Дочь куртизанки - Клаудиа Дэйн

– Не перестану, – прошептала она, медленно стягивая правую перчатку. – Хочу, чтобы вы знали все теперь, когда мы расстаемся. Вы, должно быть, заметили, что я очень правдива, Эш. Не хочу исправляться, особенно теперь, когда для меня все потеряно. Когда вы потеряны для меня.

– Я пытаюсь сделать все правильно, – сказал он хриплым голосом и уставился на ее обнаженные руки. Восхитительно, как соблазнительна и эротична может быть женская рука, обнаженная и белоснежная в темноте.

– Я это знаю, – выдохнула она. – Но интересно, понимаете ли вы, в какой момент покидаете меня. Как теперь я смогу быть куртизанкой, Эш, когда вы стали единственным мужчиной, чьих прикосновений я жажду?

– Это пройдет, – огрызнулся он.

Неужели, он так сказал? Боже, помоги мне! Она не была уверена. Хотелось бы так думать.

– Возможно. Но как жаль, если это случится. Мне это нравится, Эш. Это моя стыдливая тайна. Мне нравится то, что я чувствую к вам, этот жар, трепет, головокружение, которые охватывают меня, когда вы смотрите на меня, когда прикасаетесь ко мне. Не думаю, что смогу то же самое чувствовать к другому мужчине. Или я ошибаюсь? Сколько придется познать мужчин, чтобы стереть воспоминания о ваших прикосновениях? Через сколько постелей придется пройти? Сколько рук? Сколько губ должны прикоснуться к моему телу, чтобы я смогла вырвать из сердца память о ваших поцелуях?

– Господи! Перестаньте, Каро!

Эшдон схватил ее за руки и дважды встряхнул. Его прикосновение обожгло ей кожу. Он откинулся на свое сиденье, словно дикий зверь, загнанный стаей охотничьих собак.

– Не могу прекратить. – Она наклонилась, чтобы положить руку ему на щеку, отлично зная, что корсет при этом немного распахнулся и ее грудь почти выпала наружу. – Я хотела, чтобы меня желали. Я это вам говорила. Это чистая правда. Но хотите, скажу вам другую правду, Эш? Я хотела, чтобы меня желали вы. Вы.

– Я тебя хочу, – прошептал он.

– Я тебе верю, – сказала она тихо, и ее дыхание коснулось его лица.

– Твое желание гораздо больший подарок мне, чем это жемчужное ожерелье.

Она наклонилась и поцеловала его в щеку, почувствовав на губах колючую щетину. Прощальный поцелуй, не такой простой, как дружеский. И ничего общего с ним не имеющий.

– Я хочу тебя, Эш, – прошептала она ему в лицо. – Хочу тебя прямо сейчас. Какая же я куртизанка, если единственный мужчина, которого я хочу, – она говорила, слегка касаясь губами его губ, – это ты.

Глава 23

Они поженились в одиннадцать утра на следующий день. Все было просто. Мама получила особое разрешение в тот же день, когда выплатила долги лорда Эшдона. Естественно, лорд Уэстлин был приглашен на свадьбу, но предпочел не явиться.

Казалось, Эшдону это безразлично. Ему вообще ни до чего не было дела. Считается, что человек на своей свадьбе должен проявлять какие-то эмоции, но Эшдон проявлял только решимость. Каро посчитала, что решимость не слишком уместна во время свадьбы, но она вообще вознамерилась игнорировать все, что касалось лорда Эшдона, и решила быть счастливой во что бы то ни стало. Она завоевала мужчину, которого хотела. И она готова была насладиться и свадьбой, и женихом.

Не стоило отказывать себе в удовольствии только потому, что это было очень необычное сватовство. Теперь у нее есть муж, о котором она мечтала. Он женился на ней добровольно, можно даже сказать, с наслаждением, после случая в карете. И теперь, когда всё закончилось, будущее представлялось прекрасным. Все должно было наладиться. Лорд Эшдон перестанет демонстрировать свою решимость, и ей больше не придется обнажать грудь ради того, чтобы он сделал самое мирское дело, женившись на ней, возжелав и полюбив ее.

Как вполне рассудительная девушка, она расстроилась, обнаружив, что, заполучив мужа, которого желала, засомневалась, что этот муж был именно таким, как она планировала.

Ей казалось, что до встречи с лордом Эшдоном она могла думать более логично. От одного только его взгляда все ее мысли приходили в полный беспорядок. Такие способности могли привести к большим неудобствам в браке, если только его собственные мысли не приходили в замешательство при одном только взгляде на нее. Это было бы очень мило. Но, глядя на нее через стол за прекрасным свадебным завтраком, который организовала ее мать, он вовсе не испытывал смятения.

– Замечательная свадьба, – проговорила мама, сидя во главе стола в просторной комнате. – Осмелюсь сказать, одна из самых прекрасных за сезон.

Анни и герцог Кэлборн издали какие-то звуки. Эшдон не сказал ни слова. Вероятно, он не был уверен, как именно следует отображать решимость.

– У вас есть какие-то планы, лорд Эшдон, относительно того, где вы с Каро проведете месяц или два?

– Нет, леди Дэлби.

Казалось, что настроение. Эшдона начало смещаться от решимости к угрюмости. Очаровательно!

– Я могу предложить Францию. После подписания договора там теперь почти все. Если желаете увидеть Францию, то сейчас самое время. Осмелюсь предсказать, что этот мир не продлится долго, если такой мир вообще возможен. Тем не менее во Франции самая прекрасная мода и совершенно бесподобные парки.

– Какие у вас циничные взгляды на политику, леди Дэлби, – сказал Эшдон. – Особенно при том, что, как говорят, вы француженка.

– Я? – улыбнулась София. – Я не француженка. А что касается политики, возможно ли не быть циничным в политике?

– Не знал, что вы интересуетесь политикой, леди Дэлби. Возможно, это единственное, что не вызывает сплетен о вас.

– Неужели? Как странно, – тихо произнесла она. – Тем не менее одно из удовольствий семьи, дорогой Эшдон, заключается в том, что у нас не должно быть секретов.

– Позвольте извиниться? – Лорд Кэлборн отодвинулся на стуле.

– Вовсе не обязательно, ваша светлость, – произнесла София. – Просто не понимаю, откуда берутся все эти глупые слухи и почему они никогда не кончаются. Я не француженка и никогда не заявляла, что француженка, хотя не возражала бы, если бы была француженкой.

– Тогда вы… – заинтересовался Эшдон.

– Я англичанка. Кто же еще? – удивилась София и улыбнулась. – Разве это не очевидно?

София и Каролина были непохожи, как следует быть похожими матери и дочери. Как только Эшдон поймет, что в Каро нет ничего, кроме прелестной груди, которая в итоге может надоесть даже ему, брак распадется, если в высшем свете вообще был возможен брак. Он начнет жить своей жизнью, она – своей. Они родят парочку детишек и станут изредка видеться друг с другом на балах.

Эшдон, вероятнее всего, об этом уже подумал, что объясняло его решимость и угрюмость.

– Куда бы ты хотела поехать, Каро? – спросила София.