Мэрилин Монро. Страсть, рассказанная ею самой - Мэрилин Монро

Я не представляла, как смогу встретиться с ней снова, а потому позвонила Поле Страсберг и со слезами сказала, что больше не буду заниматься в студии. Конечно, пришлось рассказать Поле о причине, она уговаривала не бросать занятия, обещая изгнать мою обидчицу, но я отказалась. Это нелепо, словно мы маленькие девочки, одна из которых отобрала у другой любимую игрушку или насыпала песок в волосы. Нет, мне не нужно такое заступничество, тем более эта «подруга» при случае обязательно расскажет, что это я сама к ней приставала.

Я решила вернуться в Голливуд, который ненавидела и любила, проклинала и боготворила, в котором было трудно и легко одновременно. Я вернулась в Лос-Анджелес.

Не верьте тому, что я говорю, я вернулась не из-за дурацкой выходки приятельницы, вовсе не из-за нее. Кроме предательства, я уже ничего ни от кого не жду, а одним скандалом больше… мне не повредит, испортить мою репутацию невозможно, она уже испорчена.

Я попыталась бежать от прежней жизни, в которой не удалось ничего, а еще бежать от диктата.

Черная полоса продолжалась… Умер Кларк Гейбл, это было ужасно, потому что меня в его смерти обвиняли все. Для меня его смерть была особенно тяжела (хотя я понимаю, что жене еще тяжелее), потому что умерла последняя связь с прошлым, с детством, умерла последняя моя мечта, словно оборвалась еще одна нить…

Док, все мои мечты, стремления одно за другим разрушались.

Кажется, к чему жаловаться, мечты сбылись. Док, есть такой совет: бойтесь своих желаний, они могут сбыться. У меня сбылось, но счастья нет и не было, все не так.

Я хотела играть в Голливуде – играю, но Голливуд меня ненавидит, даже за роль в «Джентльменах…», которую все признали звездной, меня не подумали номинировать на «Оскар», я получала награды в Европе, но только не в Америке. Голливуд, скрепя сердце, признал кассовость моих фильмов, но не признал меня как актрису. Оказалось, что проклятый Занук тут ни при чем.

Я мечтала о славе, об известности – популярной стала, но слава принесла больше обид и разочарования, чем радости. Постоянные сплетни, ложь, скандалы, в которых я и не была виновата, если толпа, пусть даже восторженная, то готовая растерзать, если осуждение, то полное…

Мечтала стать высокооплачиваемой актрисой Голливуда. Высокой оплаты добилась только в последние годы, когда сниматься уже не хочется.

Мечтала о хорошей семье, своем доме, о детях… Ничего этого нет, в доме пусто и неуютно, я сама никому не нужна, меня бросают все – от мужей до любовников.

Мечтала сыграть с Кларком Гейблом – сыграла и никогда себе этого не прощу, хотя не виновата.

Мечтала… мечтала… мечтала…

Я не сидела, сложа руки, я все годы работала, но ни одна мечта не сбылась. Я сама виновата? Конечно, но есть одно, что мешало мне всю жизнь, – мной всегда управляли, я никогда и ни в чем не поступала самостоятельно.

Есть только одно, что я сделала сама, хотя мне помогали, – создала Мэрилин, создала Блондинку, с которой теперь отчаянно борюсь. Что это, почему?!

От таких мыслей есть только одно спасение – наркотики. Сдохну? Ну и что, едва ли найдется десяток человек, которые пожалеют.

Или все-таки стоит за себя побороться, жизнь-то продолжается?

Это катастрофа. У меня катастрофа, Док.

Посмотрите на рисунок, и Вы поймете. Да, я, как кукла-марионетка, обрезала держащие нити и, как она же, погибла.

Думаете, это свобода? Нет, это оказалась гибель. Меня нет, меня просто нет. Такая, как я сейчас, я ни на что не способна и никому не нужна. Без Мэрилин Монро не существует Нормы Джин! Я это она, а она это я, и я совершила страшное – уничтожила Мэрилин.

Я не брежу и не сошла с ума, хотя, скажи я кому-то другому то, что говорю сейчас, снова оказалась бы в камере со стеклянной дверью и без возможности выйти оттуда или кому-то позвонить. Хотите убедиться, что Мэрилин больше не существует? Посмотрите «Неприкаянных».

Я Вам уже рассказывала и о фильме, и о съемках, и о смерти Кларка Гейбла после них, и даже о том, как сама оказалась в психушке. Но тогда я не понимала главного – я всему миру показала, что Мэрилин умерла. У толстой бледной тетки, которая есть в фильме, нет и сотой доли Мэрилин! И дело не в потере формы, не в том, что сильно поправилась или плохо загримирована, в ней нет искры. Потухла, понимаете?

В глупых голливудских фильмах, где приходилось произносить ничего не значащие, пустые реплики, улыбаться, улыбаться и улыбаться, ходить, покачивая бедрами, чтобы вызвать слюноотделение у мужской половины зрительного зала, где я изображала глуповатую блондинку, было какое-то свечение, там я жила. А в «Неприкаянных», где роль Розлин якобы писалась для меня, я деревянная кукла, не вызывающая не только вожделения, но и каких-то других чувств, кроме разве досады или разочарования.

Я была в ужасе оттого, что все воспринимают мою маску за меня саму, но когда маску сбросила, оказалось, что Норма Джин мало кому интересна и даже скучна.

Пятнадцать лет назад я начала свой путь к славе в Голливуде. Известность в качестве фотомодели у меня уже была. Пять лет из них я как Норма Джин штурмовала студии, почти вымаливая ничтожные роли, готовая на все, только бы услышать эту команду «Мотор!» и знать, что кадры со мной не вырежут. Пять лет я училась не только играть, я училась быть Блондинкой, я создавала ЕЕ, пестовала походку, внешность, манеру вилять бедрами, взмахивать ресницами, говорить, смотреть, я создавала ЕЕ ауру, хотя говорят, что ауру создать невозможно.

Создала и очень недолго упивалась этой ролью, купаясь в лучах славы, пока не поняла, что все не так просто и Блондинка становится сильнее меня самой.

Еще пять лет я доказываю всем, просто кричу на весь белый свет, что я это не она! Доказываю, что Блондинка только маска, пусть привлекательная и приносящая много денег, но роль, что я способна на большее.

У меня ничего не получается, Док, никто не верит, никто, даже Артур. Все считают, что если и есть раздвоение личности, то между целеустремленной, талантливой, хотя и вульгарной Мэрилин и той же Мэрилин, но бестолковой, мало на что способной и мятущейся. «Чего тебе не хватает?» – самый частый вопрос от моих друзей.

Страсберги решили его по-своему – поддержки, и поддерживают, вернее, просто диктуют, как жить, что делать, что говорить, что думать… Я благодарна за поддержку, но ее мало, мне нужно понимание моей настоящей двойственности, понимание, что Норма Джин еще жива и она куда умнее и лучше Блондинки.

Док, я не могу больше носить ЭТУ МАСКУ, я так хочу от нее освободиться!

И одновременно страшно, до животного ужаса… боюсь. Да, боюсь, потому что под маской может ничего не оказаться, совсем ничего. Вы уверены, что там еще есть Норма Джин? Вдруг ее нет, как в зеркалах, в моем отражении?!

Это… я?!

Док, не уезжайте, пожалуйста, не уезжайте. Вы не можете меня сейчас бросить! Подождите хотя бы немного, пока я попытаюсь сбросить эту маску. Вот только увижу, что за ней есть прежняя Норма Джин, пусть заикающаяся, неуверенная, пусть даже неудачница, но есть, и все встанет на свои места.

Вы ведь верите, что там не пустота, а живой человек, верите?

Знаете, почему я, ненавидя воспоминания о своем детстве, все же терплю расспросы психоаналитиков? Потому что в непростом, исковерканном, лишенном материнской любви в нем есть Норма Джин, и пока живы эти воспоминания, есть надежда не вытащить из детства мои страхи или негативные эмоции, а вернуться в него. Какая разница, богат ты или беден, прославлен или безвестен, пока у тебя есть будущее, есть надежда на что-то. Когда у меня не осталось надежды, я почти умерла.

Я согласилась на роль в новом фильме. Снова блондинка и снова Кьюкор. Мне претит роль, не меньше режиссер. Сначала была надежда, что он сам откажется, помня предыдущую работу над «Займемся любовью», но Кьюкор почему-то согласился. Роль ужасна: в дом возвращается жена, которую все считают давно умершей. Она отсутствовала семь лет, а муж именно в тот день женился на другой. Дети, конечно, не узнают мамашу, и муж пытается сделать все, чтобы как-нибудь убрать ее с глаз долой.

Играть оживший труп, не так давно побывав в психушке, малопривлекательно. Я как могла старалась увильнуть от роли. Плевать на то, что обо мне подумают, плевать, что могут просто выгнать из студии (мне не привыкать). Я не хотела играть восставшую покойницу! Чего я только не творила – привычно опаздывала, только теперь на все большее время, капризничала по любому поводу, делала вид, что категорически не способна запомнить и пару фраз, нарочно произносила не то, заставляя переснимать по полсотни раз один и тот же простейший дубль, прикидывалась больной или вообще пропускала съемки…

Знаете, какой вывод сделал Кьюкор (и подбросил его журналистам на потеху)? Что у меня начинается помешательство. Вполне резонно, если учесть, что этим страдали мои родственники, а меня саму не так давно выписали из больницы.