Осада - Трой Деннинг

— Магистры Магии в Академии всегда говорили, что ты самая веселая из Семи Сестер, — парировал Галаэрон, скрывая обиду, которую причинили ему эти слова, за маской цинизма. Он взвалил бурдюки на плечи и направился к вырубке.

— Если ты собираешься открыть адскую пасть у меня под ногами, по крайней мере, подожди, пока я принесу эту воду. Моему другу Арису грозит смерть.

— Я пришла сюда не для того, чтобы наказать тебя, эльф, — сказала Шторм, игнорируя попытку Галаэрона вызвать ее беспокойство о каменном гиганте. — Это не мое дело, даже если бы ты стоил таких хлопот.

Галаэрон взглянул на пылающее солнце, облизнул потрескавшиеся губы и спросил:

— Ну, если ты пришла и не помочь и не наказать, то что ты здесь делаешь?

— Передаю послание от имени Хелбена Арунсуна — сказала она. — Он просит меня сообщить тебе, что твоя сестра Кейя здорова.

Галаэрон чуть не выронил драгоценные бурдюки.

— Кейя в безопасности? — выдохнул он. — Осада снята?

— Не совсем, — ответила Шторм, — но теневой барьер ослабил фаэриммскую мертвую стену. Хелбен в городе.

Галаэрон был так поражен, что не знал, что сказать. Избранные Мистры редко интересовались делами отдельных личностей, как они могли, когда их было так мало, а тех, кто в них нуждался, так много? И все же здесь была Шторм Серебряная Рука, доставившая сообщение от Хелбена Арунсуна о его младшей сестре Кейе. Это было настолько невероятно, что Галаэрон начал убеждаться, что он страдает тепловыми галлюцинациями.

Решив больше не тратить энергию на иллюзии, он стиснул зубы и сосредоточил внимание на вырезке, где лежал Арис. галлюцинация шла рядом с ним.

— И это все? — спросила она. — Даже не «спасибо за беспокойство»?

Галаэрон, не обращая на нее внимания, продолжал идти к вырезке.

— Что ж, по крайней мере, тебе следует поблагодарить Хелбена — сказала иллюзия. — Он приложит немало усилий, чтобы избавиться от неприятностей, которые вы с тем теневым волшебником развязали.

— Это может быть правдой — сказал Галаэрон, говоря вслух в надежде, что звук его собственного голоса повлияет на его логику, — но зачем Хелбену Арунсуну утруждать себя сообщением о моей сестре?

Галлюцинация подняла руки, и оба бурдюка поднялись с плеч Галаэрона. Думая, что он уронил их, и просто воображает это, чтобы скрыть факт, он вскрикнул, упал на колени и начал пробегать пальцами по песку. Сухому песку.

Галлюцинация подошла и встала перед Галаэроном, держа в руках оба бурдюка.

— Он чувствует себя обязанным — сказала она. — Твой отец спас ему

жизнь в Битве при Рокнесте.

— Мой отец? — спросил Галаэрон. Неужели он …

Галлюцинация покачала головой.

— Он погиб в бою. — Впервые в ее глазах появилось мягкое выражение. — Мне очень жаль.

Галаэрон опустил плечи и с облегчением почувствовал, что плачет. По крайней мере, он все еще был эльфом.

— Судя по всему, у тебя нет лишней воды — сказала Шторм, начиная спускаться по руслу реки с бурдюками в руках. — Почему ты не левитировал их? Для этого и существует магия.

— Не для меня, больше нет — сказал Галаэрон, вставая. — У меня там лежит друг, раненый из-за того, что я не смог контролировать свою теневую магию, и я не буду оскорблять его, используя ее сейчас.

Шторм оглянулась.

— Неужели? Даже чтобы спасти его жизнь?

Галаэрон покачал головой. — Он бы этого не хотел.

— Ты, кажется, ужасно уверен в этом. — Она изучающе посмотрела на него, потом добавила: — Или, может быть, ужасно напуган.

Оставив Галаэрона размышлять над правдой ее слов, Шторм поднялась в воздух и пролетела остаток пути до вырубки. Она просунула голову сквозь корень дымного дерева и заговорила с Рухой. К тому времени, как Галаэрон прибыл, Шторм уже была внутри, капая свое третье целебное зелье в полуоткрытые губы Ариса. Хотя глаза великана были открыты, он оставался бледным, как жемчужина, и выглядел слишком слабым, чтобы поднять голову, даже если бы было достаточно места. Шторм отшвырнула пустой пузырек в сторону, открыла четвертый и начала капать в полуоткрытый рот великана.

— Это последний на сегодня, мой большой друг. Они сказали, что пять – это слишком много, даже для великана.

— Даже для великана? — эхом отозвался Галаэрон, начиная понимать, что в появлении Шторм было нечто большее, чем она сказала ему. — Миледи Серебряная Рука, как именно вы узнали, где нас найти?

Вместо ответа Шторм обменялась взглядами с Рухой, и Галаэрон внезапно понял ответ на свой вопрос. Он посмотрел на ведьму и спросил:

— Ты следила за Маликом или за мной?

— Ты очень высокого мнения о своей ценности, не так ли, эльф? — спросила Шторм, ее глаза весело сверкали. — Мы послали ее наблюдать за шадоварами. Тебя мы уже знаем.

Галаэрон поймал себя на том, что улыбается, а затем, к собственному удивлению, сделал то, чего не делал уже очень давно. Он засмеялся.

Кейя лежала на Верхушке Дерева на своем диванчике для Дремления, вновь переживая в уме последние домашние объятия, которые она разделила со своим братом, когда белый снежный зяблик появился за стеклом окна ее комнаты и вежливо взмахнул крыльями. Очнувшись от оцепенения, она произнесла командное слово, чтобы сделать стекло проходимым, затем спустила ноги на пол и вытянула палец, образуя насест. Однако в пути через комнату птица заметила дремлющего на полу Дексона и обошла волосатую гору тела ваасанца, едва не закончив плохо, когда кончиком крыла задела нос спящего воина, а массивная рука поднялась, чтобы прихлопнуть птицу. Зяблик нырнул в безопасное место, затем взлетел и, возмущенно чирикая, приземлился на палец Кейи.

— Это не твоя забота, Манинест — строго сказала Кейя. — Кроме того, он должен где-то спать.

Манинест вопросительно пропел.

— Не твое дело, — возразила Кейя, — и я не хочу, чтобы ты распространялся о нас по Эвереске.

Он чирикнул что-то уверенное.

— Я серьезно, — предупредила Кейя. — Я уверена, что ты не захочешь, чтобы твоя пара узнала настоящую причину, по которой лорд Дуирсар называет тебя Манинестом.

Зяблик взъерошил перья, затем повторил свое обещание более низким тоном, который, как поняла Кейя, означал