Закрытые воды - Вадим Денисов

Это примитивная баржа, и стоит она не в очередном притоке, а прямо на Оранжевой. Где — неизвестно, сколько там топлива — тоже. Возле неё должен быть какой-то домик, укрытый в деревьях, там живёт или жил караульный, доверенный человек Нзимбы. Уж как ему повезло. Скорее всего, там сидят представители бандитов, если их судно действительно пришло с Оранжевой.

— Метр девяносто, — бросил Сёма.

— Малый ход.

Один раз в устье небольшой речушки мы заметили варана, так на Кристе называют эту тварь, обликом и размерами похожую на толстого крокодила с удлиненными лапами. Уродливая животина сидела на берегу, однако, заметив «Темзу», торопливо побежала к воде. Об их повадках и степени опасности рассказывал Костя.

Полгода назад одно из таких чудовищ сожрало зазевавшегося рыбака из Манауса. Варан прыжком вымахнул из кустов у небольшой речки к остановившейся не вовремя лодке и одним движением страшных челюстей перекусил рыбака почти пополам, по животу. Когда зверь поворачивался к зарослям, верхняя половина туловища несчастного еще реагировала и хрипела через пузыри крови. Напарник успел схватить двустволку и выстрелить, причем второй патрон дал осечку. Тварь заорала, резко ударила хвостом, повалив лодку набок, второй рыбак, крича от ужаса, упал на берег, сильно ударившись плечом о корягу. После чего чудовище принялось наносить по лодке удар за ударом и вскоре получило в бок ещё один заряд. Взревев от боли, варан дальнейшего развития событий дожидаться не стал и, к счастью уцелевшего, ушёл в воду с нижней половиной добычи. Где и сам откинул клешни, во всяком случае, рассказчик на этом горячо настаивал.

Встречаются они редко, в основном у затерянных ручьёв и речушек, большой воды не любят. Выстрелить я не успел. Здесь принято: есть возможность — не проходи мимо, убей такую тварь, спасёшь чью-то жизнь.

Некоторые считают, что чупакабры, вараны и саблезубы — те самые «питбули», одного из которых я убил на Аракаре, — есть порождения другой планеты, иногда прорывающиеся на Кристу через Прорезы вслед за зоргами. Не очень-то и смелое предположение, внешний вид чудовищ просто обязывает обратиться к иноземному. Вот бы ещё смелые на фантазию краеведы разъясняли, каким таким образом через речной Прорез проникают сухопутные чупакабры?

Богат здешний мир опасностями. Однако всем надо понимать: дикая природа не против вас и не за вас, она просто живёт своей жизнью, а способы мирного сосуществования с ней — исключительно ваши проблемы…

— Ну вот где-то отсюда, я думаю, надо караулить, — решил Самарин.

Течение на Оранжевой весьма сильное, на вёслах в дальние края не прогуляешься, сплошная пахота.

Прошло три часа хода, семьдесят километров пути.

— Вроде засветка на радаре! — оповестил Сашка. — За поворотом.

Луч РЛС скользнул, пролетая над впадиной мыса, что-то там схватил, но лишь один раз, высокий лес на холме опять закрыл обзор.

Капитан спешно отдал команду, все начали пристальней вглядываться в неровную линию левого берега, и уже за следующим поворотом Оранжевой открылись низкий широкий холм, практически безлесный, рощица зелёного оазиса чуть ниже вершины и тёмная полоска у берега с белыми пятнами поверху. Нашли!

Высокие, чуть накренившиеся к реке группы деревьев мрачно смотрели на «Темзу» с правого берега, как бы недовольные вторжением парохода в новые земли.

— Пять четыреста дистанция!

— Наливняк стоит! — довольно объявил капитан, опуская старенький бинокль. — Только странный какой-то… Самоделка, что ли? Цистерны… Стоит на воде, пришвартован. Саша, чуть прибавь. Влево добери… Хорош.

Экипажу сообщили о находке, стрелки изготовились к бою. Сам я встал к пулемёту, с левой стороны.

Вовремя пришли, вечереть начинает.

Пш-шш…

— Вижу избу среди деревьев, — сообщил боцман. — Сгорела.

И почти сразу Александр крикнул:

— Лодка от корыта отходит!

Из-за баржи выползла небольшая джонка, которая, с трудом набирая скорость, начала выруливать вверх по течению.

— Полный ход! — заорал капитан.

Это точно не смотрящий Нзимбы! Объявившиеся захватчики заметили пароход издалека, но свалить раньше не успели. Две большие бочки на борту джонки трудно было бы не заметить. Тяжелая, гружёная… Это вам не катер губернаторский и даже не «Баджер», им о глиссировании можно только мечтать, да и движок слабый.

— Избу сожгли, что-то притырили, падлы, и нарезали в свою хибарку, где надежно припрячут, — тут же сообразил многоопытный рулевой. — Хрен ценное бросят.

Разбираться гуманистически с ними ни капитан, ни я не собирались, жестокий мир, жестокие нравы. После увиденного в африканском посёлке мораль — моя, во всяком случае, — быстро трансформировалась в модель, более подходящую для выживания. Есть свои, а есть чужие. Свои тут не ходят… Грохнули бандитские сторожа дугласовского сторожа, я не сомневался, что на берегу мы найдём ещё один труп… и встали, как на своё!

Баста, очередная смена караула, подвигайтесь.

— Останавливай их, Герман!

Впереди по курсу надо очередь положить, а расстояние метров шестьсот. Я вам что, пулемётчик обученный?

— Ближе давай, промажу!

— Останавливай, а то на берег выскочит, не поймаем!

И чёрт с ними, никакой жалости, промахнусь, так промахнусь! Вложившись покрепче, я дал короткую очередь поверх джонки. Ну что, удачно! А вот вам и ещё одна! Сначала коротко, а потом сильней и громче рявкнула пароходная сирена, капитан по громкой связи давал приказ остановиться, простым повторением слова «Stop!» с добавлением сочного «падлы». Вполне понятно, по-моему.

— К берегу сворачивают, бей!

К берегу — это плохо, Самарин прав, там сразу кусты, драпанут так, что потом не сыщешь. Простучала третья очередь, на этот раз уже по корпусу. Один из сидевших в джонке людей молча свалился за борт, однако даже пробитая лоханка продолжала идти к небольшому мыску.

— Стоять, бояться, деньги не прятать! — проревели жестяные мегафоны.

Да чтоб ты утоп! Силуэт лодки замер в прицеле, и я тут же с яростным наслаждением мстителя открыл огонь, РПК радостно сожрал патронов десять.

— Вылавливайте…

Семён в рубке подруливал на самом малом, удерживая «Темзу» напротив стоявшей на берегу баржи. Прикрученный к леерам маленький, загорелый почти до черноты азиат сначала молчал, свирепо вращая глазами, а потом начал кашлять в мою сторону короткими лающими фразами на неизвестном языке.

— Ты ваньку-то не валяй, болезный, — вполне добродушно посоветовал ему шкипер. — Инглиш давай, мать твою! Откуда-куда-зачем?! Кто главарь? Где база!

Я добросовестно перевёл, хотя видел, что этот папуас и так знает, что от него требуется. Азиат угрюмо помолчал, а потом вдруг резко зашипел, сообщив мне что-то особо обидное, от чего воины его племени хватаются за ножи. Мишка лениво двинул ему в ухо и поинтересовался:

— А в рот тебе не плюнуть жёваной морковкой?

— Боцман! — рявкнул на него Самарин. — Конец тащи!

Доигрался, загорелый. Ты думаешь, миссия к тебе приехала с пряниками?

— Герман Константинович, мы что, пытать будем? — изумился профессор. — Нет, я понимаю, конечно, но можно же и по-другому…

— Наверное, — легко согласился я. — Костя, сходи, будь другом, доктора на палубу позови, тут скоро помощь квалифицированная потребуется. Только пусть обязательно сумку с крестом возьмёт!

Тем временем матросы крепко стянули толстенным канатом руки и ноги пленённого, отвязав того от лееров. Я ещё раз медленно повторил интересующие вопросы. Азиат испуганно поглядел по сторонам, ещё не понимая, что его ожидает.

Капитан перегнулся, посмотрел на мутную воду, сочувственно покачал головой.

— Бросай!

Раз-два! Пленный головой вниз улетел за борт. И ни у кого из участников экзекуции, за исключением собственно ихтиандра, не было злости в глазах. Только холод. Жутковатый такой северный холодок. Я передёрнул плечами, слово внезапно озяб.

— Ярик, секундомер. Минуту-то он выдержит?

— Если не курит, — пожал тот плечами. — Вредно курить.

— Тяни, что ли…

Боцман с Сашкой быстро выдернули тело на борт.

— Ну что, и дальше в молчанку играть будем? — канонически поинтересовался шкипер.

Да, ох и свирепы же бывают сибирские люди! Что же у них в веке семнадцатом на Енисее творилось? Подоспевшая Нина Котова лишних вопросов задавать не стала — она тоже много чего повидала в Дугласе… Открыв чемодан, достала фонендоскоп, глянула на меня — я тут же ей заговорщицки подмигнул, подыграй нам, родная! Тяжело вздохнув, докторесса достала блестящий скальпель и какие-то страшные кусачки, похожие на зубодёрные. Настоящий Доктор Зло, гестапо! А Зло в белом халате страшней всего.

— Илья Александрович, вы там уж не усердствуйте, — тихо попросила она, действительно переживая за пленника, ведь невозможно изжить крепко профессиональное.