Король-Дракон Мистары - Торарин Гуннарссон

Мартэн приземлился на пыльные камни большой площади посреди древнего дворца, сложив крылья, чтобы защитить их от возможных ран во все еще продолжавшейся битве. Мгновением спустя рядом приземлилась его сестра, Карендэн. Главные ворота дворца стояли перед ними, открытые настежь. Они огляделись вокруг и внезапно поняли, что это не дворец какого-то старинного короля, но забытое святилище Бессмертного. Огромные бородатые статуи Кагъяра стояли на страже по каждую сторону от лестницы, ведущей наверх к дверям дворца.

Большой золотой дракон знал, что это место является разрушенным памятником эпохи, о которой теперь помнят только драконы, замороженным в момент своего разрушения. Мартэн разрешил себе только быстро оглядеться вокруг, впитывая впечатления. Он мгновенно сообразил, что Дармук не был естественной пещерой. Когда-то давно, еще до Огненного Дождя, огромная магическая сила подняла потолок главной пещеры, выдавив наружу каменный кряж. Даже он не мог представить себе, что это было, хотя, быть может, когда-то дварфы знали могучие заклинания, но может быть это был им дар от самого Кагъяра или от легендарных волшебников Блэкмура.

Он повернулся к сестре. — Ты займешься поисками этого старого дурака, драка. Я же поищу Кардайера.

— Ты хочешь сразиться с ним? — спросила Карендэн, стремясь скрыть тревогу.

— Я должен, — сказал ей Мартэн. — Не беспокойся. Если он такой же, как все остальные короли-ренегаты, он будет слишком уверен в себе, чтобы быть осторожным.

Мартен бысто пошел в темные переходы дворца, стремясь найти серце логова Кардайера. Карендэн какое-то время следила за ним, потом повернулась и отправилась обыскивать нижние уровни. Теперь уже ее брат приостановился на мгновение, глядя как она спускается по широкой двойной лестнице в темноту нижних этажей. Он беспокоился об ней и не хотел, чтобу она вообще прилетала сюда. Он знал, что Повелитель Драконов где-то недалеко; они все видели следы его работы у входа.

Комнаты и коридоры святилища были тихи и пустынны, как если бы дворец был брошен и все ренегаты улетели, чтобы встретить непрошенных золотых гостей. Но Мартэн знал, что ему нельзя расслабляться ни на секунду. Хотя Кардайер был одним из самых больших и сильных красных драконов в мире, он до сих пор еще не вступил в битву. Значит он ждет его в темноте логова, отлично зная, что предводитель золотых придет за ним. Они оба знали, что битва неизбежна. И сейчас, пока они оба бродили по темному и древнему дворцу, весь вопрос был в том, кто из них найдет другого раньше, надеясь таким образом получить преимущество перед своим врагом.

Мартэну не пришлось искать долго, так как главный коридор привел прямо в большой центральный зал, который, очевидно, был личным логовом Кардайера. Какое-то мгновение он постоял в дверях, оглядываясь. Грубо-сделанные подушки, лежавшие на плохо-выделанных шкурах каких-то больших животных, были разброаны на полу среди обглоданных до белизны костей. Квадратный помост у задней стены зала похоже служил Кардайеру как кроватью, так и троном, местом, где он мог раскинуться и отдыхать, глядя на свой двор. Лестницы по каждую из сторон помоста вели вниз на нижние этажи.

На первый взгляд комната была пустой, по меньшей мере до тех пор, пока Мартэн не услышал шуршание тяжелой цепи. Вытянув голову внутрь зала, он сумел увидеть за дверью большой альков, который прежде был невидим. Красный дракон, нет, юная красная драконица с массивным стальным ожерельем, плотно облегающим шею, была прикована к болту, вделанному в стену. Мартэн медленно вошел в команты, стараясь понять, действительно ли она была пленницей. Внезапно она увидела его вскочила на ноги и со страхом отшатнулась. И только тут Мартэн заметил, что у нее нет крыльев, сюдя по всему они были оторваны от плеч так давно, что раны успели зарости и было скрыты под вновь образовавшейся чешуей. Мартэн мгновение помедлил, кипя от гнева перед лицом такой невероятной жестокости ренегатов, потом с жалостью взглянул на скорчившееся в углу юное существо. Страх потерять крылья был одним из худших ночных кошмаров для любого дракона. Лишиться крыльев означало лишиться свободы и безграничной радости полета. Для дракона не было большего наказания — даже смерть представлялась меньшим злом — и он спросил себя, что же такого она сделала, чтобы заслужить его. Возможно ее преступление состояло только в том, что она пыталась улететь из этого кошмарного места, так что и эти тяжелые цепи и лишение крыльев она заслужила предательством, с точки зрения Кардайера.

Юная драконица продолжала отступать от него, насколько позволяла ей цепь, пока не вжалась в каменную стену на другой стороне комнаты, дрожа от страха. Мартэн даже спросил себя, а видела ли она раньше золотого дракона. С растущей яростью и отвращением он спросил себя и о том, а видела ли она вообще за свою недолгую жизнь мужчину, который не издевался бы над ней и не насиловал ее. На взгляд ей было не больше восьмидесяти, в самом крайнем случае ста лет, и все дни ее жизни наверно протекли в этом мрачном аду.

— Ты понимаешь меня? — спросил он. — Я собираюсь сломать твой ошейник и освободить тебя. Тогда ты сможешь выбраться отсюда, и Кардайер не будет тебя преследовать. Если его еще не убил Повелитель Драконов, я сделаю это сам.

Казалось, что она его поняла, во всяком случае она осторожно подошла поближе к нему и вытянула шею, хотя все еще дрожала от страха. Мартэн проверил ее ошейник, и убедился, что он весьма прост, но надежен, толстая полоса металла, согнутая вокруг шеи, удерживаемая на месте двумя массивными заклепками, проходила через отверстия в двух пластинах ее гребня. Судя по всему дыры били прожжены раскаленным до бела жилиндром. Освободить ее было совсем не трудно, достаточно было использовать заклинание, делающее металл заклепок ломким как лед. Они легко разлетелись на куски, когда он взялся за металлическое кольцо своими сильными лапами и медленно согнул его.

Юная женщина отреагировала на свободу совсем не так, чем он этого ожидал. Она резко рванулась вперед и со всей силы ударилась в своего спасителя тонким, но крепким телом, и сшибла его на спину. В следуещее мгновение, прежде чем он успел опомниться, она прыгнула на него, чуть не выбив из него весь воздух, а руками изо всей силы схватила его за горло. Но ей не хватило силы, чтобы сломать ему шею. Тогда она вцепилась в него клыками, стараясь прокусить броню. Судя по всему она никогда не знала, что такое доброта и доверие; всю свою жизнь она ожидала от других только презрение и побои, так что была готова ударить любого, кто только приблизится к ней, чтобы ударить ее.