Заклинатели Бер-Сухта - Екатерина Бакулина

Лан кивнул. Встал, выпил воды. Он особо и не надеялся.

Избавиться от присяги, от серебряных нитей, и сохранить жизнь. Я никогда не думала о такой возможности. Лан, значит, думал.

— Ладно, — сказал он. — Нам уже ехать пора. Соль, ты готова?

Глава 2

Я отчетливо понимала, что делаю глупость. Умом понимала — так нельзя. Неправильно я все делаю.

Но как правильно?

А вот где-то глубоко в сердце я чувствовала, что все правильно. Стоило переступить порог Бер-Сухта, и что-то щелкнуло… Мне нужно домой. Вот именно сейчас очень нужно. Все эти сны… Скоро. Что-то случится.

Я должна.

Я закрывала глаза и видела смотровую площадку. Я стою. Ил-Танка за спиной.

Он берет меня за плечи… «Давай, Соле, — говорит он. — Ты сможешь».

Смогу? Все правильно.

Я сама боялась этого чувства.

Мы тряслись в дилижансе целый день.

Душно, полно народу, даже не поговорить. Я сидела, прижавшись к Лану, держа его за руку. Вначале мне казалось, Лан очень напряжен, каждая мышца напряжена, пальцы холодные и твердые. Потом, понемногу, руки начали теплеть, мне кажется, даже порозовели щеки.

— Тебе лучше? — тихо спросила я.

Лан только скрипнул зубами. Может физически ему и лучше становилось, но никак не становилось легче на душе. И чем дальше, тем хуже.

В Барн мы приехали поздно вечером, А поезд до Одле только днем.

Небольшой городок, тихий и темный, огней на улице почти нет. Мы нашли гостиницу рядом со станцией. Взяли ужин. Лан разом съел три порции картошки с мясом и выпил большой кувшин брусничного морса, а от пива отказался, как и от домашней настойки, которую хозяин всячески нахваливал. В итоге настойкой напоили меня. А Лан так смотрел, что я все гадала, чего ему больше хочется — напиться до беспамятства самому или напоить меня и тихо сбежать.

— Хочешь избавиться от меня? — спросила я, когда мы поднялись к себе.

— Хочу, — сказал он. — Я не вижу в нашей поездке никакой пользы для тебя. Да и для себя тоже. Зачем все это?

У меня не было никакого плана.

Но мне казалось — еще немного, и я пойму что-то важное.

Я начала ощущать магию вокруг себя. Магию людей и магию земли. Силу земли. И собственную силу тоже.

— Ты не хотела ехать со мной, когда я предлагал тебе защиту семьи, — сказал Лан. — Пока я еще не получил приказ и можно было на что-то надеяться. А теперь вдруг хочешь. Передумала? Если ты считаешь, что статус моей жены сможет чем-то помочь, мы прямо завтра утром пойти в мэрию.

— Я не собираюсь становиться твоей женой.

— А что тогда?

— Хочу понять.

— Не самое лучше время.

— Какое есть.

Лан прошелся по комнате от стены к стене, и обратно, и снова туда-сюда. На мгновенье мне показалось, что это какой-то чужой человек, незнакомый, совсем не тот Лан, к которому я привыкла.

— Ты не боишься, Соле, я сорвусь и заставлю тебя ехать в Литьяте со мной?

— Нет, — сказала я. — Не боюсь. Во-первых, ты не сможешь меня заставить. Ни магией, ни силой. Во-вторых, если ты попросишь, я поеду. Я не боюсь.

Лан остановился, глядя на меня.

— Тебя там убьют.

— Нет, — сказала я. — Ты не можешь этого знать. Ты можешь только гадать, предполагать что-то. Но знать ты не можешь.

Что-то вдруг изменилось в его лице, даже страшно стало.

Он буквально в один прыжок оказался рядом со мной.

— Соле! Что ты такое говоришь? Ты собралась в Литьяте? Ты сошла с ума?

Мне даже показалось, что он меня ударит. Я промолчала, поджала губы.

— Я не позволю тебе, — сказал он.

— Я буду делать то, что сочту нужным, — сказала я. — С тобой или без тебя.

Лан моргнул озадачено, потом еще раз. Он ко мне такой не привык. Я сама еще не привыкла.

Злость в его глазах. Злость и борьба.

Отвернулся.

Мы больше не разговаривали.

Не знаю… было бы проще, если бы он наорал на меня. Мне всегда было проще выплеснуть все эмоции разом. Выплеснуть и успокоиться. А так…

Он не смотрел на меня.

И я не находила в себе сил ничего сказать.

Мы спали в одной пастели, под одним одеялом. Отвернувшись друг от друга. Я даже чуть-чуть поплакала в подушку, совсем тихо. А Лан мгновенно заснул.

Когда я проснулась утром, он сидел рядом, глядя на меня.

— Что? — я тоже села, натянув одеяло к самому подбородку.

— Скажи, Соле, у тебя есть какой-то план, или ты просто испугалась за меня и пытаешься защитить? Только честно.

Вот так с утра я была не готова. Лучше бы вчера…

И плана у меня не было.

— Это важно для тебя? — спросила я.

— Ты хотела честности от меня. Могу я попросить того же?

Быть честной — это совсем не просто.

— Испугалась, — сказала я. — Но не только. Мне кажется, я действительно что-то могу.

— Что?

— Пока нужно время, — сказала я. — Если есть время, значит, есть шанс что-то изменить.

Лан покачал головой.

— Это иллюзия. Нет времени.

— Ты не готов бороться за собственную жизнь?

— Готов, — спокойно сказал он. — Но не за твой счет. Я послал телеграмму отцу. И, судя по всему, к нему уже обращались из Литьяте и пытались поторговаться.

— Поторговаться — это хорошо.

— Нет. Все не так просто. Дело не только во мне. Мой отец давно лоббирует в сенате интересы промышленников, активно выступает за расширение ограничений на использование магии. За введения ряда квот. Это не идейный, а экономический интерес, здесь замешаны очень большие деньги. Очень большие, Соле. Он у Литьяте как кость в горле. Ты знаешь, что его несколько раз пытались убить? И мою мать. Но он-то крепкий орешек. А вот меня прижать оказалось намного легче. Тобой, конечно, интересуются, не нужно сбрасывать это со счетов, но теперь я думаю, что меня сознательно отправили на заведомо провальное дело.

— Так если отец может тебе помочь, зачем тогда… зачем…

— Самоубийство? — холодно сказал он. — У меня сдали нервы. Когда приказ несколько дней давит на тебя, в прямом смысле давит так, что не уснуть и не вздохнуть, аж кости хрустят, то сил не остается. Я ведь тоже не железный, правда?

— А теперь есть силы?

— Есть.

— Так, может быть, и мне бояться нечего? — спросила я.

— Нет, — сказал он. — С тобой будет именно так, как сказал Ил-Танка. Тебя положат в землю. Ты очень хорошо подходишь на эту роль. Это смерть, Соле.

— Но ты не можешь знать этого наверняка.

— Не могу. Но если есть хоть небольшая вероятность, я постараюсь сделать все, чтобы этого не допустить.

— Твоя ответственность? Ты привык, что все делают, как ты хочешь?