться к предстоящему ритуалу. Но и ему пришлось подняться на ноги и идти, подстраивая шаги в такт в такт ритмичному завыванию:

– Хоммм… Хоммм… Хоммм…

Билли шел, как приговоренный к казни.

– Хоммм… Хоммм… Хоммм…

Расстояние до помоста казалось бесконечным.

Но вот он дошел. А. А. Катто лежала с закрытыми глазами. Он оттягивал время и стоял, глядя на нее сверху вниз. Она открыла глаза. Голос ее вибрировал, как мяуканье:

– Пожалуйста, на колени, Билли.

Билли сжал зубы и неловко встал на колени.

– Теперь отдай мне дань уважения как королеве, Билли.

Билли закрыл глаза и медленно приблизил губы к влажной и вспухшей промежности А. А. Катто. А. А. Катто со счастливой улыбкой сказала:

– Я уверена, что ты будешь очень почтительным подданным.

21

– Думаю, какое-то время я еще продержусь.

Малыш Менестрель растянулся на стуле, глядя на отражение света в стакане с вином. Он впервые чувствовал себя комфортно с тех пор, как его похитили из отеля Альберта Шпеера. Напротив него за столом ухмылялся Странник.

– Тебе придется держаться, пока не найдешь способа выбраться отсюда.

Малыш Менестрель уныло кивнул:

– Сам знаю. Стараюсь про это не думать.

Священники в желтых мантиях привели троих путников в номер из нескольких комнат, где-то в глубине зиккурата. Здесь их оставили ждать, пока Благословенный Иоахим выразит желание встретиться с ними. Дверь не заперли, но в сущности это был плен. Каждый из путников понимал, что не сможет найти выход из лабиринта лестниц и коридоров, составлявших интерьер гигантского здания.

Довольно просторная главная комната соединялась с тремя небольшими каморками. Здесь было просто, но уютно. Главная комната меблирована квадратным столом и четырьмя стульями из какого-то светлого дерева, украшенного геометрическими инкрустациями. В каждой каморке – узкие нары для спанья. В номере не было окон, только стены из гладкого черного камня. Но света хватало – горело множество свечей в какой-то треугольной конструкции, подвешенной под потолком.

Священники удалились, и вскоре двое в синих одеяниях, из обслуги, предназначенной для грубой работы, принесли еду – чашу с фруктами, поднос с выпечкой типа плоских бисквитов, боль-шой кувшин вина и стаканы. Безмолвно все это поставили на стол и ушли.

Джеб Стюарт Хо немедленно влюбился в это место. Он съел немного фруктов, выпил полстакана вина и ушел в свой чуланчик помедитировать, оставив Малыша Менестреля и Странника не спеша допивать кувшин. Менестрель осушил свой стакан и снова наполнил его.

– Мне еще больше бы понравилось, окажись тут пара девчонок.

Глаза Странника отразили мерцание свечей:

– Тут этого не найдешь.

– А то я не знаю!

– Может, ты решишь эту проблему как-нибудь иначе.

– Что?

– Говорю: ты смог бы найти способ решить эту проблему.

– Я слышал, что ты сказал. Но… пытаюсь понять твою мысль.

Странник широко улыбался:

– Мне кажется, ты поймешь.

Менестрель нахмурился:

– Ты все время подбрасываешь какие-то намеки. Становишься, черт побери, слишком таинственным!

– А как мне еще развлекаться, в моем-то возрасте?

Менестрель через стол подвинул к нему кувшин:

– Кто тебе мешает напиться? Может, станешь более терпимым для общения.

Странник налил себе вина:

– Что нам спорить? Я не рассказывал тебе, как однажды в Порт-Иуде встретил девчонку легкого поведения, которой не повезло?

Малыш Менестрель покачал головой:

– Нет, но уверен – расскажешь.

Малыш Менестрель продолжал наливать себе и попивать, а Странник затянул длинный, нудный и местами непристойный рассказ. История тянулась и тянулась, и Малыш Менестрель быстро потерял нить повествования. Странник как раз подбирался к изюминке рассказа, когда в дверь тихонько постучали. Рука Малыша Менестреля инстинктивно потянулась к ножам на поясе.

– Что это, по-твоему?

Стук раздался снова. Странник пожал плечами:

– Остается только выяснить, что именно. Не думаю, что есть причина для тревоги. – Он повысил голос: – Входите.

Дверь открылась, вошли трое. Назвать их мужчинами можно было бы только в общем смысле. Они были лысыми и в целом смахивали на гомосексуалистов, если вообще их считать мужчинами. У них были изящные фигуры, почти девичьи, и они двигались как-то преувеличенно изящно. Они были в розовых одеяниях из ткани, похожей на струящийся шелк, глаза подкрашены синим макияжем. Менестрель заподозрил, что их избыточно длинные ресницы – накладные. Заговорили они высокими и нежными голосами.

– Нас послал Благословенный чтобы удовлетворить все ваши потребности.

Странник поднял брови:

– Нам вполне удобно и комфортно.

– Нас послали предложить вам любое дополнительное удовольствие, какого вы могли бы пожелать.

– Дополнительное удовольствие? – Малыш Менестрель оторвался от стакана.

Он внимательно сверху донизу оглядел по очереди каждого из троих.

– Какой именно вид удовольствия вы имеете в виду?

Средний из троицы мило улыбнулся: