Киллера заказывали? - Борис Бабкин

– Пока они ничего не могут, – возразил Пахан. – Не то время, когда только за то, что ты вор в законе, тебя в камеру пихали. – Баптист, усмехнувшись, отвернулся. – Кто-то пытается меня подставить, – ожег его взглядом Пахан. – Тем более что эта гребаная прокуратура стала интерес к нам проявлять. Надо узнать, кто воду мутит.

– Так ты и начал, – неожиданно проговорил Пингвин. – На кой хрен тебе понадобилось мочить Тополева? Ну помог он ментам найти труп Лапина, и что? Нам-то какое дело до этого? Ну завалили парней, так ведь концы-то обрезали. Хорошо еще, те, кого взяли, на нас пальцем не указали. Я, например, мыслю, что надо вообще от этих дел с лесом отходить. Мы и так уже вроде личной охраны у этих бизнесменов, мать их!..

– Как бабки маять, так давай, Пахан, добазаривайся с делягами московскими, – недовольно напомнил Пахан. – А теперь, выходит, все зря делали?… Ну давайте, как прежде, старух на рынках трясти и приезжих торговцев фруктами данью облагать. Сейчас время не то. Не забывайте, что мы ушли от тех дел, да и место уже занято городскими. А возвращаться снова – будет бойня. Разборок я не боюсь, но лишний повод ментам дать, чтоб нам лапти сплели, тоже не хочу. Короче, вот что я вам скажу: кто хочет, пусть отваливает. Я буду дело с лесом под себя подгребать. Сейчас в столице этих хреновых деляг кто-то мочит одного за другим. Так что моментом пользоваться надо. И насчет лесоповала вариант имеется. Надо тебе, – он кивнул Каштану, – съездить туда и сделать вид, что пытаешься узнать, кто беспределом занимается. Мы, мол, ничего не слышали и самозванцам предъявить хотим. Ломовик с нами уже давно не контачит, и мы навесим ему этот беспредел. Понял?

– Боюсь, они не поверят, – усмехнулся Пингвин, – и намылят Каштану шею. Тогда уж придется браться за них всерьез. А не хотелось бы, ведь сам базарил, что сейчас можно под себя это дело подгрести.

– Надо сделать вид, что мы ничего не знаем о тех, кто устроил там разбор, – сказал Пахан, – и тогда мы подомнем под себя лесорубов. Мужикам надо бабки зарабатывать, им эти разборы на хрен не упали. Кстати, там сейчас леса полно, а покупателей нет. Мы устроим разбор с Ломовиком, найдем покупателя, и они наши. Москвичам сейчас не до этого, – усмехнулся он.

– А что, – кивнул Баптист, – Пахан дело базарит. Мужикам, в натуре, на хрен эти разборы нужны. Им детишек кормить да женушек одевать. Надо попробовать.

– Ништяк, – сказал по телефону Худой. – Но… – Он нахмурился и выслушал ответ. – Ништяк, – повторил он. – Когда? Годится. Я еду. – Он отключил телефон. – Похоже, Валька была права. Но это касается ее, а не меня. – Он присел и вытащил из-под кровати чемоданчик, достал оттуда „ТТ“ с глушителем и три обоймы. Одну вставил в рукоятку и передернул затвор. Сунул пистолет за пояс сзади и натянул олимпийку.

– Да я сделал все так, – кивнул Ли, – как ты говорил. В те дни, когда нужно было, Худой был у Вальки. Только я что-то ни хрена не пойму, зачем все это?

– Появился шанс стать пусть не владельцами, а совладельцами, – сказал Мастер. – Но Гнилой все испортил. Как мне сказали, он у Инки набрал полную сумку разной хреновины. Я всегда говорил, что крыса не будет настоящим хищником. В общем, он напортачил. Кто стрелял в Рудакова?

– Худой. А зачем тебе это надо? Ведь сам говорил, ментов не трогать ни в коем случае.

– Надо. Пахан должен занервничать. А как у них дела с этим охотником?

– Тополя ищут ребята Пахана и какой-то узкоглазый. – Ли засмеялся.

– Нахватался ты определений, – понял его Мастер. – Себя так же зовешь?

– Иногда, когда злой на себя, – посмеиваясь, признался Ли.

– Ты мне нужен будешь в Москве, – сказал Мастер. – После того как Гнилой сглупил, я думал – все, пора заканчивать. Но получается, можно еще кое-что ухватить. Вообще-то так даже лучше, потому что предъявить нам убийства ментам будет трудно. Есть одна дамочка, кстати, довольно симпатичная и решительная… – Он улыбнулся. – Никак не мог предположить это, пока сам не убедился. Но об этом потом. Сейчас здесь надо будет поработать. И еще, – он пристально посмотрел в глаза Ли, – не держи мысль, что я и от тебя избавлюсь. Тут другой случай. Мы оба это начали и до конца будем вдвоем. Только вот что, – вздохнул Мастер, – обещай мне, если вдруг меня ранят, то сделаешь все, о чем в Чечне договаривались.

– Сделаю, – пообещал Ли, – но и ты…

– Я помню, – ответил Мастер.

– Сучары поганые! – процедил куривший у костра Ломовик. – Значит, решили подставить меня? Но я им, сукам, устрою веселую жизнь и пышные похороны!..

– Ванюта передал, – подошел к нему плотный молодой мужчина с АКМ, – что он ночью будет стариков делать. Мы должны рядом быть. Тополь вполне может появиться. На Степкиных похоронах он не был, но приходил смотреть на посылку, – усмехнулся мужчина.

– К поселку соваться не будем, – сказал Ломовик. – Здесь сейчас везде пасут. И если кто-то увидит, сразу ментам звякнет. Надо менять место, – вздохнул он. – Ты вот что узнай, Кот, кто именно из взятых ментами начал им песни петь. Я должен знать, что за сука меня подставляет.

– Узнаю, – пообещал тот.

– Куда он, паскуда, делся? – растерянно глядя по сторонам, пробормотал один из двух бородачей.

– Хрен его знает, – отозвался второй. – Я…

И рухнул лицом вперед. Под его левой лопаткой торчала рукоятка ножа. Первый, увидев нож в спине подельника, выстрелил в ту сторону, откуда бросили финку, прыгнул за ствол обожженного молнией дерева и замер.

– Брось винтовку, – тихо посоветовал ему кто-то.

Он разжал пальцы, винтовка упала.

– Нож я не кидал, – спокойно проговорил державший у виска бородача наган Тополев, – а ударил. Неужели не заметили, что след кончается? Я подпрыгнул, ухватился за ветвь и за деревом встал. Чего хочет Ломовик?

– Я из команды Бурого, – сипло отозвался бородач. – Ломовик сейчас ментам нужен. Но мы не знаем, где он.

– Кто убил Степана?

– Ломовик с парнями его взяли… Отпусти, – умоляюще проговорил он. – Я…

– Ты бы меня отпустил? – усмехнулся Тополев и рукояткой сильно ударил его в висок. Тот упал. Присев, Дмитрий вытащил нож из спины первого и всадил второму в горло. Быстро обыскал убитых, забрал у них деньги и документы. Подумав, сунул за пояс взятый у первого „ПМ“. Нашел у него в кармане запасную обойму. Потом оттащил убитых к заросшей густой травой яме и спустил туда. Замел следы длинной веткой. Винтовки взял с собой. Отойдя метров на двести, сломал приклады и сунул в неширокий лесной ручей. С винтовкой в руках, прислушиваясь к звукам леса, быстро пошел вдоль ручья.

– Кто там еще? – потягиваясь, спросил молодой мужчина в затемненных очках.

– Открывай, Шустрый, – произнес голос за дверью.

– Кого принесло? – недовольно пробурчал он.

– Да открывай ты, шустрота хренова!

– Клык? – удивленно отозвался хозяин и, открыв замок, потянул на себя дверь. На площадке стояли Эдуард и еще трое парней. – Заходи, – Шустрый отступил назад.

– Зови Кабана, – кивнул стоявшему рядом парню Эдуард и шагнул в квартиру.

– А я вас завтра ждал, – сказал Шустрый.

– Где Пингвин? – спросил Эдуард.

– Я его сейчас привезу. – Шустрый стал натягивать джинсы.

– Кто там, Валек? – послышался женский голос.

– Проводи шкуру, – велел Эдуард и пошел на кухню. Остальные двинулись за ним.

В прихожую вошли еще двое.

– Давайте сюда, – позвал их Эдуард.

– В темпе одевайся, – войдя в спальню, поторопил Шустрый лежавшую на кровати молодую женщину, – и мотай отсюда.

– Да ты чего, Валек? – потягиваясь, вздохнула она. – Ведь говорил…

– В темпе сваливай!

– Гуляет Шустрый, – усмехнулся Эдуард, открыв холодильник и достав бутылку коньяка. – Давайте за успех! – Он поставил бутылку на стол.

– Ты ему про пушки напомни, – сказал Кабан.

– Да он в курсе, – отмахнулся Эдуард.

– Вот! – Шустрый вошел в кухню и поставил на стол ящик. Открыл его и стал вытаскивать пистолеты с глушителями. Три „ТТ“, один иностранного производства и „ПМ“. Последней достал коробку с патронами. – Здесь на каждый по две обоймы, – сказал он. – Вы надолго?

– А тебя колышет, что ли? – Эдуард взял иностранный пистолет.

– „Магнум“, – буркнул Валентин. – Калибр…

– Не первый год женат, сам знаю. – Вытащив из коробки патроны для „магнума“, Эдуард стал вставлять их в обойму.

– А мне давай „макар“, – протянул руку Кабан. Остальные взяли „ТТ“.

– Адрес Валюхин знаешь? – спросил Эдуард.

– Конечно, – кивнул Шустрый. – Она одна живет в частном доме. Но у нее бывает Худой, из местных. Базар идет, что Пахан не законник, и…

– Да нам-то что? – удивился Эдуард. – Короче, вечерком наведаемся к Валюхе этой, к ней базар серьезный имеется. Ты не сможешь ее куда-нибудь вызвать?

– Исключено, – ответил Шустрый. – Она вообще ни с кем не имеет дел. К ней только Худой заныривает и еще какой-то узкоглазый, Китайцем кличут. Может, в натуре, китаец.