Крестом и стволом - Михаил Серегин

– Я же тебе сказал, поп, что в своей жизни все делаю сам. И уж тем более свою смерть. Будь спок, я уйду красиво!

Священник даже поежился, такой непомерной, такой ледяной гордыней повеяло от бандита.

– Ты не бойся! – почувствовав настроение священника, засмеялся Лось. – Невиновные не пострадают! Но кое-кому придется язычок развязать! А то они все такие чистенькие! На конференциях выступают! Подрастающее поколение учат! А сами… – Лось махнул рукой. – А-а! Мусор он и есть мусор!

– Я думаю, ты не прав, – твердо возразил священник. – Я в этой системе очень многих знаю – честные, порядочные люди, ты всех по Ковалеву не равняй!

– Просто, поп, ты их жизнь с одной стороны видишь, а я с другой, – сказал бандит. – И твоя сторона светлая, а моя… вся остальная. Но кто на мою сторону не заглядывал, не имеет права сказать, что знает жизнь и людей. Ты не видел, поп, как они грабят, убивают и насилуют, а я видел – сам с ними вместе это делал, на пару. Так что ты, поп, за свою половину жизни отвечай, а я за свою отвечу.

Отец Василий прочистил горло. Конечно же, он видел ту, обратную сторону жизни, от этого и ушел в церковь.

– Знаешь, в чем ты не прав, Лось? – тихо спросил он.

– В чем?

– Ты знаешь, что в людях есть и светлая сторона, но тебе удобнее о ней не помнить. Так тебе проще. Потому что тогда ты сам не выглядишь таким… тем… – он не знал, как это сказать помягче.

– Договаривай, поп, договаривай, – усмехнулся Лось.

– Таким подонком, – выдохнул трудное слово отец Василий.

– Наверное, – неожиданно легко согласился Лось. – Но таким уж меня создал твой бог.

Отец Василий хотел возразить, но Лось резко вывернул руль, и они въехали в тихую, зеленую улочку, застроенную аккуратными коттеджами, один другого краше, и священник понял – приехали!

Бойцы быстро вышли из машины, один деловито зацепил длинным металлическим крюком гроздь проводов, тянущуюся из-за железного забора к ближайшему столбу, и рванул ее вниз. «Сигнализация и телефон!» – догадался священник. Второй боец сбил милицейской дубинкой камеру наблюдения над дверями, перемахнул через забор, и через считанные секунды они вместе со своим предводителем входили во двор. Священник нерешительно вышел из машины, он не знал, как поступить правильно.

– Чего ждешь?! – выглянул из-за железной двери Лось. – Самое интересное пропустишь!

Отец Василий вздохнул и вошел следом.

Бойцы знали, что делают. Священник даже подумал, что они уже были здесь, и не раз – уж очень уверенно парни держались. Один разбил стекло и сунул руку сквозь прутья обнажившейся решетки, и вскоре все трое пропали внутри.

– Коля! – раздался истошный женский крик. – Коля-а!!!

Священник кинулся в дом.

Один из бандитов сидел сверху на уложенной лицом вниз женщине и деловито застегивал на заведенных за спину кистях «браслеты», а второй уже тащил из выходящей в просторный холл комнаты упирающегося немолодого мужчину в халате.

– Привет, Ерш! – весело поздоровался Лось. – Долго же ты от меня бегал!

– Зачем ты пришел? – с надрывом спросил мужчина.

– Не за чем, а за кем, – поправил его Лось. – За тобой, гнида, за тобой.

– Что тебе надо?!

– Кровушки твоей испить хочу напоследок, – криво усмехнулся Лось. – Не возражаешь?

– Тебе сваливать надо, а не права качать, – сглотнул мужчина.

– Ты за кого меня держишь? – снова усмехнулся Лось. – Я здесь пока самый главный, и мне сваливать незачем. Это тебе надо было сваливать, когда ты меня сдал!

– Я тебя не сдавал!

– Ага! – зло рассмеялся Лось. – Они сами приехали, сами портреты мои по всей губернии понаклеили, а ты, значит, целочка?

Мужчина молчал.

– Хватит, Ерш, – покачал головой из стороны в сторону Лось. – Не строй из себя невинность. Пора получить по счетам. Кабан, тащи сюда девчонку.

– Она из школы еще не пришла, – заволновался хозяин дома.

– Ну и ладненько, – улыбнулся Лось. – Вот Кабан сейчас и проверит.

Священник напрягся, а через несколько секунд, когда Кабан втащил в холл девочку лет пятнадцати, почувствовал, как его лицо наливается кровью.

– Не волнуйся, поп, – дал знать, что следит за ним, Лось. – Это не твое дело. Хотя можешь поучаствовать.

Ершов поискал глазами и, обнаружив стоящего в тени за дверью священника, на секунду замер и даже перестал упираться – определенно знал, кто этот человек в рясе.

– Ты не на него, ты на меня смотри! – крикнул Ершову Лось. – Я – твоя проблема!

– Я тебя не сдавал, – покачал головой Ершов.

– Да ну?! А вот мы сейчас и проверим, – стукнул кулаком о кулак Лось. – И начнем с твоих баб.

– Не надо, Лось! – взмолился Ершов. – Они здесь ни при чем!

– Не суетись, Ерш, – спокойно посоветовал Лось. – Умел нагадить, умей и ответить.

Отец Василий мысленно просчитывал ситуацию. Убивать он никого не хотел, но как вытащить отсюда женщину и девчонку и не иметь проблем, не представлял.

– Начинай, Кабан, – распорядился Лось.

Кабан подтащил девчонку ближе и повалил рядом с матерью. «Все! – понял отец Василий. – Пора!» Он медленно подошел к Кабану, взял его одной рукой за ворот, второй – за штаны и, приподняв, бережно оттащил в сторону. Опустил на пол и повернулся к Лосю.

– Господь все видит, – укоризненно произнес он. – Хватит зла…

Лось недоуменно замер. Он помнил, как решительно может действовать поп – видел в Усть-Кудеяре, но он и предположить не мог, что этот бородатый мерин посмеет вмешаться в его дела здесь, на его собственной территории.

– Я тебе жизнь спас, если ты не забыл, конечно, – напомнил священник. – Не трогай женщин.

– Я с тобой расплатился, – дыша гневом, парировал бандит. – И ты мне дорогу не заступай.

– Я тебе еще и деньги вернул, – не отступал священник. – Отпусти их.

Лось проглотил слюну. Это была чистая правда. Если бы не этот поп, не видать ему украденных Парфеном денег никогда. Но сегодня для Лося деньги уже ничего не значили, он знал, что умрет, и хотел умереть красиво.

– Кабан, успокой попа! – приказал он поднявшемуся с колен бойцу.

Уже поднявшийся с пола Кабан нанес мгновенный удар, но священник мягко ушел и, поднырнув под руку противника, вывернул ее назад и резко нажал на бандитский локоть. Раздался хруст. Он прозвучал так громко, что, казалось, отдался эхом от высокого потолка. Кабан взвыл и повалился на колени.

– Отпусти их, Лось, – отчетливо произнес отец Василий. – За самого не прошу, а женщину и девочку отпусти.

Лося передернуло – он не привык оставаться битым. Но Кабан стоял на коленях, а второй боец держал женщину. Лось вытащил пистолет и направил его на священника, но отец Василий уже видел, что стрелять он не хочет. Просто ему отчаянно хочется сохранить лицо.

– Не надо, Лось, – искренне попросил он. – Хочешь, чтобы все было красиво, так и поступай красиво! Когда, если не сейчас?

Лось задумался. Священник был прав.

– Забирай и уходи! – мотнул он головой.

– Папа! – заорала девчонка. – Не надо!

– Забери их, поп! – прорычал Ершов. – Забери и уходи! Быстрее!!!

– Папа! – кричала девчонка. – Па!..

– Прощай, доча! – прорыдал внезапно потерявший все свое самообладание Ершов.

Отец Василий вывел освобожденных пленниц за железный забор, и их тут же приняли сильные руки парней в камуфляже.

– Капитан! Трое заложников у нас! – яростно прошептал кто-то рядом.

– Начинай! – так же яростно прошептал кто-то в ответ.

Пятнистые фигуры одна за другой начали исчезать за железными дверями забора. Священника взяли под локоть и заботливо повели в сторону, вслед за женщинами.

– Кто вы? – внимательно посмотрел на него человек в штатском.

– Священник усть-кудеярский, – еще не до конца веря в происходящее, ответил отец Василий.

– А что у Николая Ефимыча делали?

– В гостях был, – дернул кадыком священник.

– Ершов еще жив?

– Был жив.

– Леха! – заорали за забором. – Отсекай!

– Ладно, посидите пока в машине, – штатский отвлекся. Там, в коттедже явно происходило что-то важное.

Отец Василий огляделся. Женщине делали укол в сгиб локтя, а девочку прижал к своей широкой груди милицейский полковник.

– Ничего, Анечка, ничего, все обойдется, – гладил он ее по волосам.

Хлопнул одиночный выстрел, и тишина тут же взорвалась автоматными очередями.

– Шурка, прикрой! – истошно заорали там, за забором.

– Козлы! Ну, иди сюда! Кто еще хочет?!!! Получи!

Снова протрещал автомат, и крики стихли. Отец Василий отошел за милицейский «уазик». Операция по освобождению Ершова явно завершалась, и развязка наступала быстро и неуклонно.

Некоторое время священник еще в нерешительности топтался на месте, но когда из дома вытащили окровавленные тела бандитов, а в дверях появился взъерошенный, с выпадающей из трясущихся пальцев сигаретой Ершов, священник бросил последний взгляд на застывшее белое лицо Лося и пошел прочь. Здесь ему делать было нечего.