Операция «Форт» - Юрий Корольков

Так, собственно, все и было сделано. Курерару выбрал способного агента из белоэмигрантов, который шифровался под № 13—66, дал ему кличку Батышев и поместил в клинику Часовникова под усиленным надзором вооруженной охраны. Вскоре Батышев сам «проболтался», что он представитель ЦК ЛКСМУ, прибывший в Одессу для связи… Подпольщики на это клюнули. С необычной дерзостью они совершили налет на клинику, освободили Батышева и также внезапно исчезли. Побег был осуществлен великолепно. Курерару отметил это — в обкоме комсомола действуют опытные подпольщики. А через неделю Батышева нашли убитым на конспиративной квартире. Непонятно, как могли его расшифровать. Может быть, выследили, когда агент ходил на связь к Аргиру? Едва ли! Здесь кроется что-то другое.

Курерару обуревали всевозможные комбинации, легенды, которые он разрабатывал и составлял для своих агентов. Сейчас он листал материалы допроса радиста Глушкова, которого гестапо удалось завербовать на свою сторону. Материалы переслал ему Шиндлер. Курерару прочитал показания Глушкова. Он написал их сам, подписал каждую страницу. Руководитель следственного бюро считал себя психологом, его интересовали причины, побудившие радиста переметнуться на немецкую сторону.

«Я, Евгений Глушков, сын Никиты и Акулины, православного вероисповедания…» — прочитал Курерару и перевернул страницу.

Тут Глушков описывал историю отряда. Это тоже не представляет интереса. Федорович рассказал куда подробнее… А вот он перечисляет всех, кто жил в катакомбах, даже детей: Медерер Коля тринадцати лет, Барыга Анна двенадцати лет, Варыга Петя шести лет… Это уж от излишнего усердия, хочет выслужиться.

Как о своей заслуге сообщает, что его исключали из партии, ходил в кандидатах, потом восстановили.

«Раза три в катакомбы приходил Петр, командир одесской группы, — доносит Глушков. — Приходил еще какой-то Яша Маленький с братом…»

«Когда ходили за продуктами, была перестрелка. Убили одного румынского солдата. Стрелял Илюхин…»

«Выкладывает все, что знает, но знает мало. Осведомителем быть, конечно, может, но не больше, — сделал для себя вывод начальник следственного бюро жюридик. — Почему за него так держится Шиндлер?»

А вот то, что искал Курерару:

«Сопротивление решил прекратить, — писал Глушков, — по той причине, что потерял надежду на приход Красной Армии в Одессу. Бадаев был у нас главным командиром над всеми группами. Он рвался в бой против военных союзников, то есть против румын и немцев, а именно хотел убивать военных на улицах и совершать акты террора. Бадаев настаивал на своем, рассчитывая, что Красная Армия вернется в Одессу».

Курерару всегда интересовался психологическими мотивами в поведении завербованных агентов. От этих мотивов зависело, на какую работу можно поставить агента. У каждого человека есть своя червоточина, этакая замочная скважина, к которой можно всегда подобрать ключи. Одни тянутся к женщинам, другие — к водке, к беззаботной жизни, другие из чувства страха приходят на службу. Иных каких-то благородных мотивов Курерару не признавал. Он был немало удивлен, столкнувшись с советскими разведчиками. Этих нельзя взять ни страхом пыток, ни обещаниями. Конечно, были и исключения, которыми пользовался Курерару. Тот же Бойко оказался очень быстро в его руках. Достаточно было прикрикнуть, а потом пообещать кое-что. Теперь выслуживается. Что же касается Глушкова, Шиндлер отказался передать его в сигуранцу, прислал только показания радиста. Едва уговорил в гестапо отпустить Глушкова, чтобы он показал катакомбы. Любопытно — зачем Шиндлеру нужен Глушков?..

Курерару вызвал к себе Аргира. Обычно они вместе совещались по поводу разных дел, готовили планы задуманных операций.

— Что делает Харитон? — спросил Курерару.

— Опять поехал в шахты. Ищет документы.

— А Клименко Иван? Ведь это он спрятал портфель Бадаева. Куда?

— Не говорит. Вчера допрашивал его сам — три раза отливали водой. Молчит!

— Ток применяли?

— Сам крутил индуктор… Молчит. Выдавил только одну фразу: «Спрашивайте Глушкова. Этот каин все скажет». А Глушков не знает — спрашивали в гестапо.

— Письменные показания отобрали?

— У Ивана? Да. Фанатик!.. Пишет, что в катакомбах он был самый старый член партии — с гражданской войны. От других показаний отказался.

— Хорошо! Ну, а что мы будем делать с Бойко?

— Как говорили — устроим ему «побег» и пустим по следу Канарейки. Это единственная возможность найти Якова Васина.

— Она согласна поехать к отцу в Балту?

— Еще бы! — воскликнул Аргир и залился своим мелним хихикающим смешком. — Хочет найти отца. Из Балты Бойко поедет в Бандурово и установит связь с бывшими партизанами. Нам останется только доставлять их пачками на Канатную в военно-полевой суд…

— Ну, а что вы скажете по поводу работы господина Шиндлера?

Обергруппенфюрер не выходил из головы Курерару. Но Аргир относился к нему иначе, ценил его опыт и удивительную хватку гестаповца. Тем более что Шиндлер уже предложил Аргиру сотрудничать с немцами. Почему бы нет? Одной разведкой больше, одной меньше… Лишь бы платили деньги.

— Не думаю, — усмехнулся он, — чтобы Шиндлер приехал отдыхать на Черное море. Это не в его правилах. По моим данным, он имеет другие намерения. Это старый, опытный разведчик абвера. Я слышал о нем еще до войны. Он бывал на Балканах. Теперь связан с германским разведотделом, который шифруется литером «АО-3».

— Вы, кажется, слишком высокого мнения о господине Шиндлере? — скрывая иронию, спросил майор Курерару.

Но Аргир понял этот подтекст — кажется, майор не особо расположен к немцу. Он стал осторожнее говорить о Шиндлере. Курерару тоже подумал: «Что-то Аргир слишком уж восторженно рассуждает о Шиндлере… Подозрительно. Может продать».

Оба работника сигуранцы продолжали разговор, не высказывая своего отношения к оберштурмбанфюреру Шиндлеру.

— Что же вам известно о планах господина Шиндлера?

— Немцы затевают большую игру с русской разведкой. В их руках оказался шифр и радист Глушков из группы Бадаева.

«Так вот зачем Шиндлеру нужен радист! Может быть, и нам удастся присоединиться к игре», — подумал Курерару.

Курерару никак не хотел отставать от Шиндлера, но главное, ради чего он вызвал своего помощника, Курерару приберег к концу разговора. Аргир уже поднялся с кресла, когда начальник следственного бюро повернул ключ сейфа, открыл тяжелую дверцу и достал папку, хранившуюся вместе с особо секретными бумагами. «Здесь-то я утру нос выскочке Шиндлеру!» — тайно торжествовал Курерару.

— Познакомьтесь с этими документами и скажите свое мнение, — сказал он.