Циолковский - Михаил Арлазоров

Академик Циолковский полон энергии и желания служить народу. Он вовсе не похож на убежденного отшельника, каким его подчас пытались изображать. Напротив, новое время заставило еще громче звучать общественную струну характера Циолковского.

Стремление познакомиться с теми, кто хорошо знал моего героя, свело меня с В. В. Ассоновым (сыном В. И. Ассонова). А он-то и был одним из создателей Калужского пролетарского университета, в котором активно сотрудничал Циолковский.

Организованный в первую годовщину Октября, этот университет весьма типичен для своей эпохи. То было время наиболее жестоких боев с безграмотностью, с бескультурьем. «Факультеты» Пролетарского университета на редкость не похожи друг на друга. И если на одном учились писать и читать, то на другом преподавалось актерское мастерство, на третьем – кройка и шитье, на четвертом – живопись и графика. Где-то между ними втиснулись лекции, которые читал Циолковский.

О том, что представляли собой эти лекции, рассказывают документы, Один из них извещал Циолковского, что «Организ. комиссия на своем собрании 22 ноября (1918 г.) постановила назначить Вас для чтения вступительной лекции по физике». Другой, адресованный Социалистической академии, вышел из-под пера самого Циолковского: «Читал в Народном университете философию знания, социальное устройство человечества. Прервал по нездоровью».

В университете очень огорчились, узнав об отказе Циолковского. Несколько лет назад калужская газета «Знамя» опубликовала в связи с этим статью С. Самойловича, содержащую любопытные подробности.

«В своем письме от 2 января 1919 года, – читаем мы в этой статье, – президиум организационной комиссии Пролетарского университета памяти годовщины Октябрьской революции писал: „Собрание лекторов постановило принести Вам глубокую благодарность и признательность за Ваше сочувственное отношение к пролетарскому университету, а также глубокое сожаление по поводу Вашего отказа и выразить надежду, что Вы вновь вернетесь в среду пролетарского университета, как только допустят Ваши силы!“.

Человек, приносящий пользу хорошему, доброму делу, и, сам становится духовно богаче. Брошюра «Гондола металлического дирижабля», изданная в 1918 году, подтверждает эту нехитрую мысль. Циолковский отмечает в ней свое участие в работе Народного университета, пишет, что решил издать подготовленные лекции «в доступном и даже фантастическом изложении». Название задуманного труда – «Жизнь безначальная и бесконечная» – свидетельствовало о широте философского мышления. Один из наиболее интересных тезисов задуманной работы (Константин Эдуардович перечисляет их на последней странице брошюры) – «Бесконечности времени рождают непонятные друг другу миры...»

А пока Циолковский пытается нащупать в дебрях философии свой собственный «ум», вокруг него, не утихая ни надень, ни на час, происходило столкновение непонятных друг другу миров. Новорожденная Советская Россия бурлила, торопилась создать свою культуру. Гражданам молодой республики не терпелось обзавестись собственной сокровищницей мысли – своей, рабоче-крестьянской...

Отсюда не в диковинку дискуссии: а нужен ли нам поэт-дворянин Пушкин? Отсюда и возникновение разного рода ассоциаций, объединявших ученых Советской России.

Первая попытка сплотить людей науки состоялась после Февральской революции. В мае 1917 года в Большом театре была торжественно учреждена Свободная ассоциация по развитию и распространению положительных наук. После речей известных ученых В. А. Стеклова, И. П. Павлова, Л. А. Чугуева, Д., К. Заболотного и других выступил А. М. Горький. Зал долго аплодировал его замечательным словам:

– Мы живем в эпоху грандиозных организаций. В эпоху осуществления самых фантастических утопий. Воздухоплавание и подводное плавание, беспроволочный телеграф и открытие радия – все эти прекрасные осуществления научных идей должны окрылить нас уверенностью в том, что утопии осуществимы.

Не знаю, читал ли эту речь Циолковский. Она была опубликована в журнале «Летопись» и в небольшой, ныне чрезвычайно редкой брошюре. Конечно, он аплодировал бы словам великого писателя, которого глубоко уважал. Ведь Горький говорил о том, что было так близко Циолковскому:

– Ныне перед людьми науки открыта счастливая возможность свободно организовываться для их чудесной работы, для безграничного расширения и углубления пределов точных знаний... Позвольте мне фантазировать, я делаю это с глубокой уверенностью в том, что нет фантазии, которую воля и разум людей не могли бы превратить в действительность...

Однако Ассоциация натуралистов (Союз самоучек), членом которой стал Циолковский, отличалась от Свободной ассоциации по развитию и распространению положительных наук. Она объявила о себе чуть позднее, осенью 1918 года. 16 октября собралась учредительная инициативная группа. После шумных дебатов было признано насущно необходимым «объединение внекастовых тружеников науки, которые до сего времени, при наличии кастовой научной монополии, не могли планомерно и целесообразно научно работать из-за отсутствия необходимой обстановки и материальных средств».

Самоучки взбунтовались против академиков. Те, кого долгие годы не пускали в науку, повели бой за право называться учеными. Эмблема группы бунтарей – гений, с которого кузнец сбивал оковы. Девиз – «Не боги горшки обжигают». Мудрено ли, что среди членов этого содружества самоучек оказались Циолковский и Мичурин? Почетным председателем ассоциация единодушно избрала профессора К. А. Тимирязева.

С 1 ноября 1919 года Циолковский снова учит калужскую детвору. Он преподаватель второй ступени 6-й калужской советской трудовой школы. Для старого, больного человека труд нелегкий. Классы не топлены. Учитель и ученики сидят в пальто, подчас без света. Но оставить работу невозможно. Кроме денег, она давала право на тарелку жидкого супа и четвертушку хлеба.

Чечевичная похлебка – в ту пору ощутимая материальная ценность. Впрочем, можно ли ставить рядом суп из гнилой крупы и расширявшиеся научные связи, в которых черпал Циолковский силы для жизни и работы?

«Русское Общество любителей мироведения в 99-м годовом общем собрании своем 5 июня текущего 1919 года избрало Вас, глубокоуважаемый Константин Эдуардович, своим почетным членом в знак уважения к ученым заслугам Вашим, выразившимся в Ваших трудах по физико-математическим наукам в различных их областях».

Извещая Циолковского об оказанной чести, известный ученый и революционер Морозов подчеркивал уважение Общества мироведения к смелости и научно-технической обоснованности его трудов по межпланетным сообщениям и дирижаблям. Конечно, получив такое письмо, хотелось работать и работать... К слову сказать, решение Общества любителей мироведения сыграло в жизни Циолковского гораздо большую роль, чем предполагали те, кто это решение выносил. Дело в том, что 30 июня того же 1919 года Социалистическая академия общественных наук не переизбрала Циолковского в число своих членов. Тоненький родничок моральной и материальной поддержки иссяк. Жить стало гораздо труднее.