Эльфийский гамбит 2 (СИ) - Белецкая Наталья

— Можно я спрошу кое о чем? — задал вопрос Ондиил.

— Конечно!

— Мне показалось, что ты почувствовала что-то доброе по отношению ко мне, когда я сказал, что обладаю ментальной магией.

— Тебе не показалось, — слабо улыбнулась Александра. — Не удивляйся. Я — внучка кочевника и шаманки. Я знала за кого выхожу замуж, знала, что в предках у моего мужа были ментальные маги и понимала, что этот дар может обнаружиться у моих детей и внуков. Мне ли бояться менталистов? Все зависит от того, каков человек, а не от магии, коей он обладает.

— Шаманки?

Надо сказать, о кочевниках Ондиил знал не так много. Вроде бы в Окханском княжестве воевали с кочевниками, но про шаманок ему ничего не было известно.

— Шаманизм — это вид ментальной магии. Я не очень разбираюсь в этом. Во многих странах на ментальных магов охотились, как на зверей, но в степи их уважали и оказывали всяческие почести. Не удивительно, что люди, обнаружив у себя подобный дар, старались спрятаться в степи. Такой была моя бабушка. Еще маленькой девочкой её привез в степь отец. Он боялся, что дочь сожгут на костре, узнав о её даре, поэтому нашел шаманку и передал ей девочку в ученицы. Моей бабушке тогда исполнилось десять лет. Больше своего отца она не видела. Потом бабушка выучилась и встретила моего деда. Он только стал вождем, и захотел привлечь шаманку, чтобы усилить племя. Бабушка с дедом друг другу понравились и поженились. Отец был третьим их сыном. Дед решил, что гораздо выгоднее не воевать с княжеством, а торговать, поэтому послал сына обучаться премудростям в соседнюю страну. Там папа увидел маму, влюбился и женился. — Александра настолько увлеклась, рассказывая историю своих предков, что её страх отступил.

Ондиилу нравилось наблюдать за ней, его волновала эта вынужденная близость. Он знал, что наслаждается последними мгновениями жизни, чувства словно обострились, хотелось растянуть это невинное удовольствие. Молодая, красивая женщина так доверчиво прижималась к нему. Он не хотел убирать руки, хотя Александра успокоилась. Как она интересно рассказывает. Влюбился. Её муж тоже в неё влюбился?

— А князь?

Александра по-своему поняла этот вопрос.

— Брак со мной был выгоден для князя, несмотря на то, что я — дочь кочевника. Мой дед до сих пор стоит во главе самого большого племени. Он хозяин первого и единственного города кочевников. Множество стойбищ, которые подчиняются его воле, разбросаны по степи. Именно поэтому мою мать — аристократку из знатного семейства — отдали за отца замуж, хотя он — кочевник. Торговля со степью приносила очень неплохую прибыль. Отец увеличил капиталы семьи во много раз, хотя некоторые смотрели на него с пренебрежением. Обычно папа подобного не прощал. Для князя я была выгодной партией, потому что, женившись на мне, он получал поддержку самого большого племени степи и одновременно одного из древнейших родов княжества, ведь у моей матери родословная не короче, чем у правителей.

— Надо же… Хотя чему удивляться? Ты — необычная женщина, совсем не удивительно, что у тебя необычные предки и судьба.

Закончив рассказ, княжна опять начала волноваться. Скоро, с минуты на минуту зеленая мерзость должна до них добраться, но пока…

— Можно теперь мне задать вопрос? — тихо спросила Александра.

— Задавай, — помимо воли улыбнулся дроу.

— А как тебя зовут на самом деле? Буй — это ведь прозвище, так?

Конечно же, клятву он давал не под своим настоящим именем.

— Ондиил.

— Просто? Одно имя?

— Да, одно имя. Я без клана.

— Почему?

— Мою жену казнили по обвинению в измене. Обычно мужей казнят вместе с женой, но нас оставили в живых. Наша супруга нарушила приказ королевы, но мы не помогали ей в этом. Наоборот, даже помешали, наверное, поэтому остались живы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И вашу верность и талант заметили и забрали в разведку? — предположила княжна.

– Можно и так сказать, — усмехнулся Ондиил.

— Мою жену казнили по обвинению в измене. Обычно мужей казнят вместе с женой, но нас оставили в живых. Наша супруга нарушила приказ королевы, но мы не помогали ей в этом. Наоборот, даже помешали, наверное, поэтому остались живы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И вашу верность и талант заметили и забрали в разведку? — предположила княжна.

– Можно и так сказать, — усмехнулся Ондиил.

__

Резко заныли раны на спине: обезболивающее заклинание, которое и так держалось еле-еле, слетело окончательно. Видимо, на лице у дроу что-то отразилось, потому что Александра испуганно прошептала:

— Началось?

— Нет, это обезболивающее заклинание слетело.

Княгиня сделала знакомый жест рукой и быстро прошептала формулу активации. Будто к спине приложили холодную ткань, а от неё разошлась успокаивающая волна. Заклинание Александры обезболило намного лучше, сразу чувствовалось, что она гораздо более сильный маг, чем Ондиил.

— Спасибо, — немного помолчав, поблагодарил он, — но лучше бы ты оставила магию для себя…

— Нет, не лучше! — упрямо возразила княгиня. — Не могу я так. Ты действительно не боишься умирать?

— Нет, — честно ответил Ондиил, — я столько раз должен был умереть, но почему-то жив до сих пор. Когда жену обвинили в измене, нас схватили и бросили в темницу. Скованный цепями, в антимагическом ошейнике, который высасывал магию, я приготовился к смерти. Смирился с ней. А когда нам сказали, что есть возможность жить дальше, то долго не мог поверить в реальность происходящего. Казалось, что это бредовые видения. Сейчас открою глаза и проснусь в камере, пропахшей кровью и нечистотами. Я и так долго прожил, и, если могу что-то сделать для твоего спасения, то сделаю это.

— О дроу ходят неприятные слухи, но оказалось, что мы не знаем вас. Знаешь, мне сейчас стыдно, что я плохо думала о таких, как ты, — от Александры шло раскаяние.

— Тебе не в чем винить себя. Про нас говорят правильно. По большей части тёмные эльфы действительно жестокие, хитрые, склонные к предательству, прекрасно обходят клятвы и думают только о своей выгоде. Это я получился такой… нестандартный.

— Почему?

Ондиил все так же обнимал Александру, руки его ненавязчиво поглаживали её спину. Княгиня не прекращала эти скромные, невинные ласки. Наоборот, он чувствовал, что ей приятно.

— Сложно сказать, — задумался дроу, — может быть, потому что я много времени провел на поверхности? Может быть, потому что встретил наставницу и раскрыл свой дар? Может быть, потому что после смерти супруги переосмыслил свою жизнь? Поставил перед собой другие цели? Не знаю.

Ондиил вдруг осознал, насколько нетипично он себя вел. Нетипично для дроу вообще и для себя прежнего. Сначала была встреча с Ладмилой, потом осознание своего дара, ученичество. Он ведь действительно видел, знал, чувствовал её стремления, её искреннее желание помочь другим, сделать их счастливыми. Для неё хотелось стать лучше: чутким, милосердным, надежным. Ондиил незаметно для себя стал перенимать её принципы, ценности, видение мира. Менталиста не обманешь притворством, только меняя себя, он мог понравиться Ладе. И он менялся.

А потом добровольный отказ от памяти. Забыть все, в том числе и свои чувства, вызывающие только боль, казалось так соблазнительно. И ведь все получилось, чувства к Ладе остыли, но все, чему она его учила своим примером, не забылось. Не особенно разбираясь в собственных мотивах, он сразу побежал спасать Александру. Ондиил, тот, каким он был до знакомства с Ладмилой, не стал бы этого делать. И, возможно, сейчас был бы вне опасности, но княгиня осталась бы в плену, и тот охранник…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И ты не жалеешь, что стал другим?

— Нет! — Ни на миг не сомневаясь, ответил Ондиил.

Время вышло. Они оба об этом знали, но туман все не добирался до них. Александра дернулась, стараясь выглянуть из-за спины дроу, чтобы посмотреть, как скоро их настигнет творение ментальных магов. Но Ондиил лишь прижал её сильнее, закрывая обзор.

— Дай, я все-таки посмотрю, — Александра уперлась ладонями ему в грудь.