Лёлита или роман про Ё - Сергей Сеничев

Библиотек я не грабил лет тридцать с гаком.

Но хорошо помню времена, когда книжка считалась не только лучшим подарком, но и вообще едва ли не самой дефицитной вещью в стране. Или просто народ был поромантичней, а запросы поскромней? Вот тогда-то у нас с пацанами и сложилась своего рода книжная мафия. Отпрыски уважаемых семей, дети учителей с врачами, мальчики, чьи имена составляли золотой фонд местной читальни, мы ходили туда не только менять прочитанное на ещё нет — мы ходили туда отслеживать новинки. И конфисковать их.

Это была наша тайная форма борьбы с несправедливостью распределения духовных ценностей. Нас ожесточал тот гнусный факт, что чудесные красные кирпичики свежеизданного двенадцатитомника Дюма через неделю после поступления исчезали с полок навсегда. «На руках», — виновато объясняли тётеньки в очках, зарываясь глазами в формуляр. Что означало: перекочевал ваш Монте-Кристо в частное владение. Непосредственно к директрисе. Или вообще к завотделу культуры.

Вот тогда и превратился означенный сонм должностных лиц для нас, тянущихся к прекрасному, в коллективного шерифа ноттингемского. И пошли мы на наш молчаливый протест — преступный по сути, но пламенный по идее.

Разработанная система умыкновения дефицита была совершенна. В акции участвовали четверо. Задача сводилась к тому, чтобы заставить библиотекаршу бегать от одного к другому. С полчаса мы вели себя обыкновенней обыкновенного — мельтешили перед глазами, вынуждая отзывчивую хозяюшку идти искать то «Голову профессора Доуэля», то «Твои возможности человек» Пекелиса (совершенно культовое в нашем тогдашнем кругу чтиво). Под этот шумок один и испрошал заветную новинку и, заполучив её, принимался листать, цокая языком, пока другой уже требовал тётеньку к столу — оформить выбранное. Та послушно шла на зов. Тем временем тихий третий незаметно получал от первого объект акции и ныкал за пояс брюк, после чего тоже вставал к столу регистрации со своей стопкой отвлекающих бестселлеров. Первый тут же занимал очередь за ним, и только тогда в игру вступал засадный четвёртый. Он устраивал вдруг натуральную истерику из того, что не может отыскать, скажем, Шекли. Разводимая таким образом добрая фея скоренько дооформляла третьего (того, что с грузом за ремнём и который тут же, вежливо попрощавшись, и убывал), просила следующего (первого; вы успеваете сосредоточиться? вот и она тоже — напёрсточники отдыхают!) обождать и шла удовлетворять запрос любителя фантастики…

Короче, многоходовка… Уследить за перемещением книг с полок в руки и обратно бедняжка не могла чисто физически и в процессе метаний элементарно теряла из виду истинную цель всего предприятия. А и хватись — той уж и в помине нет. Она, знаете ли, уже катит! Уж она чёрт знает где («закричал переводчик»).

После чего подозревать нас можно было сколько угодно и в чём хотите: остающиеся на прикрытии первый с четвёртым были пусты, аки ушлый фарцовщик на таможне, и дойди до большого, прошли бы даже через обыск.

Метода работала на удивление бессбойно. Хотя, думаю, со временем мы попали под колпак: книжки-то пропадают! Но не пойманный — не пойманный и есть. Презумпция, знаете ли…

Нас же было уже не остановить. Профессионализм — в чём бы он ни — всегда окрыляет. И мы не успели заметить, как начали выносить книги не только из соображений мести, но и на спортивный интерес. Рекордной считалась загрузка пяти единиц. Рекорд был Лёхин: две капитальных под свитером — спереди и сзади, плюс три в мягких обложках — в сапогах. Советские резиновые сапоги были всё-таки уникальной обувью. И хипово: с загнутыми голенищами смахивало на ботфорты. И безумно вместительно…

В общем, жажда риска и справедливости потихонечку превращала нас из Робин Губов в натуральных жуликов, пока Олег, сын уважаемого хирурга ***шкина (к нему со всей области резаться ездили), не наплевал на технику безопасности и безо всякого прикрытия не умыкнул не проштампованный ещё даже томик По.

Мы узнали об этом уже во дворе, во время дележа добычи. И не успели наехать на беспредельщика, как рядом образовалась запыхавшаяся гражданка в запотелых очках, форменном халате и тапочках, которые не успела сменить на более подходящую для погони обувь. На что рассчитывала, непонятно — мы могли упереться: положили, где взяли, не знаем и шито-крыто. Вот только крыто не было: непутёвый Олега держал добычу в руках — как бомбу, ежа и бритву обоюдоострую одновременно. И все мы, включая непрошеную гостью, пялились на этого ежа. Однако представительнице закона (а закон был на её стороне) хватило такту не вопить разумевшегося «Милиция! Грабят!». Она ограничилась деликатно-виноватым «Мальчики, а вы не видели случайно?» И Олежке не оставалось ничего кроме как покраснеть до состояния переспелого помидора и наплести, что вот именно как раз случайно, он аж и сам не понял как и почему, этот По оказался между записанных на него неважно уже теперь чего…

Обрадованная счастливым разрешением и не догадывающаяся об истинных масштабах экса (одиннадцать единиц совокупно) тётенька благодарила минут десять. Мы тупились и поддакивали, как если бы не застуканы были, а сами бы приволокли проклятого расхитителя социалистической собственности на место преступления.

Позже выяснилось, что лояльность сыщицы имела объяснение: она и сама стояла в очереди под скальпель к уважаемому хирургу и доводить до скандала было никак не в её интересах. Отчего всем сделалось ещё стыдней и мучительней. В общем, тем днём наша мафия и самоликвидировалась.

Правда, где-то на самой верхней полке у меня ещё пылятся пурпурная «Графиня Монсоро» и пяток брошюр, то и дело напоминающих, что при Брежневе воровали все, и ни возраст, ни происхождение не служили тому препятствием…

Эту книженцию я прятать не стал. Я понёс её открыто. Мне даже хотелось, чтобы в последний момент откуда-нибудь вырулила та самая тётя в шлепанцах. И тут же: а ведь выйди она — наверняка нашей Бабкой окажется! Кому кроме-то тутошней читальней заведовать?

Но ни вдогонку, ни навстречу никто ниоткуда не вышел, и я нырнул в коридорчик. Раз направо, два налево и в вертепе. Ещё пять шагов — и в ночи. Споткнулся о «Минск», чуть не гвозданулся со всей дури, по-хозяйски притворил за собой скрипучую калитку и направился к часовне. Небо было чистым и звёздным. Где-то там проплывала удивительная Нибиру, с которой, очень даже может быть, глядели сейчас и на меня в какой-нибудь сверхмощный телескопище и думали: ну а чего, Палыч, правильной дорогой идёшь. Делай, что должно, и будь, что будет. Я не сдержался и тоже помахал им рукой. Видите, нет? Ну и чёрт с вами!

В доме у ребятни было темно. У меня в ските тоже.

Пробравшись на ощупь, я сховал презент под полу зипуна, запалил свечу, извлёк из тайника свою толстенькую уже рукопись, сел и застрочил…

Боги.

Допустим, их было двенадцать.

Или даже тринадцать — так интересней. Ну и голосовать если, опять же…

Они высадились, твёрдо зная, чего хотят: золота. Оно привело их сюда неспроста — вот уже второй миллиард лет Нибиру остывала.

Озоновые дыры никого ещё до добра не доводили. И тамошние умы постановили: дыры надо латать. И как можно скорей. И поручили другим умам придумать как. Те провели симпозиум, родив неожиданный рецепт: лучше всего покрыть атмосферу тонюсеньким слоем отражателя. В идеале — аурума. «Аурума! — возмутились первые умы, те, что поглавней. — И где его столько взять?» На Земле, спокойно ответили эти. Думаете, мы тут сопли жуём? Геологоразведка у нас поставлена не хуже, чем у вас разгон демонстраций. «Ну-ну, — поворчали рулевые. — Не ваше ньютоново, вы давайте науку двигайте, а с поддержанием суверенной демократии на отдельно взятой планете мы уж как-нибудь сами».

Широкой политической дискуссии, значит, снова не состоялось, зато было решено послать к Земле транспорт с десантом.

«Когда, — возникает вопрос, — планируете запускать?» «Да скоро уже, — отвечают. — Пару тысяч лет подождать и аккурат неподалеку от Юпитера окажемся, а там и до места назначения рукой подать». «Пару тысяч каких, световых?» — спрашивают те. «Дураки, что ль! — ржут эти. — Земных, естественно! Да ладно, всё равно не поймёте, отчетно-перевыборной конференцией правящей партии вон занимайтесь». «Вы чего — опять? — наехали те. — Проблем хотите?» — «Да ни в одном глазу, — на голубом глазу отмахнулись эти. — Просто природа своё берёт. Мы ж как-никак интеллигенция, хоть и научная». «То-то!» — подытожили верховные и пошли готовить мероприятие.

А через пару тысяч земных лет, которые для них как для нас с вами шесть-семь наших, корабль со специально отобранными парнями благополучно стартовал и через столько же примерно сел в районе, который мы теперь знаем как Месопотамию.

Атмосфера на Земле — не воздушная оболочка, а общий антураж и обстановка в целом — посланникам очень даже глянулась. Тепло, влажно, кислород, растительность всевозможная. Единственное неудобство — тьма-тьмущая рептилий. В том числе гигантских. И не то чтобы так уж они им сильно мешали, но — зачем? Пользы никакой, а топочут, аж земля дрожит. Ну и вообще… сидишь себе, пузо греешь, транзистор крутишь, фанту пайковую потягиваешь, и вдруг из кустов морда зубастая — мерзость-то какая!..