Пока я не умерла - Эми Плам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она вздохнула.
— Ты права. Я сама поинтересуюсь у Жан-Батиста, так, на всякий случай, просто, чтобы быть уверенной. Но, Кейт?
— Да?
— Я так рада, что Чарльз в безопасности.
— Понимаю тебя, Шарлотта. Я тоже очень рада. Хорошо, что он с другими ревенентами, — сказала я.
А не с нума, подумала я, прекрасно зная, что Шарлотта страшилась точно того же.
* * *
И вот мы снова собрались все вокруг массивного камина в большом зале. Жан-Батист объяснил, что они нашли у Женевьевы и Жюля, в общем ничего. Ни единой зацепки. Однако, это было ясно с самого начала. Была вероятность того, что объектом взлома мог служить какой-нибудь документ. Но что это за документ ни Женевьева, ни Жюль не имели ни малейшего понятия.
— Никак не могу понять, — сказал Жан-Батист, приложив два пальца ко лбу, — которая из наших бумаг, так могла бы заинтересовать наших врагов.
— Может информация о банковских счетах? спросила Виолетта. — Может быть они ищут номера счетов или что-нибудь в этом роде.
— Что ж, это мысль, — сказала Жюль. — Но у нас теперь нет никаких бумаг — все финансовые операции ведутся через компьютер. И даже если нума уже не так богаты, как прежде, сомневаюсь, что наши банковские счета, станут их первой мишенью, если им необходима некоторая наличность.
Виолетта нахмурилась.
— Можно я? — спросил Гаспар.
Он был слишком вежлив, чтобы вмешаться в разговор, не попросив разрешения. Жан-Батист кивнул ему.
— Несмотря на то, что я согласен с тем, что мы должна разобраться и понять что же нума искали, мы не должны исключать и того, что это могло быть просто отвлекающим маневром. Возможно, они пытаются отвлечь наше внимание от чего-то полномасштабного.
Заговорила я.
— Шарлотта упоминала о чем-то таком по телефону.
Все уставились на меня.
— Ей звонил Чарльз. Он в Берлине, живет с группой ревенентов. Он звонил предупредить, о слухах, которые ходят, дескать, нума в Париже затевают нечто значительное.
— Да, она и мне звонила… — начал было Гаспар, но был прервал Виолеттой.
— Почему я ничего об этом не слышала? — воскликнула она, её лицо порозовело от эмоций, сигнализирующие о том, что она официально облажалась.
— Я…Я собирался позже с тобой посоветоваться, Виолетта, — заикаясь произнес Гаспар. — Но Шарлотта позвонила мне только вчера, а взлом произошел сегодня утром. Всё произошло так быстро.
Виолетта в отчаянии сжала руками виски.
— Как же я могу помочь, когда от меня скрыли столь важную информацию?
Все уставились на неё. Амброуз закатил глаза и произнес только губами, так чтобы я видела, — Драма. Королева.
Она обвела нас всех взглядом, будто только сейчас заметила, что мы тоже все здесь, а затем вновь посмотрела на Гаспара.
— Прошу простить меня, — сказала она. — Я так старалась. Но везде, куда бы я не ткнулась, натыкалась на кирпичную стену…когда информация была прямо перед нашим носом.
Она встала и подошла к Гаспару, положив изящную руку ему на плечо, она повела его прочь от группы.
— Так что именно тебе сказала Шарлотта? — спросила она его, когда они покинули комнату.
По другую сторону от камина, с краю группы, в кресле сидел Артур, и качал головой, устало, как терпеливый муж темпераментной супруги. Он вытащил ручку и блокнот из своего внутреннего кармана пиджака и начал писать.
Я сжала руку Винсента. Он сидел передо мной на полу, его локти опирались на диван, так чтобы он мог держать мою руку. Он поднял глаза на меня, а я кивнула на Артура.
— Он ведет заметки? — шепотом спросила я.
Винсент посмотрел туда, куда указывала я.
— Нет, он пишет, — ответил он.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, заинтригованная.
— Он писатель. Пишет романы.
Винсент рассмеялся, увидев моё удивленное лицо.
— А ты что считала, что мы не можем делать карьеру не связанную со спасением жизни? Надо же Виолетте с Артуром чем-то заниматься. У них ведь даже нет телевизора.
— А что он пишет?
— Слышала что-нибудь о Пьере Делакруа?
— Ну да, исторический персонаж, тиран? Кажется, я даже как-то читала о нем какую-то книжку в аэропорту. Её Артур написал?
Винсент кивнул.
— Эту и Орели Санкт-Онже, Генри Котильон и Гилар Бенуа.
У меня отпала челюсть, когда я поняла, что писатель под одним из самых известных псевдонимов во французской литературе последних двух столетий сидит со мной в одной в комнате и строчит в блокноте.
— Это никуда не годиться. Заседание окончено, — рявкнул Жан-Батист, обратив внимание на тот факт, что никто больше не обращает на него внимания. — Я буду разговаривать с каждым по отдельности, о том, что требуется сделать. Винсент, — сказал он, подходя к нам, — мне нужно, чтобы ты завтра же вылетел в Берлин. Поговори с источниками Чарльза. Узнай все, что они им известно. Откуда исходит информация.
Винсент кивнул, и Жан-Батист направился к Жюлю.
— Ого, вот так просто и ты свободен, — сказала я. — Как думаешь, сколько тебя не будет в Париже?
— Полагаю, пару дней. Всё зависит от того, что я обнаружу, когда окажусь там. И что это за информация окажется на самом деле. Хотя, у меня есть ощущения, что у ЖБ есть причины отправить меня туда, вместо того, чтобы просто позвонить. Скорее всего еще и для того, чтобы узнать как там Чарльз.
Я кивнула, и, хотя я почувствовала укол грусти о того, что он уезжает — так много всего происходит, что у нас едва хватало времени, чтобы наверстать упущенное, с тех пор, как он вышел из спячки — я также почувствовала облегчение. Потому как у меня появилась возможность (может быть единственная) отправиться в Le Corbeau.
Глава 26
Когда мы с Джорджией вышли из дома на следующие утро и увидели Жюля, ждущего нас в машине, моё сердце чуть дрогнуло. Винсент должно быть уже улетел в Германию. Я достала свой сотовый и увидела от него прощальную эсмску. Моё сердце бешено заколотилось, нет худа без добра, сегодня мой день.
— А что случилось с самим водителем? — спросила я, запрыгивая на переднее сидение, а Джорджия на задние сидение.
— Винсенту должен был быть здесь сегодня утром, но ему надо было вылетать в шесть утра, что означало, что в аэропорту надо было быть в пять.
— Как здорово для вас ребята, что вы не спите, — сказала я.
По привычке, Жюль бросил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы понять слышала ли это Джорджия. Но когда я напомнила ему, что она в курсе, он вновь успокоился.
Сейчас он считает меня одной из них, подумала я, и улыбнулась, когда я дотронулась до медальона, спрятанного под моей рубашкой.