Категории
Самые читаемые книги
ЧитаемОнлайн » Научные и научно-популярные книги » История » О тех, кто предал Францию - Андрэ Моруа

О тех, кто предал Францию - Андрэ Моруа

Читать онлайн О тех, кто предал Францию - Андрэ Моруа

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 96
Перейти на страницу:

В самом разгаре суматохи мы встретили командира мототранспортного отряда, мисс Бетти Скотт, которая пригласила нас в офицерскую столовую выпить вермута. В этом отряде было восемь англичанок. Они управляли санитарными автомобилями, доставляли в штаб захваченных германских летчиков и отвозили в госпитали раненых беженцев. Мисс Скотт рассказывала, как суеверны люди, покидающие свои дома. Ее квартирная хозяйка, оставившая вчера город, передала ей ключи от своей виллы. Мисс Скотт посоветовала ей взять их с собой, так как еще неизвестно, достигнут ли немцы Вузье.

— Нет, — ответила женщина, — в 1914 году я взяла ключи с собой, а когда я вернулась обратно, ключи были единственной вещью, которая у меня осталась. Так уже лучше не брать их.

Обратить в бегство все население входило, повидимому, в планы немцев. Когда немцы бомбили Роттердам, они старались причинить городу как можно больше разрушений, чтобы напугать местные военные власти. Во Франции же они применяли легкие бомбы и разбрасывали их на пространстве обширных районов, чтобы согнать с места как можно больше людей. Бегство населения сыграло большую роль в шестидневной кампании. Я знаю мост через Маас, который не взорвали только потому, что он был забит беженцами и французы не решились взорвать их вместе с мостом. Другие мосты остались невзорванными либо по недомыслию, либо из-за предательства. А в некоторых местах немцы форсировали реку, не считаясь с потерей части танков при переправе. Наступление было быстрым и беспощадным. Немцы не обращали никакого внимания на беженцев, они давили танками даже своих раненых, не желая терять ни секунды времени.

В 25 милях от нас происходила решающая битва. Мы беспокоились, так как не имели никаких достоверных сведений. Мы знали только то, что рассказывали нам беженцы и солдаты, и поэтому очень обрадовались, когда прибыл наш «пресс-лейтенант». Однако он ничего не мог сообщить нам и сказал только, что происходит большое сражение и дела идут не очень хорошо. Германские механизированные дивизии форсировали Маас, после чего танки и моторизованные колонны продолжали стремительное наступление. Я не думаю, чтобы штаб 2-й армии сам имел ясное представление о происходящем. Ночью штаб перебрался в замок, где имелся только один телефон, и очень трудно было наладить связь с частями. Армия Корапа, расположенная слева от нас, была разбита, и немцы прорвали линию обороны на франко-бельгийской границе, которую неверно называли линией Мажино. Мы, естественно, хотели узнать больше и попросили отвезти нас в штаб. Однако в штабе решили отправить нас подальше в тыл, чтобы мы могли видеть как можно меньше. Лейтенант был, кажется, недоволен даже тем, что мы разговаривали с солдатами в Вузье. Он распорядился перевезти нас в Верден, поблизости к которому расположился штаб. И хотя Верден находился далеко от театра военных действий, мы должны были отправиться туда. О возвращении в Камбрэ, где остался весь наш багаж, не могло быть и речи, так как немцы быстро продвигались в этом направлении. А ведь всего два дня назад мы протестовали против того, что нас посылают в Камбрэ, так как он находится далеко от фронта! Мы провели ночь в Вердене. Наутро из штаба приехал капитан Масси. Узнав от лейтенанта, что мы разговаривали в Вузье с солдатами, он рассердился и пытался объяснить нам, что этих солдат нельзя считать представителями французской армии. Он настаивал, чтобы мы как можно скорее вернулись в Париж, но предупредил, что не может дать нам машины, так как все автомобили, предназначенные для корреспондентов (при каждой армии было восемь таких машин), нужны для других целей. Мы заявили решительный протест против того, что нас отсылают как раз в тот момент, когда мы можем оправдать свое название военных корреспондентов и дать французской и английской прессе подробное описание подвигов французских войск. Мы увидели бы не только отставших от своих частей солдат, но и солдат в бою. Но наши аргументы не подействовали. Даже если бы мы видели и знали все, что хотели, мы не могли бы передавать наши сообщения иначе как через штаб, так как невозможно было связаться ни по телефону, ни по телеграфу с какимнибудь другим департаментом. Пришлось примириться с судьбой. Капитан Масси отправил нас в Бар ле Дюк, откуда на поезде мы за два часа могли доехать до Парижа. Однако, прибыв туда, мы узнали, что движение поездов приостановлено на несколько дней, а нанять машину невозможно, так как весь автотранспорт реквизирован для беженцев. Нам не оставалось ничего иного, как ждать, и мы остались ночевать в Бар ле Дюке. Единственными происшествиями были легкая бомбардировка да кратковременный арест Давида Скотта, которого приняли за парашютиста. На следующий день пошел поезд, переполненный беженцами и солдатами, среди которых были раненые. Двое раненых, ехавших в нашем купе, были выписаны из госпиталя в Бар ле Дюке, чтобы освободить место для нескольких человек, оставшихся в живых от всего полка, который направлялся на фронт и был почти полностью уничтожен воздушной бомбардировкой. До Парижа вместо обычных двух часов мы ехали восемнадцать.

Мы только что проехали мимо останков поездного состава, разгромленного бомбами, как вдруг наш поезд остановился и прозвучал сигнал воздушной тревоги. Бомбардировка повредила впереди полотно железной дороги. Несколько секунд спустя мы услышали над головой шум самолетов и знакомый свист: шесть бомб упало в поле в ста ярдах от нас, попав в линию, параллельную нашей. Снова я был поражен той быстротой, с какой все инстинктивно падают ничком, едва заслышав свист падающих бомб. Я стоял в переполненном коридоре бок о бок с французскими солдатами, и мы все повалились сразу на пол. Я, должно быть, упал первым, так как сверху на мне оказалось два солдата; это была хорошая защита от осколков. Беда лишь в том, что самолетов давно уже и след простыл, а солдаты все еще лежали на мне. Когда первый страх прошел, начался сущий ад. Женщины и дети повыскакивали из вагонов и бросились через поле в лес, находившийся в миле от железной дороги. Остальные забрались под вагоны и не вылезали в течение часа. Мы старались успокоить пассажиров. Миллер ухаживал за какой-то женщиной с грудным ребенком, а я был очень горд, когда маленькая девочка, схватив меня за руку, сказала матери: «Я хочу остаться с офицером». Я отправился в купе за подушкой, чтобы прикрывать ею голову девочки, если самолеты появятся снова. В купе я увидел «старого солдата» Бурсье, который в трех кампаниях был корреспондентом «Энтрансижан». Покуривая папиросу, он лежал на диване, растянувшись во всю длину и укрывшись сверху подушками. Я снял с него одну и отдал матери девочки. Другая мамаша просила меня разыскать ее маленького сынишку, который исчез куда-то во время паники. Я нашел его. Мальчик бежал по полю, сам не зная куда. «Нет, нет, я не вернусь на поезд», — повторял он все время. Я притащил его, но через несколько минут он снова исчез. Все боялись, что самолеты вернутся бомбардировать станцию. Так оно и случилось. На этот раз пять бомб упали в каких-нибудь пяти ярдах от паровоза; на станции выбило все стекла, но единственными жертвами были три курицы и один кролик. Поезд не пострадал, но телефонная линия была повреждена, и мы не могли выяснить, насколько сильно разрушена железнодорожная линия впереди. Примерно через полчаса паровоз дал десять оглушительных свистков, чтобы созвать разбежавшихся по лесу пассажиров, а еще через полчаса мы медленно ползли вперед — к тому месту, где путь был разрушен. Здесь уже возились рабочие. Через час линия была исправлена. Пока мы ждали поезда, толпа начала охотиться за германскими парашютистами. Рассказывали, что видели священника с подозрительной жестяной коробкой, но найти его не удалось. Если бы Миллер, Скотт и я знали тогда, что случилось с двумя нашими коллегами, поехавшими обратно в Камбрэ, мы бы, вероятно, чувствовали себя не очень спокойно в нашей форменной одежде.

Миру следует поведать о нашей форме. Если бы из военных корреспондентов составили взвод и провели его в воскресенье вечером по Елисейским полям, это было бы занятнейшим зрелищем для толпы. Индивидуализм, который всегда был характерной чертой французов, в полной мере отразился и на их одеяниях: каждый был одет по-своему; английские корреспонденты хотели выглядеть, как английские офицеры; американские журналисты старались походить на американских офицеров. Мы решили отдавать честь только офицерам в чине не ниже капитана. На наших погонах были зеленые нашивки с надписью «Военный корреспондент», чтобы гражданское население знало, кто мы такие. На шляпах, фуражках и беретах у нас были большие золотые буквы «С» или CG, что означало «Correspondent» или «Correspondant de Guerre» (военный корреспондент). Когда мы впервые появились на улицах Парижа, юмористическая французская газета «Канар аншенэ» решила, что золотые литеры на наших головных уборах означают «Соси», то есть рогоносец ИЛИ «Соси garanti», то есть гарантированный рогоносец. Наши френчи были различных цветов, разной длины и с разными пуговицами. Брюки также каждый сшил по собственному вкусу.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 96
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать О тех, кто предал Францию - Андрэ Моруа торрент бесплатно.
Комментарии
КОММЕНТАРИИ 👉
Комментарии
Татьяна
Татьяна 21.11.2024 - 19:18
Одним словом, Марк Твен!
Без носенко Сергей Михайлович
Без носенко Сергей Михайлович 25.10.2024 - 16:41
Я помню брата моего деда- Без носенко Григория Корнеевича, дядьку Фёдора т тётю Фаню. И много слышал от деда про Загранное, Танцы, Савгу...