Арабская петля (Джамахирия) - Макс Кранихфельд

— Спасибо, — буркнул Стасер, поднимаясь и выплевывая набившуюся в рот землю.

— Должен будешь. Ну, а тут необходим, контроль, — возбужденно продолжал Мамба, блеснув шалыми глазами. — Позволишь?

Не дожидаясь ответа он одним рывком выдернул из открытой поясной кобуры Стасера, трофейную беретту, и, подойдя вплотную к бессильно закрывшему глаза Хасану вдавил блестящий хромированный, нарядный, будто игрушечный пистолет тому в лоб. Почувствовав прикосновение холодной стали, старик хрипло задышал и сделал слабую попытку отстраниться. Однако Мамба лишь сильнее вжал ему в голову ствол, царапая кожу. Из-под металла дульного среза показалась капелька темной венозной крови.

— Отправляйся в ад, обезьяна! — выкрикнул Мамба и, отвернув лицо в сторону, дважды быстро нажал спуск.

Сухо треснули выстрелы, череп старика будто взорвался изнутри, брызнув в разные стороны красно-серыми брызгами, тело несколько раз конвульсивно дернулось и завалилось набок, подтягивая колени к груди. Еще одна судорога и старик замер свернувшись в эмбриональной позе.

— Однако, быть твоим напарником, как я вижу, небезопасно… — потрясенно протянул, качая головой Стасер.

— Гусь свинье не товарищ, — радостно улыбаясь, пояснил Мамба и нагнулся, отряхивая усыпавшие штаны алые брызги.

— В смысле?

— В смысле, что они сами по себе, а я сам по себе. Просто на какой-то момент интересы пересекались, а теперь разошлись.

— И что же это за интересы такие странные?

— Я тебе поясню, — произнес за спиной хриплый голос. — Отойди от него, командир. А ты, сука, медленно урони пушку и руки в гору!

Стасер осторожно, стараясь не делать резких движений, оглянулся, ожидая увидеть сзади все что угодно, даже летающая тарелка с зелеными человечками на борту его бы не удивила. В реальности все оказалось проще и прозаичнее. На бруствере окопа в обманчиво расслабленной позе сидел Чуча, небрежно лежащий на коленях автомат был направлен стволом в живот Мамбе, указательный палец правой руки контрактника ласкал спусковой крючок.

— Ну-ну, дернись, падла, доставь мне удовольствие! — почти пропел Чуча, вожделеющим взглядом окидывая замершего с пистолетом в руках Мамбу.

Судя по всему, доставлять каким-либо образом, удовольствие недобро скалившемуся гарду вовсе не входило в ближайшие планы Мамбы, демонстративно медленно и аккуратно он один за другим разжал пальцы, и нарядная блестящая игрушка глухо ударилась об песок.

— Доволен?

— Честно? Нет. Скорее разочарован. Ну да ладно, к делу!

— Чуча, я чего-то не врубаюсь… — начал было Стасер.

— Не лезь, командир! Не надо, прошу… Потом по ходу все поймешь. А ты, урод, подай-ка мне вон тот брезентовый сверток. Это ведь то, что я думаю, правда? Ого, как мы глазами сверкаем, значит угадал. Ну, давай, давай, не задерживайся! Сверточек на базу! Будешь вести себя хорошо, глядишь, и поживешь подольше, минут на двадцать, а то и на все полчаса.

Мамба криво ухмыльнулся и, подняв брезентовый чехол, которым всего несколькими минутами раньше прикрыл отработавшую свое шайтан-трубу, вытянул из-под него гранатомет. Секунду, будто в нерешительности подержал его перед собой, потом, сделав шаг вперед, протянул Чуче.

— Это хотел? На, возьми…

Контрактник, чуть отодвинувшись, приподнял автомат, внимательно глядя на приближающегося Мамбу. Тот сделал еще один маленький шажок и уже занес было ногу, чтобы шагнуть снова, но был остановлен окриком:

— Стой! Ближе не подходить! Осторожненько кинь железку на бруствер и отойди назад!

Напоказ разочарованно вздохнув и дернув плечом, Мамба выполнил команду, и черная гранатометная труба шлепнулась на бруствер рядом с Чучей.

— Так вот он какой, знаменитый „Упырь“, а выстрела к нему часом не осталось? — склонил голову набок Чуча.

— Извини, все потратил, — криво улыбнулся в ответ Мамба.

Стасер заметил, как напружинились, готовясь к прыжку его колени, и в полной мере оценил недобрую улыбку Чучи, уродливо растянувшую на всю ширину лица тонкие губы. „Мамба сейчас прыгнет, это для него последний, единственный шанс, — понял Стасер. — А Чуча видит это и готовится его пристрелить, он почему-то очень хочет пристрелить Мамбу, поэтому делает вид, что ничего не замечает!“

— Стоп, парни! — выкрикнул он, вырывая из разгрузки гранату и срывая чеку. — Я что-то ничего не понимаю! А ну прекратите оба, а то я за себя не ручаюсь.

— Не дури, командир, эта сука хотела нас убить, что ты за нее впрягаешься?! — зло прошипел Чуча.

— Эта сука, когда-то училась со мной в суворовском училище, делила со мной хлеб и спала в одной палатке.

— Ты еще детский сад вспомни, командир, ясельную группу. Какое училище? Хватит соплей, детские игры кончились.

— А что это за хрень, что за „Упырь“, — решив зайти с другого конца, спросил Стасер.

— „Упырь“ — новейший противотанковый гранатомет, разработали, кажется, в Коломне. А здесь он проходит боевые испытания, так, жабеныш? Я ничего не путаю?

Мамба лишь угрюмо кивнул.

— Так вот, твой друг и однокашник, командир, — офицер ГРУ, или СВР, как раз и проводящий боевые пуски. Один из них он произвел в нас с тобой. Вот так вот! Дешево и сердито, где же еще и проверить боевые качества новейшего оружия, как не на реальной войне, а? Да еще с участием потенциального противника и его техники! Ай, молодца!

— Откуда ты все это знаешь? — растеряно спросил Стасер.

— Откуда?! — выкрикнул Мамба, не дожидаясь, что ответит Чуча. — Я тебе скажу, откуда! Оттуда, что это настоящий, реальный враг нашей Родины. Враг России! Не такой, как чеченцы или прибалты, а настоящий, коварный и опасный. Кому ты служишь, мразь? ЦРУ? МИ-6? А может Моссаду? Что молчишь? Язык отнялся? Давай, объясни своему командиру, откуда у тебя информация, зашифрованная в России тремя нулями?

— Чуча?

— Что, Чуча, командир?! Что?! Ну, давай, скажи мне о любви к Родине? О пионерах-героях и великой стране! Много она дала тебе, Родина?!! Пинка под зад за верную службу и нищую пенсию?!

— Но это же не повод, чтобы ее продавать, какая бы она не была…

— Кого я продал, командир?! Я присягал Союзу! Я честно дрался за него до последнего! В Карабахе, Фергане, Приднестровье! Я был в девяносто третьем у Останкино! Я до конца исполнил свой долг! А этой ублюдочной Федерации я не должен ничего! Все! Хватит! Теперь я сам по себе и сам за себя! И работаю на тех, на кого хочу, на тех, кто платит деньгами, а не обещаниями! Ты знаешь, как я жил офицером?! Ты знаешь как это, когда две вареные картофелины на ужин у семьи из трех человек?! Да! У меня когда-то была семья! До тех пор пока жене не надоело ходить голодной! Так я кого-то продал, или может меня уже давно продавали все кому не лень?! Все, хватит! Не знаю никакой Родины, и знать не хочу!

Стасер молча покачал головой, сосредоточенно вставляя обратно в гранатный запал повисшую на тянущемся из кармана разгрузки шнурке чеку.

— Что, молчишь? Осуждаешь?! Да мне плевать на твое мнение! Плевать! Кто ты мне?! Сват? Брат? Да никто! А за информацию об этой хреновине обещана такая премия, что можно больше никогда не мотаться по контрактам, никогда не стрелять в людей, а всю оставшуюся жизнь трахать телок где-нибудь на Багамах! Ты слышишь меня? Нет?! Это за информацию. А представь, сколько они заплатят за саму железяку? Да еще за этого урода в придачу?

— Он не урод, Чуча… — устало проговорил Стасер, аккуратно укладывая гранату на место. — Уроды мы с тобой. Он нормально служит своей стране, как может и умеет. Вряд ли он зарабатывает за свою службу столько, сколько получаем ты или я. Зато у него все ясно и определено, четко понятно, кто друг, кто враг, есть цель достойная того, чтобы за нее умереть, а у нас с тобой ничего не осталось. Точнее не осталось у меня, ты счастливее, тебя еще волнуют деньги…

— Да, волнуют! Да! — истерично брызгая слюной, выкрикнул Чуча. — Хочешь быть бескорыстным ангелом во плоти, давай! Мешать не буду! Оставайся нищим! Только вспомни меня, когда будешь грязным подыхающим от голода и болезней бомжом! Ты же ничего не умеешь в этой жизни, только убивать! Да и это умение скоро отнимут у тебя старость, физическая немощь и болезни. Кому ты будешь тогда нужен? Стране? Этому вот и его конторе? Себе то не ври! Тебя уже раз вышвырнули из армии, как использованный презерватив! А теперь об тебя просто вытрут ноги и даже не заметят.

— Да, наверное, ты прав, — задумчиво кивнул головой Стасер.

Только теперь он понял, что все это время было не так, уже давно разговаривая с Чучей, он чувствовал, что что-то вокруг него кардинально изменилось, но лишь теперь осознал, что именно. Больше не слышно было стрельбы. А это могло значить только одно — вся устроившая засаду группа мертва, пулеметчики хаджей, что до последнего пытались прикрыть отход Мамбы, уже находятся в объятиях сладострастных гурий. Так что на принятие окончательного решения судьба отпустила ему какие-то минуты, вряд ли морпехам понадобится много времени, чтобы провести полную зачистку местности. Мамба тоже это понял, его взгляд загнанно метался с одного гарда на другого, а мышцы ног, как явственно увидел Стасер, вновь напружинились. Стасер уже принял для себя решение, и теперь мозг лихорадочно просчитывал варианты, незаметно и успокаивающе он махнул ладонью Мамбе, не дергайся, мол, раньше времени. Невольно по лицу пробежала тень горько-ироничной улыбки, решение, как обычно было абсолютно неправильным, нелогичным и шедшим полностью в разрез с его личными интересами, но по-другому поступить не получалось, так вышло бы еще хуже. „Издержки совкового воспитания, прав Чуча: пионеры-герои, великая страна и прочая мура, а ведь действует, и никуда не денешься,“ — грустно подумал он, делая маленький незаметный шажок к сидящему на бруствере гарду.