Женаты поневоле - Дина Данич

Его губы так близко, но я не решаюсь поцеловать, только поддаюсь вперед, к пальцам который вовсю уже дразнят узелок плоти.

- Хочешь продолжить, Вар-р-ря? - произносит он е почти  в губы.

- Да… 

Мирон отстраняется, отпускает меня и дает полную свободу действий. Я робко пробую снова. Но муж довольно быстро перехватывает инициативу. 

- Дыши носом, сладкая, - хрипит он, медленно двигаясь и давая мне привыкнуть. - Еще. Вот так. Умница.

От его похвалы внутри зарождается приятна тяжесть. Черт, меня так давно не хвалили…

- Какая же ты обалденная, Варька… 

Я завожусь все сильнее - оказывается, видеть его вот такую реакцию, когда нет той маски отчужденности, что неизменно была до этого, это настоящий кайф. 

Он хочет меня. Хочет настолько, что дышит рвано, хрипит и сыпет пошлыми словечками, от которых я краснею и смущаюсь.

И завожусь. Сейчас мне неважно, что у него может быть куча баб, кроме меня. Я устала быть куклой. Хочу побыть просто слабой женщиной. 

- Нравится тебе, да, сладкая? Нравится, когда имею твой рот?

Боже, какой же он похабник… 

- Хорошая девочка, - добавляет, а затем кладет ладонь мне на горло и нежно поглаживает. Это такой острый контраст с теми его жесткими точками, что меня накрывает странная эйфория.

Когда Мирон внезапно отстраняется, расфокусировано смотрю на него, муж резко двигает ладонью и кончает мне на грудь. В его глазах сейчас только всего, что я ни секунды не жалею, что рискнула. 

Я чувствую себя нужной. Желанной. Женщиной.

Адамиди подается вперед, ловко укладывает меня на пол, буквально распластывания под собой и вгрызается в мой рот.

- Сладкая… Сладкая моя девочка… - бормочет между поцелуями, которые больше похожи на укусы. А я такая разморенная и уставшая, словно это я вымоталась и получила удовольствие.

Мирон размазывает по моей коже следы его оргазма. Мне странно это видеть, но для мужа этот жест что-то значит, потому что он словно маньяк повторяет это снова и снова:

- Ты моя, Варя. Моя…

- 54 Варя -

Я не сопротивляюсь, да и не спорю. Мне приятно это, чего уж. Но вот когда пальцы Мирона оказываются у меня между ног, утихшее возбуждение возвращается новой волной.

- Такая узкая, - выдыхает Мирон. - Шире ножки, киса.

 Я послушно выполняю. Вообще я бы сделала сейчас все, что он скажет.

И стоит только подумать об этом, как его пальцы скользят ниже, а затем еще и упираются  не совсем туда. Дергаюсь рефлекторно.

- Что, страшно? - мурлычет мне на ухо Адамиди. - Поверь, тебе понравится, Варвара.

- Не надо, - робко прошу. Хоть и понимаю - захочет, я соглашусь. Прогнусь под него. 

- Я буду очень осторожным, - продолжает уговаривать меня тот и при этом массировать колечко мышц. - Ты ведь захотела нового опыта, да, детка?

Он чуть отстраняется и пристально смотрит на меня. В этот момент я понимаю, что Мирон просто играет, проверяет меня на что-то.

- Я просто хотела почувствовать себя желанной, - признаюсь, закрыв глаза. Внутри резко становится холодно - словно выстудили меня. Обреченно жду, что будет дальше. Я ведь только-только поверила, что между нами, а он…

- И как тебе? - спрашивает Мирон. - Нравится это, м?

Но я молчу. Чувствую себя такой жалкой, что даю себе слово больше никогда-никогда не делать подобных глупостей. Пусть будет как раньше. Лучше уж так, чем слушать подколы мужа.

А он целует меня. Нежно, осторожно. Чувствую как его желание упирается мне бедро, скользит между ног дразня и распаляя.

- Я не хочу, чтобы ты делала это все вынужденно, потому что нет выбора, - тихо произносит он, вынуждая снова посмотреть ему в глаза. - Не ломай себя, Варя. Отпусти. Прекрати думать о рамках и требованиях твоего отца. Ты ведь хочешь меня, а я - тебя. Просто чувствуй. Здесь и сейчас. Мы друг для друга.

Я сама тянусь к его губам. Потому что хочу этого, нуждаюсь.

- Поцелуй меня. Пожалуйста…

Наше общее возбуждение витает в воздухе. Невозможно не чувствовать это. Одежда только мешает, и сейчас следы оргазма мужа не воспринимаются странно. Наоборот, будто знак принадлежности. И, черт побери, я хочу ему принадлежать.

Адамиди очень опытный. Это чувствуется во всем - он умело ласкает меня, так что я стону в голос, трусь и выпрашиваю еще и еще. Даже понимая, чего хочу, он уже дает это мне.

- Мирон… - выдыхаю, когда снова оказываюсь у черты, но муж отступает, не давая мне кончить. - Пожалуйста…

- Что такое сладкая? - довольно урчит он. - Что ты хочешь?

- Ты знаешь…

- Ммм…   - тянет он, очерчивая языком узоры на ключице.  - Понятия не имею. Но ты можешь мне рассказать. Хочешь поделиться своими фантазиями, плохая девочка?

Мне очень стыдно. И страшно. Ведь это тоже означает степень доверия. Могу ли я сделать еще один шаг навстречу?

- Давай, не стесняйся, хорошая моя. Расскажи, - подстегивает меня это искуситель. Его язык творит такое, что я не могу даже двух слов связать. 

- Я… Ты… Даа…

- Хочешь я помогу тебе, Вар-ря?

Обессиленно киваю.

- Достаточно просто признаться, что хочешь, чтобы я грязно трахнул тебя…

Грубые, пошлые слова вместо того, чтобы остудить мой пыл, напротив, распаляют сильнее. Заводят, хотя, кажется, я и так на пределе - все механизмы едва вывозят то, что происходит.

- Мирон… - всхлипываю, чувствуя его пальцы в себе. И то как он ловко находит особенно чувствительные места, меня снова поражает.

- Да, киса… Это не сложно - просто скажи…

- Пожалуйста…

Он недовольно цокает языком, забрасывает себе за спину одну мою ногу, а