Зеленые святки - Софи Авдюхина

– Добрый день, милая моя, а вот наконец-то и вы!

– Здравствуйте, – улыбнулась Полина и тут же смутилась. Ведь она зашла просто посмотреть на причудливые торты с витрин, а ее встретили, как долгожданного гостя.

На прилавке в плетеных корзинах лежали непередаваемой красоты пирожные; некоторые были украшены фруктами и ягодами, некоторые – глазурью. На нескольких из них Полина заметила постоянно изменяющиеся шоколадные буквы, которые под ее взглядом складывались в слова «съешь меня». Она, затаив дыхание, разглядывала удивительные пирожные, словно от ее вдоха они могли исчезнуть. Продавец, видимо, заметил ее осторожность.

– Вы что, красавица, первый раз в нашей кондитерской?

Полина оторвала взгляд от прилавка и закивала. Продавец подпрыгнул и схватился за голову.

– Так что ж вы сразу не сказали, милая! – он оббежал прилавок, схватил девочку под руку и повел к столику. – Садитесь! Сейчас будете все пробовать!

– У меня нет с собой самоцветов… – начала Полина.

– Барышня, посетителям, которые впервые сюда приходят, все полагается бесплатно! Вы прямо как будто не из Росеника! – и забавный кондитер скрылся за деревянной дверью с криками: «Танечка, у нас гости!»

Полина села за круглый деревянный столик. Через несколько минут из-за двери выскочила пухленькая официантка в сером платье. У нее были румяные круглые щеки, длинные ресницы и кудрявые русые волосы, собранные в высокий пучок. На голове девушки красовался большой лиловый цветок, в ушах блестели темно-розовые камешки. Она была очень красивой, ее даже не портил неровный белый шрам возле правого уха. Официантка принесла серебряный поднос с большой кружкой чая и дружелюбно улыбнулась Полине:

– Вот твой напиток, а сейчас появятся сладости. Меня зовут Таня. Позволь узнать, как же так случилось, что ты никогда не бывала у нас? Давненько такого не бывало.

– Я, можно сказать, первый раз в Росенике, – Полина попробовала чай. – Живу здесь всего три дня. В доме целителя.

– А вот и пирожные, – раздался звучный голос кондитера, и на стол опустился второй поднос с целой горой разнообразных пирогов, булочек, кусков торта и печенья.

Глаза разбегались, хотелось попробовать все, и Полина никак не могла выбрать, что же съесть первым.

– Это пирожное с клюквой, – объяснила Таня. – На случай, если не хочется очень сладкого. Это «счастливый» пряник. Попробуй – и почувствуешь легкую эйфорию. Не советую злоупотреблять им, так как в этом случае пропадает приятный эффект, а пряник приобретает обычный мятный вкус. Это пирог-попрошайка. Их берут нарасхват, потому что эти штуки требуют, чтобы их купили, складывая из шоколадной крошки фразу «съешь меня». Странно, что ты не попробовала этот пирожок первым.

– Такая магия на меня не действует. Я Водяная колдунья.

– Что? – с лица официантки сползла улыбка. – Есть только одна Водяная. Ее нашли совсем недавно. И это…

– Я, – улыбнулась Полина и повернулась к Тане затылком, демонстрируя не доходящие до лопаток волосы. – Меня зовут Полина.

– Что тут происходит? – осведомился усатый продавец пирожных, опуская на стол новую порцию сладостей.

– Папа, это Водяная! – пухленькая официантка дотронулась до Полининых волос. – Это правда она. Она не реагирует на пирог-попрошайку!

– Вот оно как! – только и смог проронить кондитер, уставившись на Полину, как на призрака. Но через несколько секунд, когда шок прошел, он принялся расспрашивать девочку о жизни среди потусторонних, о жизни в Заречье, о магии Воды и обо всем на свете.

– Папочка! – воскликнула милая официантка через добрых сорок минут. – Ты ее совсем утомил. Может быть, Полине пора идти!

– Извините, мне правда нужно возвращаться.

– Ну так заходите к нам еще! Обязательно, сударыня! И вот вам «попрошайка» с собой. Раз уж вы его не попробовали, так забирайте, он очень вкусный.

Добродушный кондитер пожал ее маленькую белую ладонь и, напевая себе под нос, двинулся к деревянной двери.

– Так ты сказала, что живешь у целителя? – поинтересовалась Таня, нервно потирая предплечье. – Полина заметила, что и там у нее был небольшой бледный шрам, как на шее, будто девушку кто-то покусал.

– Да.

– У какого именно?

– У Даниила Георгиевича. Я не совсем там живу, просто прохожу обследование и… – Полина не договорила, заметив странное выражение на лице официантки. – Что-то случилось?

– Нет-нет, – голос собеседницы зазвучал воинственно. – А сын целителя уже вернулся?

– Нет, он должен вот-вот приехать, кажется.

– И тебя в то время уже не будет в доме?

– Я думаю, не будет, а что? Мне нужно ему что-нибудь передать?

Таня недружелюбно сверкнула глазами:

– Нет, я просто спросила. Счастливых выходных.

– Пока.

Полина вышла на ярко освещенную улицу, поражаясь резкой перемене настроения приветливой официантки. Что она сказала не так? Может быть, чем-то ее обидела? Или тут крылась какая-то другая тайна?

Девочка завернула на почту проверить, не пришел ли ответ на письмо, которое она отправила два дня назад Маргарите. Румяный молодец на низкорослой горбатой лошадке сообщил, что ответа нет, и Полина медленно побрела домой, ломая голову над загадочным поведением Тани.

Конечно, можно было спросить самого целителя, знает ли он ту девушку. Но это было бы невежливо. Хоть Полине и не терпелось разгадать эту маленькую тайну, она все же не решилась опять задавать нескромные вопросы. И потом, дело могло касаться сына Даниила Георгиевича, а не его самого.

Вечер Полина провела в летней беседке, ужиная с Юлей и Лизой.

В одиннадцать часов усталая Водяная колдунья, зевая, поднялась в свою комнату. Остался всего лишь один день перед тем, как она отправится на каникулы к любимым родственникам.

Следующим утром после завтрака Полина целый час просто лежала на кровати, мысленно заставляя себя встать и начать собирать вещи, ведь завтра около семи утра мсье Феншо приедет за ней, а она, как обычно, будет беспокоиться, что забыла какую-нибудь очень важную мелочь.

Весь дом ждал приезда сына Даниила Георгиевича, поэтому у юной Водяной колдуньи было море свободного времени – к ней никто не заходил и не тревожил ее. Полина поднялась с постели, намереваясь вытащить из шкафа свою одежду, как вдруг взгляд ее упал на стопку книг, из-под которой выглядывал уголок деревянной рамки. Она подошла к письменному столу и осторожно сдвинула тяжелые книги в сторону С открывшегося снимка на нее глядела все та же знакомая женщина с ребенком. Полина взяла фотографию и снова села на кровать, внимательно изучая улыбающееся женское лицо.

В дверь постучали.

– Можно, – сказала Полина.

– Отлично. Хорошо, что можно зайти в свою собственную комнату, – с холодной улыбкой, от которой оконные стекла должны были бы покрыться инеем, на пороге возник Сева. Полина вздрогнула от неожиданности и испуга, как будто увидела кромешника. Заиграй-Овражкин? Что он здесь делает?

– Я здесь живу вообще-то, – Сева приблизился и, прищурившись, взглянул на снимок, который Полина держала в руках. – Это, кстати, моя мама, как нетрудно догадаться.

Это Полина уже поняла. Поняла, почему женщина казалась ей такой знакомой – взрослый сын получился просто ее копией: такой же тонкий нос, темные брови, упрямый изгиб рта. Даже взгляд у них, казалось, был одинаковым.

Полина глубоко вздохнула, чтобы голос не дрожал от волнения:

– Привет, Севастьян.

Сева, который уже открывал дверцу гардероба, обернулся с ледяной ухмылкой:

– Унеси эту тайну с собой в могилу, будь добра.

Распахнув шкаф, он недоуменно посмотрел на вешалки с платьями и юбками, а потом, заметив с краю новые рубашки, вытащил две из них. Несколько минут оценивающе их разглядывал, держа в вытянутых перед собой руках, затем бросил на кровать. Достал следующие две. Клетчатая рубашка – совершенно потусторонняя, будто заимствованная из гардероба Арсения Птицына – последовала за предыдущими, а серая в мелкий цветочный узор осталась в руках хозяина. Сева еще несколько секунд стоял молча, а потом произнес тихо, но весело, с каким-то непонятным смешком:

– Она издевается?!

К кому именно относилось это обращение, Сева не удосужился объяснить. Он захлопнул дверцы гардероба и собрал в охапку обновки. Полина молча наблюдала за его движениями. Кого он подразумевал под словом «она», девочка так и не поняла.

Видимо, вспомнив, что он тут не один, Сева взглянул на Водяную и равнодушно произнес:

– Приятно провести день в моей комнате.

Полина, почувствовав себя словно под рентгеновскими лучами, неловко заерзала и не ответила. Сева подошел к столу, взял книгу с произведениями Велезвезда и вышел из комнаты. Как только за Овражкиным закрылась дверь, маленькая колдунья уронила голову на подушку.

На подушку Севы! Она провела четыре дня в его комнате! И как же раньше она не догадалась, в чьем доме находится! Она вспомнила девушек – мнимых пациенток Даниила Георгиевича, официантку, у которой испортилось настроение, когда Полина рассказала, где живет. Теперь все встало на свои места. Все, кроме того, что его привычное имя Сева – такое короткое и простодушное – было сокращением от вычурного иностранного «Севастьяна». Неудивительно, что она и не подумала о Севе, когда Даниил Георгиевич сказал ей о своем сыне Севастьяне – малыше в вельветовых штанах с фотографии…