Мифы сталинской эпохи - Армен Сумбатович Гаспарян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Словом, все в партии и народном хозяйстве понимали, что в стране грядет очередная смена элиты. История с новым назначением Молотова – это, знаете, даже не залп «Авроры», это еще громче. До самых тупых дошло, что скоро начнут происходить ключевые события. Потому что Молотова, второе лицо в государстве, отправляют курировать речной и морской флот Советского Союза. Явный сигнал, что скоро начнется новая чистка. Дело в том, что Ежова отправили руководить флотом после того, как его сняли с поста наркома внутренних дел СССР. Говоря современным языком, месседж абсолютно доходчивый.
По свидетельству всех участников того действа, Молотов ходил бледный как полотно. Понимал, что с ним будет, тем более жена у него уже сидела. Расшатанные позиции были у Кагановича, не очень понятные перспективы у Микояна, Ворошилов и Буденный к тому моменту совсем лишились того положения, которое они занимали в руководстве страны в 20–30-е годы. Даже всесильный министр МГБ Абакумов уже сидел, его явно подводили к расстрельной статье, что и произошло в 54-м году, – товарища Сталина товарищ Абакумов все-таки пережил надолго. Кроме того, начиналась раскрутка так называемого «мингрельского дела». Товарищ Сталин, несмотря на то, что сам был выходцем из Грузии, грузинских большевиков явно недолюбливал. Это у него был отдельный пунктик, грузинской партийной элите приходилось тяжко во все временя. Их разгоняли, что называется, эталонно, в пример всем прочим, и в 51-м году началась очередная чистка грузинского руководства.
На место Абакумова Сталин поставил министром госбезопасности Игнатьева, из молодых кадров. Игнатьеву явно была поставлена задача начать копать под Лаврентия Павловича Берию.
Берия, сам выходец из Народного комиссариата внутренних дел, распрекрасным образом понимал, что таких, как он, в принципе, никогда и ни при какой власти на почетную пенсию не отправляют. Он – носитель самых сокровенных государственных тайн. Как в свое время сказал Кромвель, «Когда имеешь дело с принцами, прикасаться можно только к их голове». То есть Берия уже точно для себя уяснил, что он в числе первых в потенциальной очереди в расстрельный подвал. Неважно, какой заговор будет разоблачен, право-левого уклона или, наоборот, центристов, кого угодно, он имеет все основания оказаться там самым первым. Вместе с Вячеславом Михайловичем Молотовым, которого совершенно однозначно готовят к подобному же исходу.
Нужно также понять психологию этих людей, которые по двадцать лет находились в тени вождя. Что такое культ личности? Это же не какая-то эфемерная конструкция, о которой вот Хрущев рассказывает в 56-м году на съезде партии, это, в первую очередь, абсолютный догмат одного человека над другими. То есть как Сталин сказал, так и будет. По сути, самостоятельными фигурами никто из них не являлся – ни Вячеслав Михайлович Молотов, ни Лаврентий Павлович Берия, ни, тем более, Никита Сергеевич Хрущев. Это были марионетки, которые боялись товарища Сталина как огня. И вот эти люди начинают думать, что делать. Как зайти в кабинет вождя, если он не приглашал? Что, если у Сталина не инсульт, если Сталин просто спит? Вождь проснется, увидит склонившихся над собой трех человек, которым готовит незавидную судьбу, и что он в этот момент подумает? Где очень скоро окажутся все трое? Не трудно догадаться.
Тем более товарищ Сталин действительно был человеком очень мнительным, прошел через горнило всех разборок старых большевиков и всех партийных интриг начиная с 1917 года. Во многих интригах товарищ Сталин вообще сыграл первую скрипку, если не явно, то тайно. Главное, он прекрасно знал характер всех своих соратников по Политбюро, осознавал, на что они способны. В связи с этим, мне кажется, не сложно догадаться, почему соратники вождя и охрана медлили, почему так долго вызывали врачей.
Врачи обнаружили, что наступил паралич правой стороны тела. Заговорили про инсульт. Ситуация действительно очень тяжелая, но, несколько забегая вперед, я не стал бы утверждать, что Сталина отравили. Дело в том, что организм его был очень сильно изношен, особенно тяжело дались военные годы. Если даже в обычные, мирные годы ты никогда не спал больше 5-ти часов, а в военное время перешел на сон, условно, в три часа, то, даже если ты сверхчеловек со стальной волей, все равно человеческие силы не беспредельны, рано или поздно начнешь сдавать. То, что Сталин начал резко стареть, очень многие отмечали еще с 48-го года.
Итак, обнаруживают, что у него наступил паралич, его кладут на диван, вызывают врачей, врачи ставят диагноз – инсульт. Но, опять же, лечение проводят амбулаторно, то есть не везут Сталина в больницу. Почему? Да потому что такова советская методика, построенная товарищем Сталиным: пока старший не скажет, делать ничего нельзя. А кто может быть старшим в такой ситуации?
Никто, понятно, не хочет брать на себя ответственность. Только представьте: вы повезли товарища Сталина в военный госпиталь или, допустим, в кремлевскую больницу, а он по дороге умрет. Кто будет нести за это ответственность перед всем народом Советского Союза? Еще неизвестно, кто потом возглавит страну. Если ее возглавит, например, товарищ Берия, он с огромным удовольствием обвинит в смерти Сталина и отправит в расстрельный подвал половину московских врачей и сразу всех товарищей из Политбюро. Это же пауки в банке, советское Политбюро того времени.
То есть всякое действие лишь ухудшает твою позицию. Абсолютно понятна логика этих людей, которые не торопились принимать решения. Наконец, 4 марта они все-таки понимают, что больше тянуть уже нельзя, надо объявлять народу. Смотрите, три дня прошло, только тогда объявили, что, действительно, вождя подкосила тяжелейшая болезнь. Постоянно, как сводки с фронта, печатаются бюллетени о состоянии здоровья товарища Сталина. А уже 5 марта вождь, пребывавший почти 30 лет у руля страны, умирает. Объявляется несколько дней траура.
В тот момент, естественно, никто не говорил ни про заговор, ни про отравление. Для среднего советского человека команда Политбюро была
