Черные алмазы - Мор Йокаи

10. Клавдия Лета, весталка

11. Амелезунда12. Магдалина13. Нинон14. Сомнамбула15. Медея16. Саломея17. Гурия18. Отчаяние Геры19. Революционерка во фригийском колпаке

20. Турандот

21. Пейзанка

22. Мать

23. Жанна ля Фолль24. Офелия25. Юдифь26. Зулейка Потифар27. Маркитантка28. Гризетка29. Креолка

30. Лукреция

31. Дриада32. Джульетта Гонзага

Тридцать третья роль мне неизвестна. Мы еще ни разу не репетировали ее вместе.

Спрашивается, к чему все эти дурацкие роли, если они никогда не увидят сцены?

Мне толкуют, что они необходимы, дабы сценическое дарование знатной дамы развивалось всесторонне, ибо предполагается ангажировать ее в оперу.

Понять это нелегко. Банкир, сам миллионер, жена его занимает апартаменты, которые обходятся в четыре тысячи форинтов, и тем не менее стремится попасть на сцену, где ей положат самое большее шестнадцать тысяч форинтов. Из них шесть тысяч пойдут учителю пения, который составит ей протекцию, две тысячи хормейстеру, четыре – газетчикам, чтобы не уставали хвалить, и три тысячи клакерам за аплодисменты и цветы; ей же самой останется ровно тысяча, только что на духи.

Но до этого дело не дойдет. У красивой дамы, если к тому же она артистка, всегда найдутся поклонники, и с ними совсем нетрудно поддерживать знакомство, тем более что моя ученица живет отдельно от мужа. Ну, это вполне естественно… Банкир, занимаясь серьезными делами, не может допустить, чтобы ему днем и ночью мешали сольфеджио.

Итак, существуют избранные особы, sub titulo «Kunst-maecen» {так называемые (лат.) «меценаты» (нем.)} – они покровительствуют искусству. Знатные господа, которым принадлежит решающее слово в управлении театров и у обергофмейстера. В виде милости они допущены на вышеупомянутые тридцать две репетиции. Тридцать третью еще никому не показывали.

Спешу заметить, все обставлено предельно прилично. Когда мадам репетирует, присутствую я, присутствует сам супруг.

Среди подобных любителей искусства есть графы, герцоги, принцы крови. Высокие особы!

А мы их между собой величаем «Фрици, Наци, Муки, Манчи».

В нашей коллекции имеются и два князя, князь Мари и князь Бальди. Одного из них при крещении нарекли Валь-демаром, другого – Тибальдом.

Позавчера, во время занятий, Эвелина (так зовут мадам) была в дурном настроении, и не успел я осведомиться, что случилось, как она сама пустилась в откровенности: «Вообразите, этот несносный князь Вальдемар вчера в ложе заявил мне, что, если я не допущу его на свои репетиции, он разорит Ликси (имя ее супруга – Феликс)». – «Ну, так отчего бы вам не пустить его? – спрашиваю я. – Он разинет рот не шире, чем другие». – «Потому что я не выношу этого человека! Я передала Ликси слова Вальдемара, а Ликси говорит, что это он разорит князя, дайте только срок… И тут же Ликси сказал мне, чтобы я приглашала на репетиции князя Тибальда». – «Ну, это почтенный старый господин, вы ему во внучки годитесь». Мадам прикусила губу. «Я должна кое-чего от него добиться». – «Могу себе представить…» – «Ах, нет, вам до этого не додуматься. Речь идет всего-навсего о подписи под одной бумагой; ему это ровно ничего не будет стоить, а Ликси сразу возвысит. Дело в том, что у Ликси есть одно крупное предприятие, солидная угольная компания, которая принесет немало миллионов, но та земля, где находится месторождение, – владение Бондавари, князя Тибальда. Графиня Теуделинда уже дала согласие, но без подписи князя акции на бирже не поднимутся. Этому препятствует Вальдемар, и потому необходимо покорить князя Тибальда. Ликси говорит, что сейчас для этого самый удобный момент: князь Тибальд поссорился со своей единственной внучкой, графиней Ангелой, внучка оставила его, князь грустит, и тот, кто сумеет его рассеять, многого мог бы сейчас от него добиться. А бондаварский уголь – лучший в мире». Я не смог удержаться от смеха. Тут мадам дернула меня за вихор и сказала: «Дурачок! Что вы смеетесь? Уж я-то знаю, что такое уголь, я сама с малых лет толкала вагонетку, была откатчицей на шахте господина Ивана Беренда». Пораженный, я вскочил с места. «Ну вот, теперь он остолбенел от удивления, как это я могла возить уголь. Да к тому же босая». – «Нет, меня не это изумило, мадам, а имя Ивана Беренда. Что вы знаете о нем?» – «Это нынешний владелец шахты в долине Бонда, рядом с которой Феликс намерен открыть новую богатую шахту – она займет все бондаварское имение. Иван Беренд – мой бывший хозяин, благослови его бог».

Итак, милый отец, мы и добрались до главного, из-за чего тебе пришлось прослушать до конца эту длинную прелюдию. Хоть я и музыкант, но сообразил: «Ага! У моего отца угольная шахта в долине Бонда. А именно там богатая компания начинает перспективную разработку. Пожалуй, отцу следует знать об этом. Вдруг это обернется ему на пользу либо во вред. Ведь здесь даже самый воздух пропитан духом стяжательства. Как видишь, и меня не минуло! Сообщи, интересует ли тебя эта новость и в какой мере. А после я напишу тебе, как это дело обстряпывают здесь, за кулисами, ибо наивное создание все пересказывает мне».

Теперь нам известны обстоятельства, вынудившие Ивана пойти на вечер к графине Теуделинде, прочесть занимательную лекцию и представиться высшему свету; Арпаду же он ответил, попросив ежедневно сообщать ему обо всем, что тот узнает от Эвелины относительно шахты.

С этого дня каждую неделю Иван получал два-три письма из Вены.

«Старый князь клюнул на удочку. Каульман лично сопровождает его на репетиции мадам. Когда Эвелина дома и перед нею лишь два-три зрителя, она играет и поет столь чарующе, что, выступи она так на сцене, быть бы ей актрисой с мировым именем. Но стоит ей выйти на сцену, как ее охватывает страх, она все забывает, стоит столбом и безбожно детонирует.

А феерические репетиции устраиваются под тем предлогом, что, если князь, знаток искусства, убедится в ее талантах, он устроит ей ангажемент в оперу.

Но я-то знаю, какова истинная цель!

Князь не только знаток искусства, но и «ценитель».

Он знает цену двум прекрасным черным алмазам – глазам Эвелины.

К тому же князь Вальдемар безумно влюблен в мадам, а в силу известных причин князь Тибальд заинтересован в том, чтобы Эвелина не попала в руки князю Вальдемару, даже если для этого ему самому придется отбивать ее у Вальдемара.

На днях князь Вальдемар поразил меня, предложив по сто золотых за каждую страницу альбома, где хранятся фотографии мадам Каульман в разных ролях.

Ведь каждый день мы сперва репетируем жанровую сцену en famille {по-семейному, в узком кругу (франц.)} y рояля, затем приходит фотограф и запечатлевает артистку в самой эффектной позе. Он должен проделывать всю работу здесь же, не выходя из дома, и изготовлять не больше четырех отпечатков с негатива. Затем один из снимков получает князь Тибальд, один мадам оставляет себе, одним осчастливливает меня и последний идет нашему другу Феликсу.

Негативы у фотографа отбирают.

Я же не стану продавать фотографии князю Вальдемару, а лучше перешлю их тебе в том порядке, как готовились роли. Мама не желает, чтоб эти фотографии хранились у нас в доме».

Теперь Иван вместе с очередным письмом получал также и фотографию Эвелины, каждый раз в новых и новых, все более пленительных позах.

Арпад нимало не подозревал, какое мучительное наслаждение доставляет своему «милому отцу» этим ядом, выдаваемым по капле.

Первый портрет изображал Лорелею, ту фею, что над пучиной Рейна поет волшебную песнь и золотым гребнем расчесывает свои длинные распущенные волосы; воздушные одежды открыли одно плечо, а очи зазывно смотрят на влекомую к гибели жертву.

Второй была Клеопатра перед завоевателем Тарса, готовая покорить его обаянием своей женственности. Портрет исполнен ослепительного блеска – на нем видна честолюбивая царица и сладострастная женщина, нежность и гордость, слитые воедино.

Третий портрет – царицы солнца, жены последнего инки Атауальпы: дерзкий и властный взгляд, одеяние подчеркивает величественность осанки, оставляя открытыми красивые руки; одна рука поднята к небу и протягивает солнцу жертву – трепещущее человеческое сердце, царица холодно взирает на него, и лицо ее словно отражает спокойную бесстрастность неба.

Четвертый портрет – греческая рабыня. Истерзанная красота, попранное целомудрие; она силится разорвать цепи, сковывающие ее руки. Доведенная до совершенства мраморная статуя, созданная оригинальной и смелой мыслью Прадье и вдохновением Торвальдсена.