Занавес молчания - Андрей Быстров

Луна была на ущербе, и абрис зубцов и башенок замка Штернбург едва вырисовывался на фоне темного неба. Довгер и Кронин разглядывали замок недолго – катер под управлением незнакомца быстро преодолел пролив и скользнул в эллинг. Затем профессора и полковника провели по коридорам и лестницам, где им никто не попался навстречу. Кронин тщательно запоминал дорогу. Он чувствовал себя очень усталым, но полностью полагался на свой профессиональный автоматизм в фиксации важных мелочей.

В маленькой сводчатой комнате Кронина и Довгера обыскали какие-то люди, возникшие подобно привидениям ниоткуда и словно испарившиеся по окончании обыска. Пистолет полковника, разумеется, обнаружили и без комментариев забрали, а потом щелкали тумблерами непонятных приборов и водили сетчатыми раструбами. Проводник велел ждать и тоже исчез, дверь за собой он запер на ключ.

Вернулся он уже без куртки с капюшоном. Возможно, кто-то решил, что на следующей стадии лица скрывать излишне, а может быть, проводник ничего и не скрывал, а просто надел куртку из-за прохладной погоды с изморосью. «В самом деле, – подумал полковник, – после вызова в Штернбург опознание отдельных людей вряд ли существенно».

Снова потянулись коридоры, и в конце пути все трое оказались в большом, мрачном зале с замшелыми каменными стенами. Здесь яркий направленный свет падал только на стол у дальней стены. За столом сидела Диана – ее руки, скованные блестящими стальными наручниками, были явно не случайно освещены так, чтобы привлечь внимание. Справа от Дианы сидел Фолкмер, которого Довгер узнал мгновенно. Кроме него и проводника присутствовали еще двое – один высокий, импозантный, а второй маленький, но мускулистый, держащийся поодаль в тени.

– Виктор! – воскликнула Диана. Фолкмер не дал профессору и секунды для ответного восклицания.

– Добрый вечер, Виктор Генрихович, – сказал он на своем фантастическом русском. – Ай-ай-ай, что же это получается... Мы же с вами договорились, что вы будете один.

– Позвольте мне объяснить, – проговорил Довгер по-немецки.

– Пожалуйста, объясните. – Фолкмер тоже перешел на родной язык.

– Александр Андреевич – мой непосредственный помощник в делах, касающихся проекта «Мельница». Если он будет... гм, на нашей стороне, моя задача значительно облегчится, в противном же случае, боюсь, она станет невыполнимой.

– Ах вот как! – сказал Рольф Pay и подошел ближе к полковнику. – Вы говорите по-немецки?

У Кронина мелькнула мысль скрыть свое знакомство с немецким языком, чтобы воспользоваться этим и узнать побольше, но он слишком устал для взвешивания решений и попросту коротко кивнул.

– Хорошо, – произнес Pay. – Позвольте спросить о месте вашей официальной службы...

За Кронина ответил профессор:

– Александр Андреевич работает в одной из структур российской государственной безопасности.

– Час от часу не легче, – пробурчал Фолкмер.

– Ну, Йохан, – обратился к нему Pay, – наверное, ты и не ожидал, что он окажется священником...

– Но сейчас он в отпуске, – торопливо добавил Довгер. Возможно, он хотел подчеркнуть, что Кронин в данное время как бы дистанцирован от своих коллег.

– Это радует, – усмехнулся Фолкмер. – Огорчает другое...

Он достал из ящика стола «Дженнингс», держа пистолет за ствол.

– Вот это, – спросил он, – тоже было призвано значительно облегчить вашу задачу?

Довгер ответил не раздумывая:

– А вы могли бы представить невооруженным человека, в функции которого входит и моя охрана?

– Да нет, – сказал Фолкмер серьезно. – Пожалуй, напротив. И то, что вы пришли вдвоем... Все это говорит в вашу пользу. Если бы вы, профессор, затеяли какую-нибудь хитрую игру, тогда внешне четко соблюдали бы наши условия.

Диана не отводила от Кронина молящего взгляда. Она знала полковника, представляла расстановку сил в УНР. Не было такой интересующей авантюристов задачи, с какой Довгер не справился бы и без Кронина! А стало быть, полковник не затем здесь. Он здесь, чтобы освободить ее!

В том же направлении работала и мысль Кронина. Он оценивал обстановку. В комнате четверо противников. Выхватить пистолет у немца, перестрелять их всех, прежде чем хоть один успеет достать оружие... Это выполнимо, Кронин всегда славился быстротой реакции и не уступал в скорости стрельбы персонажу Клинта Иствуда из вестернов Серджо Леоне. Стены толстые, а «Дженнингс» – малошумный пистолет, и если повезет, выстрелов никто не услышит. Комната вряд ли прослушивается, зачем им посвящать лишних людей... Потом вывести профессора и Диану к катеру... Да, нужно действовать, рассчитывать на какие-то гипотетические шансы в будущем неразумно. Глубокая разведка, говорил профессор? Разведка произведена, пора использовать ее результаты. Правда, четыре трупа в Штернбурге – такое может громко откликнуться... Но это все после, главное – освободить Диану и избавить профессора от шантажистов. Да и станут ли хозяева Штернбурга шуметь об этих трупах? Сомнительно.

Незаметно Кронин оглядывал зал, прикидывая диспозицию. Ближе всех стоит этот пижон, но наиболее опасным выглядит не он, а вон тот мускулистый крепыш. Ему первый выстрел... Пижон будет номером два, потом проводник. Тот, у кого сейчас пистолет, – последний, он не успеет выбраться из-за стола.

Искоса полковник взглянул на Довгера, и каким-то чутьем профессор понял, что должно произойти. Он поднял руку, предостерегая Кронина... Поздно.

Разумеется, Фолкмер не ожидал нападения. Он только что изложил профессору свою позицию относительно приезда двух вместо одного и был уверен, что навел мосты... Ощущения безопасности ему добавлял и заряженный пистолет, который он держал теперь не за ствол, а за рукоятку, хотя палец и не лежал на спусковом крючке. Фолкмер не мог знать, что стоящий перед ним человек долгое время тренировал своих коллег по восточным единоборствам и заслужил титул Песчаной Кобры... Да, это было давно, и все же старые навыки не пропали. Бросок, захват – пистолет уже у Кронина – поворот корпуса...

Выстрел. Пуля попала в бочкообразную грудь коротышки, и тот беззвучно повалился лицом вниз. Ствол пистолета повернулся к Рольфу Pay.

Кронин не переоценивал свои возможности. Он действительно был быстрым стрелком и сумел бы уложить всех четверых, если бы утомление не замедлило его реакцию. Он опоздал, быть может, на долю секунды. Pay отклонился, и вторая пуля ударила в стену. Но и эта ошибка не стала бы для Кронина роковой, если бы, перенацеливая оружие на Pay, он не упустил из вида проводника. Тот вырос за его спиной и обрушил на голову полковника страшный удар. Проводник подобрал «Дженнингс» и перевернул тело крепыша.

– Мертв, – сообщил он во всеуслышание. Глядя на Довгера, Фолкмер покачал головой:

– Так вот на каком языке вы решили поговорить с нами, профессор...

– Клянусь, – пробормотал Довгер, – я не отдавал ему таких приказов...

– Может быть, и не отдавали. Это не важно, это ничего не меняет. Даже лучше, что вы убедились воочию в бессмысленности глупых поступков. Но вот исчезновение вашего... мм... помощника может испортить всю серенаду. Скажите, он увлекался рыбной ловлей?

– Что? Ну да, он ездил иногда на рыбалку. Но какое...

– Вот и хорошо.

Фолкмер о чем-то вполголоса посовещался с подошедшим к нему Pay, поминутно кивая, потом поднял телефонную трубку и сказал несколько слов по-русски. В комнату вошли трое – профессора поразила внешность одного из них – уродливый рот делал его похожим на огромную жабу.

– Разыскали? – спросил Фолкмер.

В ответ человек-жаба показал ему какой-то флакон.

– Отлично, за дело, – распорядился Фолкмер.

Человек-жаба склонился над полковником и втолкнул в его рот капсулу из флакона. Потом влил воду, и Кронин инстинктивно глотнул. Он пребывал в том полусознательном состоянии, когда окружающее хоть и сквозь пелену, но воспринимается, а вот контролировать свои рефлексы невозможно.

– Это будет рыбак, – инструктировал Фолкмер пришедших. – Возьмите деревянную лодку, переверните и пробейте дно камнем. Потом отбуксируйте к поселку, в заливчик, где течение поменьше, погрузите его в лодку и там – только там! – подержите под водой его голову, потом обязательно – слышите, обязательно! – удостоверьтесь в том, что он ликвидирован. Не забудьте принадлежности для рыбной ловли! Якорный трос должен быть не перерезан, а перетерт. Об исполнении доложите сразу.

– Ну да, рыбак, – ухмыльнулся один из троих. – Плащик-то у него от Джанни Ролло...

– Придется оставить так. Чужая одежда еще хуже, вызовет вопросы... Это все.

Полковника унесли вчетвером – помогал проводник. Спазмы душили профессора, он не мог сдержать слез. Тихонько плакала и Диана.

– Я понимаю, Виктор Генрихович, – сказал Фолкмер без особого, впрочем, сочувствия в голосе. – Но этот человек напал на нас с оружием в руках. Это не убийство, это бой. Он вступил в бой и потерпел поражение.