Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима - Александр Ахматов

По соседству с могилой Сципионов находилась небольшая гробница, на гранитной крышке которой рельефно был изображен во весь рост бородатый воин в полном вооружении.

Из надписи на усыпальнице явствовало, что Авл Нигидий, оптион[358], погиб в Испании при консуле Фабии Максиме Сервилиане[359]. Упоминание о месте гибели оптиона сразу наводило на мысль о том, что прах воина вряд ли покоится в этой гробнице, и она есть не что иное, как кенотаф, то есть пустая гробница.

Так оно и было на самом деле.

Ириней, Геродор и Эватл, которым Минуций велел найти подходящее место для устройства тайника, решили воспользоваться этим кенотафом. В одну из ночей они перетащили сюда и спрятали в пустой гробнице мешки и сумки с оружием и одеждой. Минуций старался предусмотреть любую мелочь. Он считал, что гладиаторам, как только они благополучно выберутся из города, необходимо будет одеться так, чтобы не вызывать ни у кого подозрений, а также иметь при себе мечи на тот случай, если придется столкнуться с преследователями.

Было примерно около двух часов пополуночи, когда беглецы добрались до этого тайника.

Тяжелую крышку кенотафа Ириней с товарищами сняли и осторожно положили на землю возле памятника Сципионам.

Из вскрытой гробницы они извлекли два мешка и три кожаные сумки.

В мешках были одежда и обувь — шесть зимних плащей, подбитых изнутри бараньим мехом, и столько же пар солдатских башмаков с ременными переплетами. В сумках были уложены семь превосходных иберийских, или испанских, мечей в ножнах с широкими кожаными перевязями. Эти мечи были на вооружении римских легионеров.

Ириней, пошарив рукой по дну кенотафа, нашел там мешочек с деньгами. В нем было пятьдесят денариев, которые Минуций решил оставить гладиаторам на случай, если бы им по какой-то причине не удалось воспользоваться лошадьми и повозкой, поджидавшими их в Трех Тавернах, и пришлось бы добираться до Свессулы пешком.

Беглецы не могли удержаться от бурных изъявлений радости при виде всего этого добра, особенно испанских мечей.

Опытные бойцы, они мгновенно и по достоинству оценили их грозную мощь по сравнению с более легкими и короткими гладиаторскими мечами, пригодными лишь для разбойничьих схваток, а не для серьезного боя.

Пока мужчины переодевались и вооружались, Ювентина отошла в сторонку и, повернувшись лицом к городу, с беспокойством всматривалась в темноту.

Ей вдруг показалось, что там, за невидимыми в темноте холмами между Латинской дорогой и Целимонтанскими воротами, сверкнули и пропали огоньки.

И как раз в это самое время, к великой ее радости, повалил густой снег.

— О, Юпитер! — прошептала она. — О, ты, Аквилон, и все боги, кому подвластны снег и зимняя стужа! Сжальтесь над этими несчастными людьми! Скройте их от глаз врагов!..

К ней подошел Мемнон, поправляя под новым плащом перевязь с висевшим на ней тяжелым мечом в ножнах.

— Теперь ты можешь, ничего не опасаясь, вернуться в город, — ласково сказал он, беря ее руки в свои. — Смотри, какой снег! Не пройдет и четверти часа, как он заметет все следы…

— Ах, Мемнон! Если бы ты знал, как мне не хочется расставаться с тобой, — печально прозвучал в ответ ее голос. — У меня какое-то нехорошее предчувствие.

Александриец привлек ее к себе и поцеловал.

— Мы обязательно встретимся, любовь моя, — взволнованно проговорил он. — Я буду ждать тебя на вилле Минуция и не тронусь оттуда с места, пока не увижу тебя снова. И тогда… тогда мы больше никогда не расстанемся. Только смерть разлучит нас…

В это время гладиаторы побросали в кенотаф пустые мешки, сумки, а заодно с ними и свои старые, сшитые из лоскутьев плащи, после чего возвратили на место крышку гробницы.

— Вперед, ребята! — торопил всех Ириней. — Эватл и Геродор уже заждались нас в Трех Тавернах.

Беглецы двинулись по направлению к Аппиевой дороге, то и дело натыкаясь в темноте на могильные стелы и памятники.

Ювентина намеревалась по Аппиевой дороге вернуться в город через Капенские ворота. Отсюда до них было немногим более одной мили.

— Смотрите! Похоже, нас преследуют! — раздался встревоженный голос одного из гладиаторов.

Оглянувшись, все увидели сквозь снежную завесу падающего снега различимые во мраке огоньки факелов. Они быстро передвигались где-то очень близко за Латинской дорогой.

— Всадники, — определил Сатир. — Скоро же они хватились нас, да будут прокляты все враждебные нам боги!

— Ну, теперь у нас в руках мечи! Изрубим в куски этих римских увальней! — яростно воскликнул один из галлов, Плохо выговаривая латинские слова.

— Подождем их здесь, — предложил Мемнон. — Не будем себя обнаруживать до поры до времени.

Потом он обратился к Ювентине:

— Если начнется свалка, — тихо сказал он, — постарайся уйти отсюда подальше и пробирайся в город…

— Не беспокойся за меня, милый, — ответила Ювентина. — Живой я им не дамся… Я позаботилась об этом заранее, — едва слышно добавила она.

Огни факелов уже маячили на Латинской дороге.

Но, видимо, снег успел уже замести следы, потому что црпочка огней потянулась в сторону развилки.

Вскоре беглецам стало ясно, что всадники, проскакав до развилки, круто повернули на Аппиеву дорогу и теперь мчатся к тому месту, где они притаились, укрывшись за стелами памятников.

Через минуту уже можно было различить во тьме силуэты всадников, державших в руках горящие факелы.

Они пронеслись мимо беглецов, но вскоре стали осаживать своих коней, наклоняясь к дороге и пытаясь разглядеть следы. До гладиаторов доносились их сердитые голоса:

— Здесь ничего нет!

— Все! Мы окончательно потеряли след!

— Проклятый снегопад! Если бы не он, мы теперь же нагцали бы этих варваров…

Гладиаторы узнали ненавистный рыкающий голос своего управителя Пацидейана.

— Может быть, они прячутся в могильных склепах на кладбище? — предположил кто-то из всадников. — Забились туда, как мыши.

— Тем хуже для них! — злобно прокричал Пацидейан, — Им не на что надеяться! Ближе к рассвету на дорогах появится народ. Нет, на Аппиевой дороге они вряд ли будут чувствовать себя в безопасности. Мы же предупредим всех владельцев заезжих дворов… Нет, нет! Сдается мне, что этот Мемнон повел остальных негодяев к морю, в сторону Остии. Не зря же Аврелий подозревал, что в Остии у него есть дружки, пособники критских пиратов, которые прошлым летом разграбили Счастливую гавань. Клянусь Эребом, кто-то же взломал замки, проникнув в школу? Бьюсь об заклад, это дело рук его сообщников из Остии! А если так, то искать их нужно на Остийской дороге, а может быть, на второй Ардейской, с которой нетрудно перейти на Лаврентскую…

— Верно! — поддержал Пацидейана один из всадников. — От Лаврента до Остии рукой подать. Кроме того, близ Лаврента есть большой лес, где испокон веков находят убежище беглые рабы.

— Чтоб им там всем издохнуть в болотах! — вскричал другой стражник.

— Ну нет! — возразил Пацидейан. — Они нужны мне живыми! О, попадись они мне! На огне изжарю мерзавцев! — с яростью воскликнул управитель гладиаторской школы.

— Но что же нам теперь делать? — спросил раздраженный голос.

— Разделимся на четыре группы, — после короткой паузы заговорил Пацидейан. — Ты, Племминий, бери пятерых и скачи до самого Форума Аппия. По пути предупредишь трактирщиков в Трех Тавернах и в Улубрах о возможном появлении беглых гладиаторов. Тебе, Квинтий, поручаю проверить Латинскую дорогу до Тускула. Всем встречным селянам обещайте награду за поимку беглых от имени Аврелия. Он сам мне об этом сказал… Клянусь Янусом Патульцием, никуда они от нас не денутся!..

Всадники быстро разъехались.

Часть из них свернула на боковую дорогу, ведущую в сторону Тибра. Несколько всадников поскакали назад, к развилке, чтобы выехать на Латинскую дорогу. Остальные, с Племминием во главе, погнали лошадей дальше по Аппиевой дороге.

Беглецы с минуту молча прислушивались к удалявшемуся конскому топоту.

— Проклятье! — с досадой произнес Сатир. — Похоже, теперь не все у нас пойдет гладко…

— В Трех Тавернах нас будет ждать засада, — мрачно заметил один из галлов.

— Обложили со всех сторон, как диких зверей, — прошептал другой.

— Что ни говори, нам все равно придется идти вперед, — сказал Мемнон. — У нас есть одно преимущество…

— Какое? — спросил Ириней.

— Никто, кроме нас, не знает, что мы вооружены этими убийственными мечами, которыми римские легионеры покорили чуть ли не весь мир… Что ж! Драться мы умеем не хуже римлян, а то и получше их! Дойдем до Трех Таверн, ворвемся на конный двор и захватим лошадей с бою…

— Клянусь Геркулесом! Ничего другого нам не остается! — поддержал александрийца Сатир.