Архитекторы нового мирового порядка - Генри Киссинджер

приходит сейчас подход, основанный на признании многосторонней взаимозависимости между всеми отдельными элементами международной системы. Это лишь первый, пусть скромный, но совершенно необходимый шаг в сторону от нынешнего анархического и неуправляемого состояния в мире, в основе которого лежит так называемый «суверенитет» хаотического множества конкурирующих и ссорящихся между собой государств, в сторону сначала вынужденного, а потом и вполне сознательного сотрудничества. Конечной целью такой эволюции станет истинное «сообщество» людей, объединенных взаимным уважением и общностью интересов. Вряд ли есть необходимость вновь подчеркивать, что национальный суверенитет представляет собой в век глобальной империи человека главное препятствие на пути к его спасению. И тот факт, что он упорно сохраняет свое значение как руководящий принцип государственного устройства человечества, представляет собой типичный синдром нашего ненормального культурного развития, а следовательно, и всех наших затруднений.

В этой связи позволю себе более детально коснуться некоторых вопросов, которые я уже обсуждал ранее. До начала Второй мировой войны в мире было около шестидесяти суверенных государств, некоторые из них — с обширными колониальными владениями. Сейчас их около 150, причем 144 страны входят в Организацию Объединенных Наций. И все они: большие и малые, старые и молодые, одни — весьма монолитные и однородные, другие — в высшей степени гетерогенные по структуре, одни — представляющие рациональный единый организм, другие — носящие на себе отпечатки различного рода исторических, расовых, географических и культурных обстоятельств, оправдывающих их существование, — все они в высшей степени эгоцентричны и чрезвычайно ревностно относятся к своим прерогативам суверенитета. Границы одних многократно передвигались на протяжении столетий, неустойчивые и переменчивые, как ртуть, многие из них и сейчас еще служат предметом оживленных дискуссий. Другие упорно хранят традиции древних династических браков и альковных союзов или прихоти картографов, перенесших на чертежную доску сферы влияния колониальных империй. И все-таки каждая из стран, даже замышляя планы захвата чужих территорий, провозглашает незыблемость и священную неприкосновенность своих собственных границ.

Если говорить о практической стороне дела, то для большинства относительно маленьких и слабых государств суверенитет остается в значительной степени номинальным, не говоря уже о введенной недавно концепции ограниченного суверенитета. По сути дела, перед лицом сверхдержав и других крупных государств и даже могущественных корпораций положение маленьких стран представляется в наше время довольно-таки безнадежным. Однако даже и они, на собственном опыте испытав, что значит быть слабым перед лицом сильных, не уступают последним в жестокости, отказываясь признать за теми этническими и культурными меньшинствами, которые по капризу истории оказались в пределах их территорий, те же самые права на самоопределение и независимость, которых они требуют для себя на мировой арене.

И все-таки, при всей своей этической, политической и функциональной неприемлемости и нелепости, суверенитет национального государства по-прежнему остается краеугольным камнем нынешнего мирового порядка. Более того, совершенно очевидно, что в последнее время наблюдается даже определенное возрождение культа суверенности, культа, который осудил Арнольд Дж. Тойнби, назвав его «главной религией человечества, избравшей в качестве объекта поклонения кровавого бога Молоха, который требует от людей приносить в жертву своих детей, самих себя и всех своих ближних — представителей рода человеческого». Стоит ли удивляться, что структура нынешнего международного здания оказывается столь нестабильной и шаткой, если оно построено из старых негодных кирпичей — суверенных национальных государств.

* * *

Ничто, наверное, не показалось бы более странным и диким наблюдающему со стороны нашу Землю умному инопланетянину, чем этот калейдоскоп всевозможных стран, разделивших на части ее континенты — кусочек тебе, кусочек мне, — а теперь стремящихся поделить между собой и моря. Инопланетянин еще более удивится, когда, приблизившись, увидит, какую изобретательность умудряются проявлять земляне для того, чтобы оправдать существование этой немыслимой структуры и управлять ею.

Чудовищный военный рост, ежегодно поглощающий 6–8 % общего продукта человеческого труда для разрушительных целей, далеко не единственный абсурдный побочный продукт этого бессмысленного разделения. К нему можно добавить и разросшуюся до неимоверных размеров систему дипломатических служб, пользы от которой сейчас не многим больше, чем от столь же разбухшей системы секретных разведывательных служб. Очевидно, что в наш век — век, когда системы телефонной, телеграфной и телевизионной связи, телексы, радио, пресса и охватывающие буквально весь мир авиалинии приносят в каждый дом все свежие новости, когда информация сама по себе, без посторонней помощи путешествует по свету, когда журналисты не пропускают ни одного более или менее интересного происшествия, не осветив его на полосах газет, а спутники постоянно следят за тем, что делается на всей поверхности планеты, — значительная часть всех этих в высшей степени громоздких, манерных и безнадежно устаревших служб, оставшихся нам от времен рыцарей меча и шпаги, оказывается совершенно лишней и неуместной.

Кроме явных, осязаемых и режущих глаз результатов деятельности всех этих служб и организаций, в частности военных, изобретено множество всяких мелких ухищрений, усложняющих и запутывающих современную жизнь. Чудовищно раздувая бюрократический аппарат, чиновники этих служб рассылают во все концы орды зашифрованных сообщений, кодированных инструкций, вводящих в заблуждение докладов, перекрывающих друг друга и абсолютно друг другу противоречащих договоров, протоколов, составленных во изменение ранее подписанных протоколов, которые в свою очередь были предназначены для внесения поправок в прежние законы — также и в законы, которых вообще никогда не должно было бы существовать в природе. Создаются искусственные альянсы, о которых обычно тут же и забывают, разрабатываются международные законы, допускающие множество самых различных интерпретаций — впрочем, это не так уж и важно, поскольку их все равно никто никогда не соблюдает.

И это все — общая картина, так как в массе своей земляне, к счастью, не так уж безнадежно глупы, как это могло бы показаться наблюдающему гипотетическому инопланетянину. Люди уже начинают сознавать не только всю бесполезность и бессмысленность, но и ту непомерную цену — в самых различных смыслах, — которую им приходится платить за все эти паразитические механизмы. Более того, сейчас широко распространяется убеждение в правоте Тойнби, отмечавшего, что «сила поклонения культу национального государства вовсе не свидетельствует о том, что национальный суверенитет действительно представляет собой удовлетворительную основу политической организации человечества в атомный век. Истина как раз в прямо противоположном… в нашу эпоху национальный суверенитет, по сути дела, равносилен массовому самоубийству».

* * *

То обстоятельство, что сегодня множество людей продолжает упорно отстаивать национальный суверенитет, вовсе не служит, по моему мнению, доказательством его целесообразности. Ведь до того момента, как мир получил возможность убедиться в ложности и коварстве мифа об экономическом росте, и он пользовался точно таким же единодушным поклонением. И, так же как этот миф верно служил интересам мирового истеблишмента, помогая ему прикрывать